— Чем живете сейчас? Бываете на малой родине? Я знаю, вы из Тульской области?

— Последний раз был с сыном. Ездили на автомашине, поездом уже не езжу, старость не радость. Приехал и оказался раздосадован диким случаем…

— Что же случилось?

— Понимаете, в соседнем селе Голощапово стояла небольшая изумительная по красоте церквушка. Сколько раз мимо нее я проезжал и любовался ее золотыми куполами. Советские богоборцы не разрушили, немцы были — не подняли на нее руки, а вот пришли «новые русские», и очень им понравились, видно, купола. За ночь, как говорили мне местные жители, вывезли церквушку, остался только один фундамент. Местная власть тоже «не знает», кто совершил этот вандализм и когда. А поэтому на душе от того дня кисло и противно. До чего может довести ориентация людей на наживу. Делается страшно за детей и внуков, которым чиновники от власти через СМИ прививают не патриотизм, а любовь к деньгам. Деньги сегодня стали идеологией…

Мы сидели еще долго на небольшой кухоньке с отставным полковником. Он говорил и говорил. Показывал свои фронтовые фотографии и блокнотные заметки. Потом словно встрепенулся и вымолвил:

— Понимаешь, мой молодой коллега, время идет, нет, стремительно несется, а проклятых вопросов не становится меньше.

— Каких же?

— До сих пор ни в одной лаборатории не получено противоядия от фашизма — этой безусловной чумы двадцатого века. Перекочевала она уже в двадцать первый век только под другими лозунгами, программами, идеями…

— Я думаю, одолеем ее.

— Надеюсь!

— Какую проблему вы видите сегодня в толковании истории прошедшей войны?

— Скажу откровенно, ни один период в истории XX века не подвергался такому форсированному искажению, как начальный период Великой Отечественной войны. Именно по этому периоду высказано столько выдумок, что приходится напоминать снова и снова то, что было на самом деле, а не высосано из пальца.

Так, в период правлений Хрущева и Ельцина наша пресса усилено внедряла миф о страшных репрессиях в армии в 1937 году, в ходе которых было якобы уничтожено 37 тысяч офицеров. Я был не слепой свидетель, а зрячий исследователь этого времени. Дело в том, что 37 тысяч — это не число уничтоженных, а число уволенных из армии по всем мотивам: 8 тысяч — по смерти, болезням, здоровью и моральному разложению и 29 тысяч — по политическим соображениям. К 1 января 1941 года их этих 29 тысяч 13 тысяч были восстановлены в кадрах РККА, а из оставшихся 16 тысяч уволенных арестовано было около 6 тысяч. Из них расстреляно — около 3 тысяч. На 1 января 1941 года в Красной армии насчитывалось 580 тысяч офицеров, так что количество репрессированных составляло не более 1–1,5 %, то есть не превышало естественной убыли.

— Где вы почерпнули эти сведения?

— Опыт — прожил вон сколько лет, черпал знания из бесед со старшими товарищами и прочтения честных СМИ. А нам талдычат до сих пор, что неудачи первых месяцев войны были связаны с репрессиями против комсостава Красной армии. Глупости все это. Давайте всмотримся в историю войны. Гитлер планировал покорить Союз и взять Москву, чтобы потом ее уничтожить, стереть с лица земли за девять недель. Вера его на успех основывалась на результатах покорения европейских стран. Вы посмотрите, Данию он оккупировал за сутки, Голландию — за пять суток, Бельгию — за двенадцать, Францию — за сорок четыре.

А с чем немец встретился в России — одна Брестская крепость, где я тогда служил, сопротивлялась полчищам вермахта почти месяц. Гарнизон на Моонзундских островах держался шесть недель — сколько вся Франция, а Севастополь — свыше восьми месяцев — дольше, чем подвергшаяся агрессии вся Западная Европа! Враг под Севастополем потерял более 300 тысяч своих вояк — больше, чем во всей Западной Европе с 1 сентября 1939-го по 22 июня 1941 года! И это при том, что Франция и Великобритания вместе со своими союзниками накануне войны превосходили Германию как по численности своих вооруженных сил, так и по оружию.

Поневоле задумаешься, что чистка коснулась в основном военной оппозиции и тех командиров, которые были недостойны носить это высокое звание в силу разных негативных проступков и преступлений. А то, что зарвавшиеся отдельные высокие военные чины с претензиями на Наполеоны вредили делу консолидации командного состава РККА, — это факт. Пришедшая на смену им «молодежь» продемонстрировала свою волю к победе самым лучшим образом и одолела коварного врага. Поэтому в истории человечества нет подвига, равного подвигу нашего народа во Второй мировой войне.

Сегодня мы славим тех, «кто командовал ротами, горло, сжимая врагу», а не тех политических авантюристов, которых больше всего интересовали высокие посты в армии. Фамилии их я не буду называть, они известны…

В конце беседы автор поздравил ветерана с Днем Великой Победы и пожелал ему и его супруге Анне Ивановной главного — крепкого здоровья и семейного счастья…

Участник Великой Отечественной войны, начальник районного отдела УКГВ при СМ СССР по Ровненской области полковник в отставке Петр Филиппович Лубенников

Знакомство автора с полковником П.Ф. Лубенниковым состоялось в конце 60-х годов, когда молодой лейтенант приехал со Львова на побывку в родной город Сарны, что на Полесье. Райотделом УКГВ УССР по Ровненской области руководил участник Великой Отечественной войны, орденоносец, сибиряк, «Почетный сотрудник госбезопасности» полковник Петр Филиппович Лубенников.

Каждый год я, приезжая в родной город, навещал родителей, школу и встречался с ветераном — старшим коллегой по профессии. Когда стал писать, привозил и дарил ему, уже отставнику, свои книги…

Однажды, это было несколько лет назад, в праздник Дня Победы в 2013 году, мы встретились вновь. Я остановился у брата, родители к тому времени покинули украинский «земной рай». На встречу в «блиндаж», организованный братом частный музей, посвященный героике минувшей войны, пригласили и Петра Филипповича.

Помянули павших в боях и ушедших родственников, а потом автор подарил старому чекисту несколько своих свежих книг. Среди них была и книга «СМЕРШ в Тегеране» о деятельности генерала Н.Г. Кравченко.

— А ведь я его видел… Встречался несколько раз, — заметил Петр Филиппович.

— ???

— Да-да! Я встречался с ним даже несколько раз на учениях на Тучинском полигоне и при подведении итогов коллектива Особого отдела КГБ 13-й армии, штаб которой находился в городе Ровно. На общее собрание приглашали и некоторых сотрудников УКГБ УССР по Ровненской области. Среди них был и я.

— Как вы можете его охарактеризовать?

— Чисто внешне — красавец! Моложавый, подтянутый, чернобровый. Говорили, он из казацкого рода. Приезжал со свитой. Сейчас уже не помню, кто-то из львовян в курилке рассказал, что он спас Сталина от готовящегося покушения со стороны немецких диверсантов-террористов.

— Дорогой Петр Филиппович, пожалуйста вспомните, что еще рассказывал львовский контрразведчик? — заинтересовано спросил автор.