– Всё – реально.

– В каком смысле?

– В мире иллюзий реальным может стать все, что хочешь, – и иногда даже то, чего ты вовсе не хотел. Это я хорошо усвоила. А еще я усвоила, что, чем сложнее, удивительнее и запутаннее кажется иллюзия – например, в ней безо всяких последствий нарушается или попирается то, что представлялось тебе законами твоей Вселенной, – тем ближе ты подходишь.

– Подходишь ближе к чему?

– К распутыванию. Освобождению. Просветлению. Выходу из круговорота рождения и смерти. Возвращению домой.

При слове “домой” у Флёр внутри что-то странно вздрагивает, вспыхивает и тут же гаснет. Это все-таки черт знает…

– То есть с помощью этих стручков можно достичь просветления, и поэтому все так за ними гоняются, но заодно придется умереть, если только у тебя нет загадочной жидкости, на которую, в общем-то, нельзя положиться, или же…

– Или же можно воспользоваться Книгой, правильно? – подхватывает Скай. – Из того, что вы рассказали, следует, что с помощью Книги тоже можно достичь просветления?

– Да, – кивает Ина. – Книга в состоянии помочь лично тебе достичь просветления. Но тут не бывает мгновенного эффекта. Обычно это, честно говоря, невообразимо трудно. “Упанишады” и “Бхагавадгита” – прекрасные и священные тексты, и основное их наставление заключается в том, что для просветления необходимо предаваться аскезе несколько жизней подряд. Вы пробовали читать “Курс чудес”? Это ведь полная бессмыслица. Черт ногу сломит. На изучение этого текста уходят годы. Годы необходимы для избавления от идей, вбитых в голову миром иллюзий. Годы, на протяжении которых вы перевоспитываете себя и приучаетесь, по сути, выглядеть, вести себя и думать, как безумец.

Ина берет книгу в синем переплете и проводит пальцами по обрезу страниц.

– Основная часть книги – это текст, сквозь который почти невозможно продраться, он похож на речь учителя в воскресной школе, сильно перебравшего накануне, там много про Иисуса и про эго, а дальше идет глава под названием “Упражнения”, через которую нужно продираться еще год. Первый урок: вы сидите в комнате и повторяете фразу: “Вещи, которые я вижу в этой комнате, ничего не значат”. А потом вы ходите по комнате, смотрите по очереди на разные предметы и повторяете: “Этот стол ничего не значит”, “Этот стул ничего не значит”, и так далее. Книга превращалась то в учебник по траволечению, то в великие романы, то в сборники поэзии. Довольно часто она становилась “Упанишадами”. Насколько я знаю, примерно год она провела у кого-то из друзей Пророка в качестве “Мастера и Маргариты”. Когда я читала ее в первый раз, это были какие-то странные мемуары о забытом боевом искусстве. Но последние несколько лет, если не считать кратковременного превращения в пустой блокнот, который, к счастью, привел вас сюда, книга предпочитала оставаться “Курсом чудес”. Независимо от того, кому принадлежала.

– В общем, мы, как обычно, приходим к выводу, что просветление фактически невозможно, – заключает Флёр.

– Ну, это зависит от того, чего ты хочешь, – говорит Ина. – Бывает, что просветления достигают легко и быстро.

– А, как в той буддистской притче про старуху, которая бьет тебя по голове кочергой, и ты вдруг видишь свет?

– Примерно. Правда, есть ведь и другой способ…

– Так.

– Но для него необходимы стручки.

– Что сказал олень, когда вернулся из командировки?

– Кто бы мог подумать, что есть так много анекдотов про оленей.

– Нет, он сказал не это…

– Судя по началу, это опять совсем не детский анекдот.

– Мама, отстань! Так что он сказал?

– Он сказал: “Вы что же, думаете, у меня голова резиновая?” Ха-ха!

– Дядя Чарли, так нечестно: сам рассказал, сам посмеялся! Давай объясняй, в чем там прикол.

– Господи, Чарли…

– А от какого вообще растения эти стручки?

– Ты даже этого не знаешь? Я думала, у вас там целое производство налажено.

– Этим занимается Пророк. Я стараюсь не вникать. Это что, какие-то орхидеи?

– Ты видела цветы?

– Нет. То есть видела, но вы, наверное, спрашиваете о другом. Я слышала легенду, но эти цветы не совсем те…

– Так вот о чем вы все говорили на похоронах, – догадывается Скай.

– Какую легенду? – спрашивает Ина.

– Вы наверняка ее знаете. О цветах, которые принимают форму религиозных символов. Иисуса, Будды, креста… Мама как-то рассказывала мне о них, когда сильно накурилась, – незадолго до того, как исчезла. Она сказала, что я должна остерегаться этих цветов, держаться от них подальше… Конечно, я видела эти растения повсюду в доме. Пророк так наловчился их выращивать, что они теперь просто везде. По-моему, пара горшков есть даже в одной из процедурных комнат. Их почти не отличить от орхидей из “Сенсберис”.

– И стручки у них совсем как у ванили, да?

– Клем выращивает из семян цветы, чтобы посмотреть, как они выглядят. По-моему, она снимает об этом фильм. А Чарли отдал свой стручок на идентификацию ботаникам в Кью. И получил ответ: это либо ваниль, либо нечто такое, чего не существует в природе. Ботаники не сошлись во мнении, который из вариантов предпочесть.

– Клем выращивает цветы из тех семян, что были в ее стручке?

– Да.

– Интересно.

– Почему?

– Ты знаешь, что стручки, которые достались в наследство тебе, отличаются от стручков растений, которые разводит Пророк, и от тех, которые теперь выращивает Клем?

Флёр мотает головой:

– Нет.

– Они хотя бы с Затерянного острова? – уточняет Скай.

– Да, – говорит Ина. – Оттуда. И они намного более мощные.

– Почему специалиста по оленям пригласили на педагогическую конференцию?

– Почему же?

– Потому что один из выступающих наметил сделать доклад на тему “О лени и трудолюбии”!

– Дядя Чарли, у тебя получается все смешнее и смешнее, молодец!

– Вы знаете, что такое мимикрирующие орхидеи?

Флёр задумывается.

– Это те, которые похожи на пчел?

– Да, именно. Но есть и другие. Многие орхидеи обладают свойством мимикрии. Орхидея, похожая на пчелу, относится к роду Ophrys – все растения этого рода принимают вид насекомых. А еще есть род Dracula, в который входят цветы, похожие на вампиров, обезьян или грибы. Это легко объяснимо. Цветы хотят, чтобы их опыляли, вот и обманывают насекомых, приманивая их разными уловками. Но наша орхидея, затерянная орхидея…

– …принимает форму религиозных символов, потому что…

– …потому что религиозные символы привлекают людей, стремящихся к просветлению. Она, собственно, и сулит просветление, правда, с неудачным побочным эффектом – смертью. Вы видите цветок, похожий на Иисуса. Конечно, вам хочется вкусить его плода, и вот вы его опыляете, а растению только того и надо, ведь затерянную орхидею опыляют только люди…