с обозначившимся пузиком и жилистого пожилого мужика с рожей хитрого лиса. И эти двое устроили на скамейке натуральную клоунаду. С шумной поддержкой остальной их компашки. И как раз в этот момент у меня сложилось понимание, кто это такие. Бегемот говорил что они парочку последних объявок наклеили на входе в гаражный кооператив. И, похоже, именно эти бумажки и сработали. Мужики явно были между собой давно и хорошо знакомы, болея, выкрикивали имена, обменивались дежурными и не очень понятными остальным шутками. И они же живенько так сообразили, что надо бы отправить экспедицию в магаз за «топливом». И развили вокруг этого довольно бурную деятельность.

Первые перья полетели как раз на одной из драк этих реднеков. Не на самой первой, а где-то на третьей. От особо меткого удара подушка треснула по шву, и на маты под скамейкой высыпалось все содержимое. Добавив некоторой сюрреалистичности происходящему.

По ходу действия на самом «ринге» распорядителями стали Бегемот и Ева. Как водится, несмотря на написанные правила, а потом еще неоднократно повторенные, все равно находились такие, кто сначала забирался на скамейку, брал в руки подушку, а потом с наивным видом спрашивал: «А чо делать-то надо⁈»

Раскачавшись, вечеринка стала сумбурной, веселой и хаотичной. Ясен пень, всякая статистика пошла по бороде, сначала записи никто не вел, потому что Света была занята на входе. Потом все тоже как-то запуталось, так что я махнул рукой, поставив мысленную зарубку попросить, чтобы Колямба притырил в своих бездонных источниках всякого хлама школьную доску и коробку мела.

— Надо было в названии вечеринки что-то про метель или вьюгу сказать, — философски заметила Наташа, когда двое очередных бойцов повалились одновременно на маты, и в воздух взметнулись тучи пуха и перьев.

— Уборщики нас проклянут утром, — хохотнул я.

— А мы теперь не сами убираться будем? — встрепенулась Наташа.

— Неа, я специально этот пункт выторговал, — усмехнулся я. — Ну, я думаю, мы большой мусор как-то на помойку вынесем, но все прочее — нет.

— У меня такое чувство… — взгляд Наташи стал расфокусированным, будто она уставилась на что-то невидимое. — Даже не знаю… Мы со Светкой так волновались, так готовились. А сейчас я смотрю вот на все это, и мне не верится, что это мы вот это придумали.

— Затея с рисованием на обоях, кстати, нашла отклик в массах, ты заметила? — я аккуратно взял Наташу за худые плечи и повернул в нужную сторону. Где рядом с наклеенными на стенах полосами бумаги столпился народ и увлеченно что-то там вырисовывал.

— О… — тонкие губы Наташи расплылись в улыбке. — Я так волновалась насчет этих боев, что даже не заметила!

На ринге рулили Бегемот с Евой, Бельфегор обеспечивал шумовое сопровождение, а мы с Наташей временно остались предоставлены сами себе. Была в этом ощущении какая-то магия «глаза бури». Вокруг все кричали, прыгали, забирались друг дружке на плечи, устраивали поединки вне ринга, свистели и пританцовывали. Уже совершенно не требуя никакого «прогрева» с нашей стороны. Как будто мы толкали-толкали телегу трудно раскачивающейся вечеринки, а потом дорога пошла вниз, и эта неповоротливая махина помчалась, набирая скорость, с грохотом, лязгом и прочими шутками-прибаутками.

На самом деле, я позволил себе расслабиться минут на пять, может. А потом снова включился, пристально наблюдая за движняками в толпе и отмечая мысленно важные моменты. Ясен пень, мне раньше приходилось работать на всяких увеселительных мероприятиях. Давно, в будущем, в прошлой жизни. Только тогда я смотрел на толпу как на источник опасности. Мне и моим парням было наплевать на то, насколько весело колбасится публика. Нам было бы норм, если бы все вообще сели ровными рядами и сложили ручки на коленочки.

Сейчас история была совсем другая. Сейчас мы намеренно разводили народ на «колбасу». В нарушение всех правил техники безопасности. И даже, я бы сказал, вопреки здравому смыслу. И я был не только не против этого, даже наоборот. Мне же нужно было понять, по каким законам и правилам это все работает. Как заводится, как тормозится. Мое «взрослое» я отмечало косяки по безопасности на этой нашей вечеринке настолько часто, что пришлось его комментарии просто-напросто отключить.

Да, мы очень рискуем. Да, у помещения только один выход, причем дверь узкая, и в случае пожара нам всем придется хреново. И вентиляция тут… гм… не очень. А еще мы не подумали о том, кто будет разнимать дерущихся, буде таковые случатся. И при этом беззастенчиво и бесстрашно раскачиваем толпу на агрессию. Да, для драки подушками, но так-то это неважно. Разгоряченные мужики легко могут захотеть почесать кулаки друг об друга, а здесь еще и компания чертовски разношерстная…

Ну да, это все было логично, правильно и чертовски по-взрослому.

И почему же я не внял тогда своему внутреннему голосу и жизненному опыту?

Есть у меня на то какие-то причины?

Я привстал, наблюдая за не очень здоровым движем в дальнем углу «Фазенды». Там один из немногочисленных «волосатиков» закусился с парой стриженных под полубокс парней. До драки пока что дело не дошло, но…

Я бросил быстрый взгляд на наш ринг. Очередной бой там закончился. Разрумянившаяся Ева пританцовывала на скамейке. Футболка завязана узлом под грудью, открывая плоский живот, длинная коса растрепалась, радостная улыбка во все лицо. Она, как будто почувствовав мой взгляд, посмотрела на меня, и улыбка ее потеплела. Она показала мне большой палец вверх.

Пожалуй, самое время для музыкальной паузы. Ну и всякого нашего с Наташей трепа. «Глаз бури» закончился, пора снова начинать рулить.

— Хэхэей, бойцы и болельщики! — заорал я в микрофон, вскакивая на ноги. — У меня для вас есть две новости. Хорошая и хорошая, с которой начать?

— И у меня! И у меня есть новость! — взвилась рядом со мной Наташа, бодая меня головой и отталкивая от микрофона. — Девушек положено пропускать вперед, понял⁈

— Это было ценным правилом в каменном веке, — кривляясь, возразил я. — Когда в пещерах могли водиться всякие там саблезубые тигры и прочие типанозаврусы-рексы!

— Я тебе потом покажу тиранозавра! — возмущенно взвизгнула Наташа, продолжая наше