— Как это не его? — неожиданно вмешался Слава. — Вы намговорили, что все пройдет чисто. Спокойно улетим. А вместо этого человекаубили…

— Молчать! — побагровел Кошкин. — Учить меня вздумали,молокососы…

— А вы не кричите, — поднялся сидевший рядом с Колей Павел.— Мы к вам в помощники не нанимались. Сами сказали, что все будет чисто.

— И ты?.. — изумился Кошкин. — И ты тоже? Решил показать,какой ты храбрец. Ну давай, иди сюда. Давай, я тебе говорю. — Глаза егопобелели, что бывало всегда, когда он собирался ввязаться в драку.

Коля потянул Павла за руку, желая успокоить приятеля.

— Да ты что? — вырвался Павел. — Он же, гад, нас всех подрасстрел подвел.

За захват автобуса нам лет по пять могли дать. А может, иусловный срок, как несовершеннолетним… А за убийство… Или всем пожизненноенаказание светит, или расстрел. И без всяких снисхождений. Он же нас под статьюподвел, сделал соучастниками убийства.

— Вот как ты заговорил? — Кошкин встал в проходе, глядя вконец автобуса.

— Значит, решил, что ты самый умный. Думаешь чистым выйти?Уже не получится.

Много дерьма на тебе висит.

— Я ухожу, — решительно заявил Павел. — Мне здесь делатьнечего.

— А деньги ты получать хотел?

— Хотел. И автобус пустой готов был сжечь. Но убивать мы недоговаривались. Я ухожу. — Павел положил автомат на сиденье, бросил на пол свойпистолет и повернулся к Кошкину. — Скажи пусть откроют дверь, и я уйду.

— Сидеть! — Кошкин неожиданно выхватил пистолет. — Сидеть,сука! Решил, что ты самый умный. Замараться боишься? Коля, возьми его оружие.Быстро!

У Николая все еще болела голова. Поэтому он даже не пыталсяперечить.

Протянул руку. Взял автомат и пистолет. Павел удивленнопосмотрел на него, но ничего не сказал.

— Ты тоже сдай оружие, — приказал Кошкин, направив пистолетна Славика.

Слава пожал плечами и протянул свой автомат сидевшему рядомРоману. Тот молча взял оружие, ничем не выражая своих чувств.

— И ты, — сказал Кошкин, приставив дуло пистолета к голове Тараса.— Умнее будешь. В следующий раз оружие у тебя так просто не отнимут. Отдайавтомат, слюнтяй.

Он ткнул дулом пистолета в лоб Тараса. Отобрал у негоавтомат и толкнул его в спину.

— Пошел, говорю!..

Тарас едва не упал, но все же удержался на ногах, и,поднявшись, поплелся в конец салона.

— Вот и определились, — криво усмехнулся Кошкин. — Выходит,из пятерых только двое мужиками оказались. Остальные рохли, кисель, барышни,пустое место.

Ну так и оставайтесь на пустом месте. И сидите хоть всюжизнь в своем дерьме.

Павел хотел что-то сказать, но Слава его удержал. Все троесели на заднее сиденье. Коля сидел рядом и чувствовал себя то ли предателем, толи подлецом.

Как им объяснять? Ведь он молчал, когда они протестовали.Молчал из-за сильной головной боли. И думал об Артеме… Молчал и Роман — онвсегда был себе на уме.

Кошкин расценил их молчание как лояльность и решил, что имстоит доверять.

Остальные, по его мнению, были «человеческим браком». А ведьвсе пятеро знали, на что шли, когда захватывали автобус. И все пятеро должныбыли понимать, что жертвы возможны. Правда, он обещал им спалить автобус толькотогда, когда все дети его покинут, обещал устроить фейерверк в знак протестапротив взрыва в Воронеже. Эти парни не знали, что трое из них взлетят на воздухвместе с автобусом, когда самолет будет уже в воздухе. Для Павла и Коли онсделал исключение. Первый был «лидером» и мог еще пригодиться. Второй могпонадобиться для игры, в которой была задействована вся его несчастная семья.«Справедливый мститель», он обеспечивал всей операции не только прикрытие, но игарантированную прессу во всех газетах — и не только в России.

В половине второго позвонил Бондаренко.

— Как дела? — спросил он, не подозревая, что телефонпрослушивается.

— Порядок, — ответил Кошкин. — На шесть договорились. Десятьмиллионов и самолет. Все, как положено. Взлетим вовремя.

Это означало, что он будет тянуть время и сделает всевозможное, чтобы улететь в восемь вечера. Бондаренко его понял.

— До свидания, — сказал и отключился.

Сотрудники ФСБ успели зафиксировать этот разговор. И дажесумели установить, откуда именно звонил Бондаренко. Разумеется, когда группаФСБ прибыла туда через двадцать минут, там уже никого не было. Связной звонилиз обычного телефона-автомата.

Левитин и все остальные, собравшиеся в штабе, даже непредполагали, что как раз в этот момент Демидов и Дронго сидели вмикроавтобусе, ожидая, куда их направит телефонная компания, мобильный телефонкоторой имелся у Бондаренко.

Узнать у Юрлова номер его телефона оказалось очень непросто,Демидову пришлось даже ударить водителя — лишь после этого тот решился назватьномер. В эти минуты сотрудники МВД совместно с представителями телефоннойкомпании отслеживали возможный маршрут Бондаренко. Вскоре им сообщили, чтоБондаренко едет по Бутырской улице.

— Мы его возьмем, — сказал Демидов. — Поехали.

На двух автомобилях они выехали из аэропорта. Все время,пока они находились в пути, маршрут Бондаренко уточнялся и проверялся. Ровно вдва часа пятнадцать минут автомобиль «Тойота», за рулем которого сиделБондаренко, был блокирован: микроавтобус преградил дорогу, а подъехавшая сзади«Волга» отрезала путь к отступлению. Бондаренко в растерянности озирался. Оножидал чего угодно, но только не такого конца. Из «Волги» уже выбежали троеподчиненных Демидова. И тут дверца микроавтобуса открылась, и Бондаренко увиделДронго. Увидел — и глазам своим не поверил. Это был тот самый человек, за домомкоторого, по всем расчетам, все еще должен был наблюдать Юрлов. Бондаренкопонял, что проиграл, проиграл окончательно. Пистолет висел в кобуре, подмышкой. Для своего помощника Тетеринцев выбивал специальное разрешение наношение оружия.

Бондаренко достал пистолет и, когда первый сотрудник милицииоткрыл дверцу «Тойоты», дважды выстрелил. Милиционер рухнул на тротуар.Подчиненные Демидова потянулись к оружию, но у полковника реакция оказаласьлучше. Он, не раздумывая, выстрелил в лобовое стекло, стараясь ранитьпреступника.

Первая пуля просвистела над головой Бондаренко. Он дернулся— такие вещи впечатляют. Вторая пуля угодила в грудь. Если бы Бондаренко недернулся, его ранило бы в правую руку. Но он непроизвольно отклонился вправо, ипуля пробила ему грудь. Выронив пистолет, он упал на сиденье, которое тотчас жеокрасилось кровью. Бондаренко задыхался, очевидно, пуля пробила легкое.