–Фиона…

На запястья надели наручники, и один офицер прижал меня к стене, в то время как другие переговаривались по рации, пытаясь решить, что же со мной делать. Я закрыл глаза, вспоминая Фиону в последний момент перед уходом. Подбитый глаз. Темную безнадежность, затмевающую ее свет. Эта девушка не заслужила три года тюрьмы и издевательств со стороны сокамерниц. Она задыхалась здесь.

Однако правда состояла еще и втом, что я и сам не мог жить без нее. Хотелось сжечь это место дотла, чтобы забрать ее. Увезти вКоста-Рику. Там, на солнце, рядом с животными и растениями она расцветет. И ни одна напасть не сможет коснуться ее, причинить страдания. И я тоже выживу, если буду знать, что она счастлива и вбезопасности. Лишь это имело смысл.

–Несчастный случай,– пробормотал я в стену.– Она бы никому не причинила вреда… это гребаный несчастный случай. Ошибка.

«Это должно быть ошибкой».

Офицеры потащили меня по коридору к задней двери. Солнечный свет слепил и обжигал. Сняв наручники, меня толкнули так же, как вышибалы выгоняют пьяного из бара.

Я себя таким и ощущал. Земля уходила из-под ног. Дверь за мной захлопнулась, и я услышал, как ее закрыли на засов. Тяжелый груз трех лет отразился в этом звуке и осел прямо в моем сердце.

«Бонневилль» ревел.

Я жал на газ все сильнее и сильнее, поворачивая и маневрируя между машинами. Вокруг постепенно сгущалась ночь. Одно шоссе сменялось другим. Дорожные знаки мелькали, но я почти не обращал на них внимания. Я не знал, где нахожусь. Ехал в никуда, поскольку мне некуда было идти. Не имелось возможности помочь Фионе.

Шоссе 23, юг

Я приметил этот знак как раз в тот момент, когда полностью стемнело. Послышался удар грома.

Я включил фары, продолжая гнать настолько быстро, насколько позволяла извилистая двухполосная дорога, со всех сторон окруженная деревьями. Шоссе проходило через густой лес. Когда меня нагнал дождь, я все равно продолжил движение. Не остановился, даже когда видимость упала почти до нуля, и стало опасно передвигаться. Фары отбрасывали призрачный тусклый свет на безмолвную дорогу впереди. Ни в одной стороне я не видел ни одной машины.

Плечи уже ныли от долгого сидения в одном положении. Вцепившиеся в руль руки тоже болели. «Бонневилль» зашипел, словно был измотан не меньше моего. Толчок, и мотоцикл подо мной накренился. послышался хлопок двигателя. Сначала я решил, что дело в дожде или поломке. Но бросив быстрый взгляд на индикатор, увидел, что топливо на нуле. У меня, черт подери, закончился бензин.

Я направился к обочине, однако мотоцикл заглох. Дорога вела в неглубокий овраг, поэтому пришлось с него спрыгнуть. Раздался звук бьющегося стекла. Наверное, разбилась фара. «Бонневилль» заскользил вниз по мокрым листьям и остановился только в восьми футах от дороги. Когда-то для меня он был самым ценным. Но это было давно.

Я расхаживал по дороге туда-сюда, словно запертый в клетке зверь, отчаянно желавший убежать от всего этого безумия. Наконец я сел на корточки и, обхватив голову руками, вцепился в волосы. Ощутив очередную волну ярости и боли, сильно дернул себя за них.

–Фиона…– закричал я, и небеса разверзлись.

Дождь хлынул как из ведра. Стук капель мгновенно заглушил все остальные звуки. Вода омывала листья окружавших меня деревьев. Вдали вспыхнула молния, а затем прогремел гром. В следующий миг сверкнула еще одна молния, на секунду осветив извилистую, уходящую вглубь леса дорогу.

Я тяжело дышал, а горло саднило. Казалось, все мое тело изранено, с меня содрали кожу, и я истекаю кровью, ведь единственный человек, который в этом мире имел для меня значение, был напуган и страдал от боли, а я ни черта не мог сделать.

Я долго стоял под дождем, пока прохладная вода не остудила мой гнев, оставив после себя лишь онемение. Я зашагал вниз по оврагу, намереваясь переждать дождь.

Душу снова охватило отчаяние, я понятия не имел, что, черт возьми, делать.

Сделав еще шаг, я услышал пронзительный вой, от которого волосы на затылке встали дыбом. Ни секунды не сомневаясь, я направился на звук. Глаза уже привыкли к темноте, а вспышки молний освещали изгиб дороги.

Я прошел совсем немного, прежде чем увидел на дороге фигуру. И вздрогнул, снова услышав вой. Спеша к фигуре, я гадал, уж не мое ли это сердце кричит от бессилия. Я облажался, не смог уберечь Фиону.

Звук повторился, только теперь звучал тише, как-то устало. Фигурой оказалась лань с раздробленными передними копытами. Из разорванной груди текла густая черная кровь, лужицей собираясь вокруг. Я оцепенел. Лань пролежала здесь бог знает сколько часов, мучаясь в предсмертной агонии. Наехавший на нее водитель не стал добивать животное.

Я упал на колени рядом с ланью как раз в тот момент, когда облака над головой разошлись, и нас осветил лунный свет. Лань смотрела на меня широко открытыми глазами, черными, полными ужаса и боли. При моем приближении пронзительный вой животного затих – у нее больше не осталось сил издавать этот ужасный звук.

«Или, может, она звала меня».

Грудь словно сжало тисками, дыхание перехватило, когда я потянулся к охотничьему ножу на поясе за спиной. Положив клинок на бедро, я сел, не в силах пошевелиться. Лань прерывисто дышала и смотрела на меня остекленевшим взглядом.

–Мне жаль,– прошептал я. С кончика моего носа стекали капли дождя. Хотя вполне возможно, это были слезы.– Мне очень жаль, но я не могу тебя спасти.

Лань лежала головой на асфальте, касаясь моего колена. Сердце сжалось. Не раздумывая больше ни секунды, я перерезал ей горло.

Теплая кровь смешалась с дождем.

В то же мгновение, когда лань испустила последний вздох, я увидел свет фар приближающейся машины. Ехавший с противоположной стороны пикап вошел в поворот и замедлился. Свет фар осветил меня.

Пикап остановился. Вытерев о штаны охотничий нож, я поднялся на ноги и сунул его обратно в ножны на поясе. Открылась водительская дверь и из автомобиля показался светловолосый парень примерно моего возраста или чуть старше в джинсовке.

Одарив меня теплым взглядом голубых глаз, незнакомец молча опустился на колени рядом с ланью и положил руку ей на морду.

–Tʼáá íiyisíí ahéhee,– тихо пробормотал он

–Что ты сейчас сказал?– спросил я, когда он поднялся.

–Точного перевода на английский нет,– ответил он низким голосом.

Парень выглядел дружелюбным, но в голубых глазах читалась печаль. И тут я с ужасом осознал, что мое провидение не читает его.