Николай.

После всего уродства, которое мне довелось увидеть в тюрьме, он выглядел невероятно красивым. Я любовалась Ником, стараясь буквально впитать его образ. И только теперь заметила, что в чертах его лица читались боль и сожаление. Голубые глаза смотрели устало и умоляюще. Это не походило на взгляд победителя, который обманул и влюбил в себя девушку. На его лице я видела растерянность.

«Может, он говорил правду?»– поинтересовался тихий шепот в глубине моего сознания.

«Без разницы,– подумала я, дрожащей рукой поднимая трубку.– Поговорю с ним и отпущу».

Я поднесла ее к уху.

–Привет, Ник.

Фиона сидела по другую сторону стекла. Когда увидел ее, мое сердце разлетелось на куски. И пусть она выглядела такой же красивой, как и раньше, но сейчас, в оранжевом комбинезоне не по размеру, Фиона смотрелась маленькой и испуганной. На ее бейджике значилось «Дэниелс». Под глазом ей уже успели поставить синяк, и теперь кожа опухла, а на лбу виднелся небольшой порез с запекшейся кровью.

Я крепко сжал руку, в которой держал телефонную трубку.

–Привет, Ник,– произнесла она слабым голосом.

–Кто это сделал?– процедил я сквозь стиснутые зубы.

Она грустно улыбнулась.

–Мои новые друзья.

–Черт, Фиона…

Мне потребовалась вся сила воли, чтобы усидеть на стуле. Хотелось разбить стекло и забрать ее из этого проклятого места.

–Ты выглядишь усталым,– тихо заметила Фиона, и ее кожа порозовела.– Я получила твои сообщения. Как твоя мама?

–Она умерла,– ответил я.

Вспыхнувший вокруг нее розовый цвет окрасился в фиолетовый оттенок.

–О, Ник, мне очень жаль.

–Нет, это мне жаль, Фиона. Я чертовски сожалею…

Посмотрев на меня, она сглотнула.

–Здесь не о чем жалеть. Я сама виновата. Все испортила. Облажалась, причинив боль той бедной девушке.

–Но этого бы не произошло, если бы не я.

–Нет, здесь моя вина. Но…

–Что?

Она съежилась в кресле.

–Я не превышала скорость. Просто будучи расстроенной включила музыку слишком громко, но внимательно следила за дорогой. Ну или мне так казалось.– Ее голос дрогнул.– Хотя нет, все же я отвлеклась.

–Фиона…

–Это не важно.

–Не сдавайся, детка…

–Все пропало.– Она сокрушенно покачала головой.– Коста-Рика. Моя квартира. Даже Лемони.– В ее глазах стояли слезы.– И ты.

Меня наполнил ужас.

–Нет, я здесь. Все еще с тобой.– Я тяжело сглотнул.– Или… это я потерял тебя?

Да, Фиона выдержала мой пристальный взгляд, но я видел, чего ей это стоило.

–Не знаю, что и думать,– прошептала она.– Я хочу верить тебе Ник, но не имею представления как.

–Понимаю, это безумие,– резко ответил я.– Провидение… мучило меня всю жизнь. А теперь из-за него я причинил тебе боль. Прости.

–Тебе не за что просить прощения,– сказала Фиона.– Я в тюрьме. Ничего не имеет значения.

–Нет, Фиона…

Я чувствовал, как она теряет себя, как постепенно затухает надежда, и под мертвыми флуоресцентными лампами тускнеет ее свет.

«Ее место под солнцем».

–Я должен вытащить тебя отсюда,– стиснув зубы, заявил я.– И я это сделаю.

–Грифф сделал все, что мог.– Фиона покачала головой, но в ее глазах плескалось воодушевление.– Я рада видеть тебя, Ник. В отличие от уродства, которое здесь на каждом шагу, ты очень красив. Думала, что буду на тебя злиться, если встречу снова. Или приду в замешательство. Да, я расстроилась из-за твоего рассказа, но теперь просто хочу выжить.

–Фиона…– начал я, изо всех сил стараясь взять себя в руки.

–Я устала бояться. Очень устала…– Она опустила глаза.– Тебе пора идти. Не ставь на своей жизни крест из-за меня, Ник.

Я так крепко сжимал телефонную трубку, что заболели костяшки пальцев.

–В течение долгих лет я не жил. Что значит жить, я понял, лишь встретив тебя.

–И я, чувствую то же, что и ты,– тихо ответила Фиона и посмотрела на меня.– Но… ты ничего не можешь сделать. Не хочу, чтобы у тебя возникли неприятности. Пожалуйста, береги себя, Ник.

Ее голос надломился и сорвался. А мое имя она произнесла словно мольбу. Как будто мне бросили спасательный круг, за который я не мог ухватиться. Она приложила ладонь к стеклу, и я повторил ее жест.

–Не жди меня, Ник,– прерывисто попросила Фиона.– Три года – это слишком долго. И тяжело. Мне трудно видеть тебя лишь изредка. Раз в неделю на несколько минут? Мне…

Я покачал головой.

–Нет, я буду возвращаться сюда каждый чертов день. Каждый день, Фиона. Не…

–Мне жаль, Николай,– прошептала она в трубку.– Прости меня. За все.

Появившаяся за спиной Фионы надзирательница объявила:

–Время вышло.

Я быстро покосился на настенные часы.

–Еще не прошло пятнадцати минут. Фиона подожди…

–Дэниелс вперед.

Надзирательница оторвала руку Фионы от стекла.

Я поднялся со своего места.

–Стой! Мы не закончили. У нас еще есть четыре минуты…

–Николай…– прошептала Фиона в трубку, ее глаза блестели, а на губы скользнула неуверенная улыбка.

–Фиона, подожди,– сдавленно прошептал я.– Просто подожди.

Надзирательница выхватила трубку из руки Фионы и повесила ее. Столь грубый обрыв связи походил на резко захлопнувшуюся дверь.

–Нет…– злость поднималась во мне со страшной силой,– подождите хотя бы чертову минуту. У нас ведь осталось еще четыре.

Но меня уже не слышали. Просто забрали Фиону и все.

–Эй!– Я стукнул трубкой по стеклу.– Мы не закончили. У нас еще четыре минуты!– Я снова сильно ударил трубкой. И опять. Теперь я каждое слово сопровождал ударом по пуленепробиваемому стеклу.– Четыре минуты! Черт подери, у нас есть еще четыре минуты!

Фиона бросила на меня взгляд из-за плеча надзирательницы и мило, но очень грустно улыбнулась. А потом и вовсе ушла.

Грубые руки схватили меня за плечи и оттащили от стола.

Я смутно осознавал, что на меня пялятся посетители, а офицеры кричат друг на друга. Меня протащили через центр помещения в зону досмотра. Кто-то швырнул меня грудью о стену. Щека врезалась в цемент, а голову пронзила боль.