– Да, – кивнула я. – А у вас обеденный перерыв?

– Э-э-э, да. – Она вовремя сообразила, что сейчас ей не нужно имитировать кипучую деятельность, и оттого слегка смутилась. – Да, перерыв. Просто после случившегося не хочется покидать рабочее место.

– Почему?

– Здесь как-то безопаснее. – Она оглядела родные стены и досадливо покачала головой. – Хотя если что-то должно произойти, то этого, конечно, не удастся избежать. Вот и вчера, например, кто бы мог подумать…

– Как-то слишком обреченно вы выражаетесь. Из-за случившегося вряд ли стоит бояться собственной тени. Ведь это не значит, что подобное обязательно должно произойти и с вами.

– Вы правы. Да, вы правы, мне-то бояться нечего.

В это время включился селектор, и Инга попросила Нину – наконец-то я узнала, как зовут секретаршу – заглянуть к ней, чтобы выполнить какое-то поручение.

– Простите, я должна идти. – В глазах ее при этом сквозила многообещающая уверенность в том, что нам еще предстоит общаться, и инициатором этого выступлю я. Кажется, это действительно будет так.

* * *

На реке покачивались большие льдины. Их было так много, что пуститься в свободное плавание эти осколки зимнего речного покрова просто не могли, потому и ждали своего счастливого часа. Панорама в серо-голубых тонах при других обстоятельствах навевала бы спокойствие и безмятежность, сейчас же способствовала мерному течению мыслей.

Выйдя из «Классики», я так и не смогла заставить себя отправиться на работу, а вместо этого побрела к той самой беседке, которую заприметила еще в свое первое посещение кабинета Меранцевой. Здесь было так красиво и покойно, что мне безотчетно захотелось хоть ненадолго уединиться в этом, будто сказочном саду, где никто не потревожит меня вопросами, не вызовет на сложный разговор, не побеспокоит провокационной просьбой.

Высокие деревья создавали живой свод над тропинкой, мощенной небольшими плитками. Чистота в саду была идеальной, и, хотя сейчас ранний весенний пейзаж еще мало радовал из-за отсутствия солнечного света, однако ярко-голубой цвет общего интерьера умиротворял и успокаивал. А для меня сейчас это очень много значило. Я присела на одну из лавочек рядом с беседкой, откинулась на спинку и взглянула в светло-серое небо, покрытое небольшими легкими облачками. Мысли, так не подходящие к этой райской обстановке, полились сплошным потоком. Их нельзя было остановить, пристыдив себя тем, что в таком месте невозможно думать о преступлении. Но что поделаешь, сейчас только оно занимало мое сознание.

Честно говоря, после разговора с Ингой у меня возникло какое-то странное недоумение. Почему она так убедительно заявила о том, что зависть в наше время – не самое веское основание для совершения преступления? Нет, бесспорно, я и сама не склонна верить в то, что человек, если он, конечно, психически здоров, способен устранить другого просто потому, что у того дела по жизни идут хорошо. Ведь если бы он в результате этого что-то получал сам… тогда совсем другое дело! Логичный вывод, который действует в девяноста процентах всех преступлений: у злоумышленника должен быть веский мотив. Исключение составляют разве что всякие маньяки и прочие психи, которые убивают потому, что так велит им больной разум.

Но я не думаю, что такой способ убийства, как отравление, может использовать человек с помутненным рассудком. Наоборот, он очень расчетливый и… женственный, что ли? По крайней мере, из всех известных способов устранения неугодной личности этот, пожалуй, самый нестрашный. К тому же если яд сильно действующий, то он верный.

Даже после довольно продолжительных размышлений я упорно склонялась к мысли, которая возникла у меня еще при разговоре с Ингой. Заключалась она в следующем: характер убийства, во-первых, говорил о том, что преступник, которому была выгодна смерть Ани, действовал самостоятельно. То есть наемные убийцы здесь отпадают сразу же, отравление не их стихия.

Была и еще одна особенность, которую я частично уже сформулировала. Способ убийства безотчетно наталкивал на мысль, что в качестве злоумышленника выступала… женщина. Ну, конечно, стопроцентной уверенности в этом не было, да и быть не могло, но в любом случае убийство было совершено как-то слишком гибко, что ли. Удачно подобранный момент, действие, совершенное несмотря на присутствие рядом многочисленных гостей, – тонкая работа, ничего не скажешь. Как убийца не побоялся, что его застанут на месте преступления? Почему совершил его именно в день презентации, когда один малейший неосторожный шаг с его стороны грозил крахом? Зато если бы для убийцы все сложилось удачно – как, впрочем, и произошло, – то отыскать его следы впоследствии было бы весьма сложно.

Все это говорило за то, что преступник являлся либо очень хитрым и расчетливым человеком, способным тонко учесть все детали, либо… Либо та версия, к которой я упорно склонялась, все-таки верна, и в роли убийцы выступала женщина. Кто усомнится в том, что представительницам прекрасного пола присуща тяга к изысканным, но в то же время не сложным в исполнении преступлениям? Я была уверена, что в моих рассуждениях многие люди увидят неоспоримую логику.

Следующий непонятный момент – Инга. После разговора с ней у меня возникло ощущение, которого раньше точно не было. Значит, причина его появления кроется в словах, сказанных собеседницей. Я прекрасно помнила, как она пыталась убедить меня в том, что мотив преступления наверняка идет гораздо дальше банальной зависти. А почему она так считает? Непонятно. Можно было подумать, будто Меранцева уверена в том, что девушка пострадала не от своих собственных недоброжелателей, а была пешкой в чужой игре. Но в настоящее время я не видела никаких зацепок в правильности этого вывода.

* * *

Итак, я себя убедила! Убедила в том, что нужно следовать только той логике, которая понятна мне самой, а не поддаваться на убеждения других людей, которые, кстати, могут оказаться всего лишь предположительными.

«Так будет лучше, – думала я, шагая по дорожке по направлению к «Классике». – Лучше уж послушать голос собственного разума и действовать в соответствии с ним, чем пойти на поводу у других, а потом обвинять целый свет в своих же ошибках».

Сумбурные мысли, бродившие в моей голове, постепенно начинали выстраиваться в более или менее стройный ряд. Прежде всего нужно проверить того человека, который является максимально приближенным к Ане. Который присутствовал на презентации. Который мог беспрепятственно подойти к девушке и предложить хлопнуть винца за правое дело. Который имел достаточно веский мотив, чтобы совершить это преступление. И еще, согласно моим предыдущим предположениям, этим человеком с большой долей вероятности могла оказаться некая особа женского пола.

На подступах к «Классике» я остановилась и в задумчивости обвела взглядом здание. Кажется, я поняла, кого следует проверять в первую очередь. Этот человек подходил по всем пунктам.

Этим человеком была пока неизвестная мне Вика Аркадьева.

* * *

– Скажите, пожалуйста, где я могу увидеть девушек, которые проходят здесь стажировку?