Если ее убили, то…

То, каким бы циничным это ни казалось, они уже не успевают ее спасти.

А если нет, то…

А если нет, то она либо соучастница преступления, либо, либо, либо…

Либо посажена под замок. И тогда ей ничего не грозит, кроме томительного ожидания свободы. А это повременит.

Нужно выследить эту сладкую парочку. До самой финальной черты. Тогда и обвинение предъ-явить труда не составит, а так все вилами по воде. Начальство уже косо в его сторону смотрит.

— Повременим, милая. Эти двое под контролем, а Влада…

Ему снова не дали договорить. Дверь кабинета отлетела в сторону.

Удальцов, а это он таким неуважительным образом решил войти, шагнул вперед и, глядя на них обоих лихорадочно поблескивающими глазами, брякнул:

— Все, с ней беда!

Саша и Калинкин переглянулись.

— Что случилось? — спросила Саша, не став тратить время на то, чтобы уточнять, кого тот имеет в виду. Все было понятно и без этого.

— Влада пропала! С утра позвонила мне, что пойдет в дом за вещами кое-какими. Обещала часам к двум-трем вернуться. Я звоню, телефон молчит. Мобильник дома оставлен.

— Вы уже и там побывали? — вопросительно выгнул брови Калинкин.

— Побывал! — истеричным шепотом ответил Удальцов, начал дергать за узел галстука, пытаясь его ослабить. — Везде побывал! И у себя, и у нее, и в родительском доме! Ее нигде нет!!! С ней беда, я это чувствую! Ребята, делайте хоть что-нибудь! Я вас просто умоляю!!! Я не выживу, если с ней что-нибудь…

— Ну почему с ней непременно что-то должно случиться! — воскликнул Калинкин, направился в угол к тумбочке, налил в стакан воды из чайника, протянул его Удальцову и сказал так вкрадчиво: — Может, она у друзей.

— Каких друзей?! Что вы городите?! У нее нет никаких друзей! — Он сделал пару глотков, тут же поперхнулся, принялся кашлять, смешно тараща глаза. А потом… — А может, она снова к этой Марине подалась?

— К какой Марине? — выпалили одновременно Калинкин и Саша.

— Ну… Подруга у нее в реабилитационном центре для женщин была. Познакомились там. Подружились. Она ее в больнице навещала. В тюрьму передачку приносила, кажется. Влада была ей очень благодарна. Вчера вот разыскали ее, но встречи как-то не получилось. Муж у нее… тип еще тот, короче.

— Ага! И этот тип работал у Черешнева водителем. А Марина так называемая являлась племянницей погибшей домработницы вашей Влады. — Калинкин принялся пощелкивать пальцами, бубня и бубня без остановки. — Звонок на домашний в вечер аварии был сделан с телефона Марины. Домработница сказала, что звонила ее племянница. Водитель ее муж, хотя она и не взяла его фамилию после бракосочетания, что немного сбило меня с толку. Итак, итак, итак, что мы имеем?..

— Мы имеем преступную группу из четырех человек, которая совершила убийство и ограбление гражданина Быкова. Потом на его машине совершила, вступив в сговор, аварию, пытаясь выставить Владимиру сумасшедшей. Зачем это было нужно? — продолжила тут же нить его рассуждений Александра, так же как и он принявшись щелкать пальцами.

— Затем, что она отказалась подписывать доверенности на имя Черешнева на управление компанией. Ее нужно было либо убить, либо признать невменяемой. Выбрали, хвала господу, второе. Почему же они убили Черешнева и тетку свою, как думаешь? — Калинкин взъерошил волосы, не заметив, как уронил папку с документами на пол.

— Думаю, что все дело в деньгах! Что-то же они искали в доме Черешневых после того, как Владу заключили под стражу!

— Эй, вы двое! — заорал Удальцов не своим голосом. — Пока вы тут выстраиваете версию, елки-палки, Влада, может быть… С ней беда, разве это не понятно?! Я даже не знаю, где она есть!

— Мы знаем, — попыталась улыбнуться Саша, но вышло очень тревожно. — Едем туда! И немедленно…

Они втроем, толкаясь локтями и обгоняя друг друга, кинулись к выходу. Удальцов все же оказался более прытким и опередил их, что позволило Калинкину шепнуть на ухо Александре:

— Так ты согласна или нет?

— На что согласна?! — вытаращилась она, тут же оступившись на высоких каблуках.

— Замуж за меня пойдешь или будет ждать суда? — Все, он не выдержал и принялся язвить, хотя, может, и не следовало.

— Ох, Димочка… — Она бросила виноватый взгляд в спину Удальцову и воровато чмокнула в подбородок Калинкина. — Конечно! Стоило ли сомневаться! И вообще не время сейчас, вот вечером и поговорим.

— А о чем говорить, раз все и так понятно. — Калинкин не хотел, да выдохнул с облегчением.

Все же классики — мудрый народ, выворачиваться наизнанку перед женщиной не всегда полезно, потому как Александра, невзирая на остроту ситуации, пробормотала со значением:

— А у меня, Калинкин, есть ряд условий. Понятно?..

— А Саньку я можно заберу себе секретарем, а, Влада? Ну не могу я с этой глупой куклой работать, хоть убей!

Удальцов притворно захныкал, зарываясь носом в ее волосы и плотнее упаковывая ее и себя в пуховый спальник.

— Можно я ее уволю, Владочка?

— Можно, — мяукнула она сонно и улыбнулась. — Я давно хотела бы от нее избавиться, да полномочиями не обладала. А теперь, когда обладаю, как-то неловко. Давай уж ты!.. Удальцов, а Удальцов!

— Ум-м?

— Как это ты весь день просидел в кабинете, набитом деньгами под завяз, и не обнаружил их? Марина с мужем моментально нашли в потайном шкафу, а ты… Эх, ты! Если бы не Калинкин, так бы и плакали эти денежки. А тот молодец, сказать нечего! Профессионально сработал. Взял их прямо с поличным. А ты сидел, сидел…

— Мне некогда было, я изучал документацию. Да и мысли были заняты совсем другим.

— Чем же?

Она сто раз, наверное, слышала о том, как он искал ее в тот день, как носился по городу, гонимый животным ужасом, как обрадовался, обнаружив ее связанную с кляпом во рту в подвале. Как целовал ее и плакал вместе с ней, цепляясь за нее и вытаскивая на улицу на руках, и никого потом к ней не подпускал.

Все знала и помнила до мелочей, но слушать не надоело. Удальцов еще так здорово об этом рассказывал, так судорожно при этом вздыхал и прижимал к себе так тесно, что никаких слов любви в такой момент не требовалось. Все говорило за себя. Все подтверждалось и казалось бесспорным.

Он любит ее! Любит больше жизни! И любить готов вечно. Так будет теперь всегда. Он и она. Всегда рядом. И в радости, и в горе, и пока смерть…

Нет, о ней не стоит вспоминать и думать в таком месте в такое счастливое для них время.

Счастье все же у них случилось, да! Их общее на двоих счастье, о котором она мечтала тайком, а потом и ждать уже устала, все же случилось. И оно, как ей казалось, было много счастливее, чем у Калинкина и Саши, потому что выстраданным и испепеленным оно было…