Его упрек уязвил меня.

– Я попыталась отказаться. Царь Вэньмин был непреклонен. Он угрожал заключить союз с Угангом.

– Не иди у него на поводу, – попросил он. – Вдруг что-то пойдет не так?

– Вэньчжи пообещал меня ни к чему не принуждать.

Выражение лица Ливея стало жестким.

– Ты не должна ему доверять.

– Я доверяю своим инстинктам, а не ему. Насильно жениться на мне он тоже не хочет, – ответила я. – Ничего страшного не случится, хотя мне понадобится твоя помощь.

– Что угодно. – На его губах появилась слабая улыбка. – Я был бы только рад устранить жениха.

– Если он обманет меня, я сама помогу тебе. – Несмотря на мою ответную улыбку, в моем голосе было мало веселья.

В один шаг Ливей сократил расстояние между нами и сжал меня в объятиях. Мои веки закрылись, я прислонилась к нему, тепло его кожи согревало даже сквозь слои шелка. Часть меня хотела, чтобы этот момент длился вечно: только мы вдвоем, как тогда, во дворе Вечного спокойствия. Чтобы в воздухе витал аромат персиковых цветов и каждый день я просыпалась с легким сердцем. Чистая радость, никаких терзаний, цельное сердце. Если бы я только могла отгородиться от нашего прошлого, наших сомнений и сожалений, от проблем, что обрушились на меня, от обжигающего жара пера Священного пламени, которое даже сейчас прожигало себе путь сквозь сотканные вокруг него чары. Приходилось постоянно бороться с ним, чтобы оно оставалось целым, не спалило меня.

– Прогони его, – прошептал Ливей мне в волосы. – Он недостоин тебя и никогда не будет достоин.

Я боролась с желанием обнять его, чтобы облегчить нашу боль и позволить нам обрести немного радости, пусть и на краткий миг. Мечта о счастье была одновременно и силой, и ужасной слабостью, и я не смела поддаться, пока будущее оставалось таким мрачным. Я не давала обещаний, которые не смогла бы сдержать.

Когда я отстранилась от Ливея, его глаза затуманились от боли. Та же боль выворачивала меня изнутри, но я заставила себя уйти, даже чувствуя спиной его взгляд. И не обернулась, как бы ни хотела.

Ветер безжалостно дул мне в лицо; я зажмурилась и дала волю слезам. Мне больше не нужно было сдерживаться, ведь никто не мог их увидеть. Несмотря на жар Золотой пустыни, по коже пробежала дрожь. Ибо жизнь без любви подобна ночи без звезд, и теперь меня ждала только тьма.

Глава 31

Три дня пролетели как три часа в тщательно продуманных планах и приготовлениях. Я играла в них небольшую роль – просто кивала, когда меня спрашивали, какую вышивку сделать на платье, какие драгоценности вставить в головной убор или какую еду подавать на приеме. Самая сговорчивая невеста, самая равнодушная. Все это время мой разум непрерывно бурлил мыслями о том, что ждет нас впереди, какой провал грозит нам, если мы потерпим неудачу.

День свадьбы выдался бледным и серым. В душе не было радости, только дурное предчувствие, как если спотыкаешься и знаешь, что упадешь. Я уставилась на свое отражение в золотой поверхности зеркала. Тяжелое платье из ярко-красной парчи, цвета радости и удачи. «И крови», – прошептал мой бдительный разум. На ткани были вышиты великолепные фениксы из золота и бирюзы и пионы с нефритово-зелеными листьями. На мне был изысканный головной убор, украшенный коралловыми цветами, а на плечи ниспадали жемчужные нити. Брови, выщипанные прилежной служанкой, дугами изогнулись над моими глазами, а губы и ногти выкрасили блестящим алым. Какая-то часть меня хотела посмеяться над тщетностью этих усилий, но я лишь стиснула зубы. Ничто из этого не поможет нам остановить Уганга. Что толку купаться в ванне с лепестками роз или расчесывать волосы с маслом камелии, пока они не заблестят, как чернильная река? Это была моя свадьба, но я не чувствовала себя невестой.

Служанка накинула красный атласный квадрат поверх моего головного убора и опустила его мне на лицо. На мгновение я задохнулась от вуали, тяжести свисавших с моих плеч церемониальных одежд и золота на голове. Все, что я мельком увидела из-под ткани, когда служанка выводила меня за руку из комнаты, – это трещина в полу.

Четыре носильщика тащили мой паланкин, его решетчатые окна занавесили плотной тканью. Приподняв ее, я увидела величественный павильон с малахитовыми колоннами, поднимающимися из лиловых облаков. Солнечный свет падал на сводчатую крышу, блестя на черепице. Когда взгляд переместился на толпу гостей внутри, мои внутренности скрутило узлами. Я откинулась на мягком сиденье, сцепив руки на коленях, и тщательно просеяла ауры. Да, вот он: Ливей парил в небе над головой, вне поля зрения. Напряжение немного отпустило меня, хотя разум продолжал перебирать, что может пойти не так. Вдруг нас разоблачат? Что, если мы с Вэньчжи действительно поженимся? Сдержит ли он свою клятву освободить меня? Если это уловка, очередное притворство, я правда его убью.

Паланкин резко остановился, я ударилась затылком о деревянную панель, но поспешно поправила вуаль, почувствовав приближение ауры Вэньчжи. Занавеска зашуршала, затем раздвинулась. Вэньчжи подал мне руку, чтобы помочь выйти. На его малиновом парчовом рукаве были вышиты золотые драконы, словно вторя фениксам на моем. Дрожь пробежала по мне, сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот разорвется. Глубоко вздохнув, я взяла его за руку и вышла из паланкина.

Мы продвигались к павильону размеренным шагом, приторный аромат ладана и цветов почти душил меня. Мои расшитые бисером тапочки сминали лепестки, щедро разбросанные по дорожке: пышный ковер из азалий, камелий, пионов. Когда ветерок всколыхнул вуаль, я подавила желание сорвать ее. И зачем невест так закутывают? Чтобы не сбежали при виде жениха?

Перед алтарем Вэньчжи встал на колени. Я опустилась рядом с ним на плоскую парчовую подушку, мой пульс участился. Мне в ладонь вложили три незажженные палочки благовоний. Три поклона – вот и все, что нужно, чтобы скрепить нас вечным союзом. Шипение пронзило тишину, жар опалил мне руку, когда благовония загорелись – струйки ароматного дыма поплыли в воздухе. Мы с Вэньчжи воткнули палочки в медную жаровню.

– Да начнется церемония, – раздался голос, вероятно, высокопоставленного чиновника или уважаемого старейшины Стены Облаков. Кем бы он ни был, я надеялась, что Вэньчжи щедро ему заплатил.

– Первый поклон – Небу и Земле, – выкрикнул распорядитель.

Когда я согнулась, мой головной убор опасно накренился вперед. Как только я быстро выпрямилась, чиновник продолжил:

– Второй поклон – родителям и предкам.

Когда мы повернулись к Вэньмину, я порадовалась, что вуаль скрывает выражение моего лица. Я извинилась за отсутствие своих родителей, потому что не хотела давать царю лишнее оружие против себя.

Чиновник откашлялся.

– Последний поклон – друг другу, – крикнул он с едва заметной дрожью в голосе.

Это был шаг, который свяжет нас навечно. Я должна была встать лицом к Вэньчжи, но что-то во мне отказывалось двигаться, я словно обратилась в камень. Когда гости недовольно зароптали, Вэньчжи накрыл мою руку своей, его большой палец коснулся моей ладони.

– Доверься мне, – тихонько прошептал он.

Я ему не верила. По крайней мере, не до конца. И все же что-то в его голосе заставило меня двигаться, дало силы повернуться к нему. Сейчас было не время колебаться. Сквозь вуаль я разглядела подол его алого одеяния, блестящую вышивку на ткани. Аура Вэньчжи была прохладной, уверенной и сильной. Ладони взмокли, и я боролась с желанием вытереть их о бесценную парчу подола. Я дрожала и, как подобает покорной невесте, уже склоняла шею…

По павильону пронесся ветер, зашуршав шелком и атласом, ароматы азалий и камелий наполнили воздух, ковер из лепестков всколыхнулся. У гостей вырвались вздохи: восхищенные, удивленные и разгневанные. Моя вуаль приподнялась, и я мельком увидела лепестки, которые сыпались дождем, точно ароматная буря, нежно касаясь моей обнаженной кожи. Одна из супруг царя попыталась прикрыть его веером, но тот