– Кто сказал, ваш Каутилья?

– Нет, ваш Макиавелли! Включайте эфир! – величественно приказала Девика. – Народ сделал свой выбор, поддержав тех, кто поднялся на защиту чести и свободы Каутильи! И теперь народ увидит бесславный конец того, кто предал самое святое, что есть у народа Каутильи – свободу!

Перепуганные техники «Видьядхары» приняли у Бегинена кристаллы с записью опознания и дважды показали зрителям все, кроме последней истерики старухи. Вокар был доволен – за десять минут полета Бегинен успел артистически подрезать запись.

– Служанка народа Девика Нараян верит в то, что народ поддержит ее избрание на пост президента, совершенное волей Трех Великих! – продолжала Девика. Вокар с трудом сохранил серьезное выражение лица, представив себя в роли Трех Великих богов. Депутаты высунулись из-за спин сотрудников центра. – Генерал Хан посягнул на свободу своего народа. Он лишил крова десятки тысяч людей, по его приказу сотни служащих уволили с заводов, выкинули с военных баз и лишили мест работы на энергостанциях! Каутилья по воле диктатора оказалась изолирована карантином от других планет! Энергетический кризис, который сейчас парализовал экономику планеты, стал следствием его бездарного правления, и смерть стала самым мягким наказанием этому злодею! Но теперь справедливость торжествует на Каутилье, и благодарное отечество с радостью произносит девиз своей борьбы: «За свободу до конца!»

– Когда спасения не ждешь,

И под ногами пустота,

Под ребра входит острый нож,

Свет застилает чернота…

Дан повторил устрашающие стихи этнографа в четвертый раз и посмотрел в обзорное окно пультовой. Этнограф беспокойно заворочался в соседнем кресле, но внушение действовало в основном на него. Голодный небуляр по-прежнему тянулся к «Арджуне», задерживая движение только на самых выразительных строчках. Да так он, пожалуй, и зарядить аккумуляторы не даст! И завод он накрыл почти полностью, даже огоньки на башне грависвязи закрыл, и к солнечным батареям подбирается.

Стоп! А почему туман серый? Вроде бы серого небуляра еще не было! Серый цвет темнел, сгущался, и вот уже вокруг башни закружились вперемешку с белыми черные клубы густого дыма. Так горят пластиковые внутренние обшивки или тепловая изоляция. Да что там в самом деле, пожар, что ли? Только этого еще не хватало! А Чаттерджи и Кави? Невелики персоны – нервный изобретатель и невменяемая выростица – но не бросать же их гореть, в конце концов? Дан вскочил и потряс за плечо сонного этнографа.

– Проснись, пожар!

– Где пожар? Почему? – пробормотал Арсен, бессмысленно глядя в окно.

– В лаборатории пожар! Я иду туда, а ты оставайся!

– Я с тобой! – вскочил этнограф. «Кави осталась там!» – беззвучно заорала его мысль. Далась ему эта выростица!

– Отставить! – по-военному рявкнул Дан, нажимая внушением. – Охраняй катер! Запрись на механический замок и никого без меня не впускай!

Дан выпрыгнул из люка, минуя лестницу, и побежал к заводу. Только бы рейдеры не появились, пока он бегает! Черные клубы дыма уже исчезли среди белых гор плазменного тумана. Небуляр бурлил и кипел над цехом, будто перерабатывая тепло черного дыма. Дан подбежал к границе тумана, готовясь нырнуть в него, но среди белых светящихся комьев что-то зашевелилось. Знакомая биоволна ударила в сознание с такой силой, будто собралась внушить свой страх целому отряду небуляров.

«Это Дан или рейдеры? Лаборатория горит, а господин Чаттерджи не отзывается! – беззвучно закричала мысль выростицы, мешая евроамериканские слова и фразы с неосанскритом. – И как иголки колются! ». Клубы небуляра разошлись в стороны, и из-под них на четвереньках выползло существо в экзоскелете, волочащее за собой одну ногу. «Я не смогла отключить «Адитью», только мешок с регенератором сняла, а иголки в ноге так и остались!» – пожаловалась Кави. Небуляр отступил от нее, втянув в себя белые комья тумана.

Ну ладно, хоть жива! Дан подбежал к ней и рывком поднял на ноги. «Стоять можешь?» Взгляд у выростицы был безумный. «Стоять могу, а ходить очень больно!» – завопила ее биоволна. Понятно, в спешке она не успела по-настоящему отключить регенерацию от больной ноги, хорошо еще экзоскелет правильно застегнула.

Дан посадил Кави на крупный камень подальше от небуляра. В ее мыслях снова замелькали черные клубы дыма, рыжий огонь и застежки экзоскелета. Ну ничего, пусть посидит, не маленькая, не оставлять же растяпу-изобретателя в горящей лаборатории! «Жди меня здесь, никуда не уходи! Если рейдеры или кто еще – прячься в туман и отгоняй их внушением, пока я не вернусь!» – приказал Дан и нырнул в горячий туман небуляра.

В цехе было темно и тихо, зато в лабораторном шлюзе слышался грохот – видимо, работала аварийная вентиляция, выбрасывая дым. Дан приподнял пленку шлема и выскочил из шлюза в коридор. Горько пахло гарью и противопожарной пеной – автоматика не только убрала дым, но и залила пеной пламя. Желтая густая пена приставала к подошвам ботинок и растекалась липкими потоками по «Адитье» и кухонному синтезатору. По щиколотку в пене Дан дошел до лаборатории – в темном проеме были видны колесики опрокинутого кресла и оплавленный пульт. Сгустки пены звучно шлепались с пульта на пол.

Из технического отсека, где два часа назад Дан заряжал лучевик и кислородный блок, пахло расплавленной изоляцией и клеем. Неужели проклятый клей все-таки загорелся? Индикаторы технического отсека погасли, зарядные гнезда для лучевиков и кран кислородной установки расплавились и потекли серыми струйками по обугленной стене. Застывающая смесь пены и расплавленного пластика свисала с перекошенных полок желто-черными сосульками и поднималась горкой на полу. Как это она не растеклась?

Дан ткнул пену носком ботинка и тут же наткнулся на что-то твердое. Оторвав от стены обгоревшую полку, он разгреб пену и замер. Вот оно что! Человеческое тело, нелепо выгнув горбом спину, лежало вниз лицом среди хлопьев пены. Черная корка на затылке, скрученные в трубочки клочья экзоскелета, в обугленных пальцах согнутой руки круглый металлический баллончик из-под клея. Опять этот клей! Что он, этот Чаттерджи, не мог обойтись без этой дряни, что ли? Да еще распылял его, вот обугленный палец как раз на том месте, где была расплавившаяся кнопка! Неужели не знал, чем это кончится? Изобретатель ведь все-таки…

А может быть, мозг еще сохранился и Чаттерджи еще можно лечить? Брезгливо морщась от запаха горелого мяса, Дан перевернул тело и вздрогнул. Какой мозг, какое лечение – сплошной углерод! Ничего не поделаешь, придется оставить беднягу изобретателя здесь, пока не явились подонки с «Уграсены».

Дан опустил тело, стараясь положить его ровно, но под толстым слоем пены было еще что-то твердое. Дан снова пошевелил пену ногой, и из нее показался небольшой округлый выступ. Это что еще такое? Привалив Чаттерджи к стене и стараясь не смотреть туда где прежде было лицо, Дан схватился за выступ и вытащил из пены опытный образец концентратора. Интересно, он работает? А почему бы и нет? А-полевая автоматика не боится высоких температур, да корпус у него несгораемый! Даже если Чаттерджи и не успел его переделать, оставлять концентратор рейдерам нельзя. За такую штуку Служба Безопасности Стики отдаст на отсечение левую руку своего шефа и несколько голов рядовых сотрудников!