Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я уже молчу про то, как она действовала на меня как на мужчину. Каждый раз, не важно, сколько лет проходило, сколько мы не виделись- полчаса, пару дней или несколько лет- я находил в Лале новые поводы вожделеть ее… Открывал для себя новые грани ее красоты… И каждый раз казалось, что красивее быть не может, но нет… Она становилась красивее раз от раза… Все старели, все неминуемо шли от своего рождения к конечной точке-смерти, а она лишь хорошела, лишь становилась еще прекраснее… Проявившаяся с ней с годами женственность сделала ее для меня источником постоянного, круглосуточного соблазна. Возле нее я неизменно превращался в семнадцатилетнего мальца со стояком и спермотоксикозом. Мне хотелось ее. Постоянно. Дико. Одержимо. Это стало манией… Это стало болезнью…
Решил, что надо срочно отсылать ее обратно, потому что иначе сорвусь и сделаю что-то ужасное… С ней… Стану тем, кто поступит не лучше Капиева… Животным, не контролирующим свои инстинкты… А сам в итоге, словно лунатик, сам не понял, как оказался в ее комнате… Как трогал, гладил, вожделел… И почти забыл сам себя… Вот только звонок мальчишки вернул все на место…
Правда остается правдой… Она не видит будущего со мной. Я ей не нужен. У нее все хорошо… У них с сыном… Поможет мне- и упархнет обратно, словно и не было ее здесь никогда… Ушел, злой и неудовлетворенный. Бил со всей дури о подушку в своей спальне, пытаясь выпустить пар- не помогало. Хлестнул хорошенько вискаря – стало только хуже… Спать не мог. Дышать не мог. Жить не мог… Услышал стук двери на террасе. Сам не понял, как ноги туда понесли… Вижу ее одинокий силуэт на ветру, вижу ее, маленькую, слабую, изящную на фоне необузданной стихии- понимаю, что единственное, чего хочу- оберегать ее, защищать, стоять перед ней, подле нее, за ней, лишь бы защитить… лишь бы быть рядом… Стать защитником и опорой, компенсировать то, что до сих пор не смог…
А потом этот звонок Алана… И то, что он меня папой называл… Как это понимать вообще? Лала, что ж ты делаешь со мной? Как ты так умудряешься каждый раз выворачивать меня наизнанку? Понял, что всё. Это всё.
–Зачем ты приехала сюда, Камила?– Я так хотел услышать правильный, честный ответ на этот вопрос. Даже не дежурное- потому что люблю, потому что хочу быть с тобой. Она ведь это когда-то уже говорила мне, вот только для красного словца, чтобы успокоить, утихомирить, отвлечь… хотел, чтобы призналась об Алане, наконец, открыла мне правду…
Но ее близость, ее вид соблазнительный снова выключили мой мозг и включили животное. Пока не получил ее. Пока не почувствовал. Пока не пригубил. Нет, пока не насытился, пока только пригубил… Меня так долго от нее оттаскивали клешнями судьбы, что далеко до нсыщения…
А говорить о том, что так выжигало сердце все эти месяцы после осознания правды оказалось легче, чем я думал…
-А потом?– не унимался я…
–А потом ты сам не захотел… Забыл, что ты говорил мне о детях от тебя? Я ждала, что ты сам почувствуешь…
–На интуицию мою надеялась,– усмехаюсь печально, беру за подбородок, поднимаю глаза ее на себя,– эмпат из меня хуевый, Лала, сама знаешь… Всю интуицию на ринге отбили… Не про тонкую душевную организацию я… Было бы иначе- давно бы все понял, и о нем, и о других вещах в нашей жизни, о тебе… О твоей боли… -и меня прорвало… Наконец-то меня, сука, прорвало… Я в тот день как правду узнал, столько сказать тебе хотел, в ногах валяться твоих хотел, а меня словно выключило… Онемел… Окаменел… Все слова в глотке застряли… Мечтал просто сдохнуть… Не жил уже после… И потом хотел сдохнуть… Спасти тебя из завалов- и сам сдохнуть… Не хотел глаза открывать в больнице… Не хотел, чтобы ты видела меня таким ничтожеством… Вот он, я, конченый калека, и ты… Еще более красивая, еще более шикарная и желанная… А потом Алан ко мне зашел- и все, заклинило… С одной стороны, это как яркий луч света в непроглядной тьме, а с другой – словно светящий не для меня… вмиг понял, почему ты так яростно убегала от меня… Не хотела допускать в вашу с ним жизнь, не видела меня там… Знаешь, вот тогда точно жить расхотелось… Всё разом обрыгло… Вернулся сюда- и понял, что все равно закончу скоро… На хер мне все это не нужно… Вот такое житие-бытие, сука, существование никчемного мудака, который просрал всю свою жизнь… Любовь свою прослал… Ребенка…
Камила
Понимала, что ему надо, наверное, выговориться, и в то же время, не могла все это слышать. Просто не могла…
–Не хочу об этом,– перебила его я… Только не вспоминать сейчас весь тот ужас, который опять нас разделил на года… Только не сейчас…-Алмаз, мы столько ошибок за всю жизнь наделали, легче не разгребать… Давай забудем и пойдем дальше… Не нужно этого… Прошу… Умоляю тебя…
Он молчит, дышит тяжело. И в то же время, чувствую, как гладит меня нежно по моей голой спине. И мне кажется, в этом его жесте и есть его согласие…
Через какое-то время все-таки нарушает молчание.
–Хочу познакомиться с ним по-нормальному. Блядь, какое познакомиться? Сына своего хочу! Немедленно! Я ведь слышал все! Ты ему про меня сказала! Он знает! Только я, блядь, как всегда ни хера не знаю! Что он любит? Чем увлекается?
–Боями он увлекается,– выдыхаю раздраженно, как мать уже.
А он смеется.
–Ну правильно, не дома же ему строить и чертежи рисовать.
Я фыркаю.
–Между прочим, это очень серьезная и благородная профессия.
–А я и не спорю, -отвечает он примирительно,– пусть строит, если хочет, только морду надо бить хорошо научиться… Этот навык пригодится, особенно если встретит такую, как ты смолоду себе
