врач, не заметили ее самочувствия.

– Если уж онколог удивлялась ее силе воли, то я… я стоматолог, могу рассказать все про зубы. Отпускайте Камиллу, а я готов ответить.

– Может, свой мотив скажете?

– Это не имеет теперь никакого значения.

Ничего, посидит Лукьянов немного в месте, не отличающемся комфортом, для него многое станет иметь значение, и вместо лапши на уши будет давать показания. А поможет привести его в чувство второй удар, главное, без напора, в доверительной тональности донести до ушей этого человека, что он идиот и лучше бы в подполье сидел:

– Мы не можем отпустить Камиллу Пешкову. Дело в том, что вместе с вами на месте преступлений была и она. В обоих случаях вы пили вино с убитыми.

– Да это чушь! – вскипел Лукьянов. – Не было со мной Камиллы.

– Ее отпечатки остались на бокалах в обеих квартирах, так что отрицать бесполезно. Ваши проверим, но у нас есть абсолютная уверенность, что на бокалах и ваши отпечатки.

– Какие бокалы? – возмутился Платон. – Какие отпечатки?

– Сейчас покажу.

Терехов включил ноутбук, загрузился компьютер быстро. Найдя нужные фото, Павел повернул комп монитором к Лукьянову и пристально следил за мимикой. Между тем Платон наклонился к монитору, будто у него плохое зрение, но он скорее, не рассматривал, а что-то в уме смекал, может быть, вспоминал, потом поднял глаза на Терехова и спросил:

– А в моей квартире какие бокалы?

Павел нашел снимок и показал столик из его квартиры, но Лукьянов ничего не объяснил, он выпрямился и сидел, потупившись, пришлось шевелить его:

– Что вас заинтриговало в бокалах? Почему так долго их изучали?

– Да так… Показалось.

– И все же, что в этих бокалах любопытного? – повторил Павел, Лукьянов молчал. – Не хотите говорить? Ну, тогда я еще кое-что сообщу вам. В вашей квартире обнаружили надкусанную конфету с четким отпечатком зубов. Вы же стоматолог, должны понимать, что прикус серьезная улика, он принадлежит Камилле.

– Ну, не было ее там, вы понимаете? Не-бы-ло!

Не выдержал, взорвался, раскраснелся, наполнился гневом, хотел выпустить тираду, да Павел поднял ладонь останавливая его:

– Не кипятитесь. Мы, конечно, вас задержим, это же и была ваша цель, верно? Если выясниться, что вас и Камиллу подставили, обоих освободим. Но пока вы оба подозреваемые на основании улик. Прочтите и подпишите протокол.

Платон не стал читать, подписал.

– Вы не читали, но подписали, – начал сердиться Павел, в ответ Лукьянов махнул рукой, дескать, мне все равно. – Феликс, вызывай карету.

Ирэна готова была удавить молокососа…

…приставшего со своими тупыми вопросами, а морда… преисполненная долга, губешки поджаты, выгоревшие на солнце бровки соединены в одну линию. Сидели на банкетке в углу больничного коридора, Ирэна, опираясь спиной об угол, не то что с ног валилась, вот-вот с банкетки рухнет на пол от усталости. А молокосос при погонах с ровной спиной долбит, долбит свои вопросы.

– Слушай, пацан…

– Я не пацан, а младший сержант Усов.

– Да мне плевать, младший ты или старший, я третий раз должна рассказывать, как все было? Вы охренели? Я не спала всю ночь, жутко спать хочу. И есть хочу. А тут ты! У меня котелок не варит! Должен понимать… хотя куда тебе.

– Вы давали показания охранной фирме и врачам…

– Врачам два раза, скорой и здесь… Значит, ты четвертый.

– А я для полиции беру показания, но приготовьтесь, вас будет опрашивать и следователь.

– Бюрократы хреновы. Ладно, гони дальше.

– Мы остановились… – Он поднял планшет с листом бумаги, прочел. – Вы ударили молотком по стеклу витрины, заработала сигнализация, а вы поползли между гардеробными стойками…

– Поползла? Ха-ха! Да я на четвереньках и кверху задом рванула так, что обогнала бы спортсмена, бегущего на короткой дистанции. От смерти еще и не так спасаются. Он подбежал к витрине… А сигнализация у нас тихонько пищит, главное, чтобы ее слышали охранники и приехали вовремя, мне те минуты до их приезда казались годом. И вот стою я на четвереньках под платьями, а он идет вдоль стеклянной стены, а там выход. Вижу – понял, что сигнализация работает, и что ты думаешь?

– Вы же расскажете, что мне думать? – записывая ее слова, произнес сержант. – Я слушаю.

– Он решил деру дать. А у меня мысль: как докажу, что не я пришла Арика и любимую подругу? Эта скотина сейчас удерет, а на меня повесят два убийства?

– «…повесят два убийства», – записывая, повторил он вслух. – И?

– Мне его надо как-то задержать, но чтобы он меня не убил при этом. Я же соображаю быстро… Короче, стойки наши на колесиках, чтобы легко двигать их. Идет, к примеру, показ, мы передвигаем стойки с одеждой к стенкам, ставим стулья для зрителей… стулья храним в складском помещении… вот тебе и дорожка для показа. Когда этот гад побежал к выходу, я резко разворачиваю стойку и ему наперерез! Он шарахнулся от нее! Не ожидал. И упал, заодно завалил две стойки, но стойки с одеждой, он просто зарылся в тряпках. Тут смотрю – охрана подъехала. Но эта сволочь поднимается, думаю, сейчас меня будет искать, я зарылась в платья. А менты открывают салон, у них своя таблетка. Но убийца побежал из зала в коридор, захлопнул дверь, она с той стороны закрывается на щеколду. Главное, его видели менты. Ну, вот. Забегают они… с автоматами! Я встаю во весь рост и показываю, куда убежал бандит. А дверь-то закрыта! Пришлось показать, как обойти и через черный ход войти. Но бандит убежал. Тут и «скорая» подъехала, Лялька еще жива была. Я с ней приехала сюда, торчу тут.

– А куда делся… – снова заглянул в запись паренек, – Аристарх?

– Да кто ж его знает. Либо убийца унес его с собой, чтобы не отвечать за Арика, когда его поймают, либо его труп очнулся и, пока мы с убийцей гонялись друг за другом, сам деру дал ввиду опасности для своей жизни.

– Когда вы увидели Аристарха, разве не подходили к нему, не проверяли, жив он или нет?

– Ты что, с ума сошел, как бы я проверила? Он же в крови весь был, что тут неясного? Я испугалась. И знаешь, мне чужая кровь… бе-е.

Ирэна передернула плечами, демонстрируя, какая она брезгливая. В это время заметила, что открылась дверь отсека, в котором располагается операционная, женщина-медик в сине-зеленом брючном костюме шла целенаправленно к ним.

– Вы родственница? – спросила женщина.

– Нет, – ответила Ирэна. – Подруга.

– У вас какая группа крови?

– У