замерз.

– Да все в порядке. Честно, – возразил Акира. – Нам надо потом сфотографироваться, чтобы сестренке показать. И Цзуу-ю.

– Гм. – Суузу старался своим телом укрыть Акиру от ветра. – Ты хорошо выглядишь в моих цветах.

Акира разволновался:

– Есть что-то такое, о чем ты не можешь говорить?

Его друг прощебетал тихую трель:

– Все мои тайны – твои, но эта… деликатная.

– Мы справились с массой деликатных вещей. – Акира улыбнулся. – Помнишь историю с шерстяным свитером?

Суузу прикрыл глаза рукой:

– Это вопрос понимания, а не непонимания. Боюсь, Хисока Твайншафт нашел повод усомниться в моей честности.

– С чего бы это? Ты такой благородный.

– Искушение приходит во многих формах. – Суузу тянул слова и мялся, потом еще ближе привлек к себе Акиру, чтобы можно было говорить еще тише. – Он увидел, что моя воля пошатнулась, и действовал соответственно.

– Сенсей наш друг.

– Каждый предатель когда-то был чьим-то другом.

Плечом Акира уперся в плечо Суузу:

– Ты жутко мрачный, но толком ничего так и не объяснил. Скажешь ты, наконец, или нет?

– Ты знаешь легенды об Ауриэле Золотом Семени?

– Не-а.

Суузу заговорил тихо, еле слышно:

– Есть забытое предание, древнее океанов, воспетое звездами. Эти древнейшие из легенд повествуют о времени, когда воды расступились и небеса послали сеятелей на появившуюся землю. Некоторые называют это первым Открытием.

– Если истории забыты, как же ты их знаешь? – хмыкнул Акира.

– Потому что одна из десяти обязанностей, возложенных на десятого сына, – помнить то, что остальные девять не могут. – И Суузу продолжил: – Одним из сеятелей был ангел по имени Ауриэль. Ему даны были орехи, стручки и шишки всех видов поющих деревьев, ибо так было нужно.

– Амарантийские деревья?

Суузу кивнул.

– Туда и сюда летал он, чтобы найти добрую почву в тайных местах мира. И после него выросли старые сады и древние рощи, дары Создателя на благо всего Творения.

– Взаправду?

Укоряющая трель. Задумчивая улыбка.

– Одна эпоха перетекала в другую, и задача Ауриэля приближалась к концу. В его мешочке осталась лишь горстка семян – блестящих, как золото, и звенящих, ибо они были наделены даром. Он искал новую землю, вдали от тех мест, где его усилия уже принесли плоды, и наткнулся на группу женщин, сбежавших из гарема жестокого властителя. При появлении Ауриэля они заплакали от радости, говоря: «Веди нас, ибо мы заблудились».

– Подозреваю, там он и застрял.

– Да, а увидев, что они лишаются чувств от голода, Ауриэль начал искать что-нибудь, чтобы дать им поесть. Но земля была пуста, а все, что у него было, – те самые семена, которые ему еще предстояло посеять, – всего двенадцать.

– И сколько женщин он спас?

Суузу кивнул:

– Ты прав, их было двенадцать.

– А что будет, если съесть золотое семечко?

– Не забегай вперед, – проворчал феникс. – Ауриэль дал женщинам съесть семена, и они настолько окрепли, что им хватило сил для дальнего пути. Он привел их к горе, где в скалах строили гнезда фениксы – в те дни диких фениксов было еще много.

Акира встретил несколько фениксов-Собратьев, но не знал, остались ли в мире вообще дикие фениксы. Спросить об этом он тогда постеснялся.

Суузу продолжил свой рассказ:

– В тех горах жили два амаранта, пара соратников. Они присматривали за дикими птицами, за которых отвечали. Амаранты приветствовали усталых путников, дали им место и заботились о них. А забот вскоре прибавилось, так как оказалось, что все двенадцать женщин беременны.

– Ну и дела.

– Прежде чем уйти, Ауриэль передал им первую песнь деревьев – пророчество, которое до сих пор известно любому амарантийскому ребенку. Теперь это одна из наших колыбельных. – Суузу пропел несколько тактов. – Язык старый, и при переводе почти вся красота теряется. Предупредив, что людям опасно попадать под очарование деревьев, Ауриэль объясняет, что происходит с неосторожными – последствия для них окажутся такими же, как и для тех двенадцати женщин.

– Ты специально так тянешь? – проворчал Акира.

Суузу опустил голову, а затем тихо запел:

Из рук своего дитя возьми золотое семя.Возьми золотое семя, у дома его посади.Дитя свое научи семя кормить и поить,Вырастет из него сильное древо-близнец.Долгие годы жизни дереву суждены,Много даров принесут дому его плоды.

– Подожди, ты вроде что-то пропустил. Откуда у детей взялись семена?

– Они родились с семенем в руке.

– Все двенадцать?

– Да. А когда дети подросли, они послушались ангела и посеяли семена.

У Акиры расширились глаза.

– И долго жили. Как сестренка и мама Квена, когда связали жизнь со своими соратниками. Только те дети связали жизнь со своими деревьями.

– Мы зовем их сородичами деревьев.

– А они правда есть?

Суузу призвал его успокоиться, прижав палец к губам.

– Старых садов и древних рощ давно нет, их погубило человеческое стремление к бессмертию. Но семян сохранилось достаточно. Мало кто знает о рощах. Еще меньше тех, кто знает, где они спрятаны.

– Твой остров?

Суузу кивнул.

– Здорово, это очень круто. Но почему из-за этого у тебя проблемы с Хисокой-сенсеем?

Его друг слабо рассмеялся и снова приобнял его.

– Если в этих реликвариях хранятся золотые семена, то они могут исполнить обещание Ауриэля для того, кто их посадит.

– Они еще действуют?

– Да. И Твайншафт это явно знает, вот он и выставил охрану, чтобы я не поддался искушению.

– А ты… украл бы семечко?

Голос Суузу был полон тоски:

– Я хочу одно.

– Но зачем?

Суузу издал негромкий сдавленный звук. Горячие слезы брызнули на щеку Акиры, и его сердце дрогнуло.

– Для меня?

– Да, для тебя. Даже несмотря на то, что я нарушил бы законы, сломал бы веру, предал бы доверие. Несмотря на все это, я взял бы его и попросил тебя посадить у порога нашего дома.

– Теперь я понял. – Акира наклонился, чтобы поцеловать своего лучшего друга в щеку. – Это отличная идея. Мне это нравится больше, чем то, что ты перед этим предлагал.

Суузу хмыкнул вопросительно.

– Ну, легенда и все такое, – сказал Акира. – Я немного забеспокоился: вдруг ты попытаешься сделать как-нибудь так, чтобы я забеременел.

Суузу протяжно застонал и вновь разразился слезами. Но сейчас, по крайней мере, это был смех сквозь слезы.

Глава 46

Крыши

Никогда в жизни Тэмме не было так страшно. Да, первый день в школе стал для него испытанием, но происходящее сейчас ни в какое сравнение не шло с тем волнением. Одно дело быть рядом со спокойным, мирным амарантом. И совсем другое – жуткая уверенность в том, что он надвигается как хищник, а ты – его добыча.

Неужели они станут следующими жертвами похищения? Неужели госпожа Ривз завтра сообщит классу 3 «С» плохие новости? Нет, стоп. С завтрашнего дня у них недельные каникулы по случаю годовщины Открытия. Но когда их одноклассники расходились, Сентинел Скайбеллоу мрачно предостерегал учеников, напоминая, что им следует проявлять особую осторожность за пределами кампуса.

А вот он, Тэмма, поступил глупо. И теперь может даже умереть. Это нечто, приближавшееся к ним, ощущалось как безжалостный и разъяренный маньяк. Раздирающий душу ужас, от которого ему нипочем не избавиться в одиночку.

Постепенно Тэмма осознал, что Инти что-то говорит, гладит его по лицу,