– Приступить к разгону для прыжка в систему Лиганды. Координаты точки выхода предварительные. Уточнение в процессе разгона.

– Принято.

Объемная схема на тактической голограмме мигнула и обновилась – поступил первый информационный пакет от капитана Конева. Отметки союзных и вражеских кораблей немного сместились и расстояние между ними уменьшилось.

* * *

Капитан Конев вел три своих корабля вслед за эскадрой лягуров, отставая от союзников примерно минут на сорок. При желании дистанцию можно было немного сократить, но приказ капитан-лейтенанта Рича прямо это запрещал.

Отношение Конева к Ричу было сложным. Капитан сам до конца еще не разобрался в том, как ему воспринимать этого очень молодого офицера, каким-то образом заслужившего практически безграничное доверие мэра Бриганы-3 и контр-адмирала Зыкова. Настолько безграничное, что, наплевав на его сравнительно невысокое звание, полномочный представитель Федерации назначил капитан-лейтенанта на должность командующего операцией, и это при наличии в составе экспедиции майора и капитана первого ранга. Что уж говорить о еще четырех капитанах, включая самого Конева и Чжао Вэй.

Формально это выглядело вопиющим нарушением всех армейских и флотских традиций. Тем не менее, ни майор Мин, ни Анна Койц явно не испытывали по этому поводу никакого дискомфорта. Чжао Вэй, успевшая побывать в должностях командира сводного батальона и коменданта восьмого форпоста, тоже совершенно спокойно отнеслась к происходящему, а на осторожный вопрос Конева по поводу назначения Рича, ответила очень спокойно:

– Послушай, капитан, ты же всё сам видел. Анна Койц – гражданская штучка. То, что ей навесили знаки различия капитана первого ранга, не делает её старшим офицером флота. То есть, формально делает, конечно, но по факту она этому званию совершенно не соответствует. При этом она далеко не дура, и сама отлично это понимает. Кроме того, между ней и Ричем явно всё не так просто, – Чжао Вэй мило улыбнулась. – Впрочем, на это мне плевать. А вот что я знаю совершенно точно, так это то, что вытащил нас с Куньмина именно Марк Рич. Госпожа Койц, конечно, тоже показала себя неплохо, но, если бы не Рич, мы все там бы и остались.

– А майор Мин?

– Мин? Он хороший вояка, но явно достиг своего потолка. Ну, может быть, когда-нибудь дослужится до полковника. И Ричу он, похоже, тоже многим обязан.

– Да я всё понимаю, но ведь этому парню всего семнадцать лет, и он совершенно точно не чей-то протеже. Насколько я успел узнать, он бывший беспризорник, отловленный на улице и засунутый в окраинный интернат. Как он мог успеть обрасти такими связями и столько сделать для своей колонии, что ее руководители ему так доверяют?

– Вопрос не ко мне, – пожала плечами Чжао Вэй. – Я обо всём этом только слышала, да и то немного. Мало кто знает подробности, но мне вполне достаточно и того, что я успела увидеть своими глазами. Поверь мне, если бы Марк Рич так и остался лейтенантом, я бы выполняла его приказы ровно так же, как сейчас, и никаких сомнений в том, что он вправе мне их отдавать, у меня бы не возникло. Впрочем, у тебя есть собственная голова на плечах, а в ней не самые плохие мозги, так что навязывать тебе свое мнение я не собираюсь.

Наверное, Чжао Вэй была права. Чем больше Конев узнавал Рича, тем сильнее в этом убеждался. И всё же что-то с ним было не так, и это не давало капитану покоя. Впрочем, времени на то, чтобы развить эту мысль, у него уже не осталось.

– Разведзонды Роя стягиваются к нашему маршруту, – доложил лейтенант Волынин. – Противник ставит помехи, пытаясь заблокировать дальнюю гиперсвязь. Рою явно не нравится наша активность в эфире.

– Корветам выдвинуться вперед и пресечь действия противника, – немедленно отреагировал Конев. – Уничтожение зондов не является целью. Нужно только воспрепятствовать постановке помех.

Корветы обогнали эсминец и занялись имитацией охоты на зонды, не давая им приблизиться к «Корсару-35» на дистанцию, достаточную для эффективного блокирования связи. Сам Конев всё еще находился на борту «Тортуги-16», так и не успев вернуться на свой эсминец.

– Тяжелый крейсер лягуров открыл огонь, – доложил лейтенант Волынин.

– Начать торможение! Нам приказано до выхода «Харгейсы» из прыжка в бой не вступать.

Конев перевел взгляд на область тактической голограммы, отображавшую начало схватки эскадры союзников с кораблями Лягуров. Обе стороны явно были настроены крайне решительно. Тяжелый крейсер союзников вёл огонь с предельной дистанции, не столько пытаясь попасть в корабли Роя, сколько мешая им сформировать боевой ордер. Враг был вынужден маневрировать, уклоняясь от снарядов, но, на взгляд Конева, большого влияния на ход боя этот огонь оказать не мог.

Тем временем дистанция между противниками сокращалась, и в бой вступили легкие крейсера. Первым открыл огонь «Манул», и сразу стало видно, насколько его орудия превосходят по дальности и точности огня пушки союзников.

– Эсминцы Роя выходят в атаку.

Конев и сам уже видел, как восемь эсминцев разбившись попарно, начали заход на цели, в качестве которых они выбрали три крейсера лягуров и эсминец первого поколения. Как ни странно, каждую пару эсминцев сопровождали два-три корвета. Корабли этого класса обычно в подобных схватках не участвовали, но, похоже Рой в этот раз решил изменить тактику.

Еще раз оценив соотношение сил и состав противостоящих эскадр, Конев понял замысел противника. Атакующие «Горгульи», скорее всего, смогут прорваться на рубеж пуска торпед, но потом они неизбежно попадут под ответную торпедную атаку эсминцев лягуров, и вот тут им как раз и пригодятся корветы, способные существенно усилить их противоторпедную оборону. Да, корветы, с их тонкой броней и относительно слабыми силовыми щитами, неизбежно понесут потери, причем, скорее всего, немалые, но эсминцы гораздо ценнее, и, если их удастся сберечь, то в дальнейшем бою на коротких дистанциях их плазменные пушки могут сказать очень веское слово.

Союзникам требовалось срочно что-то делать. Они пока не понесли потерь, но бой складывался явно не в их пользу. Тяжелый крейсер уже поймал силовым щитом несколько снарядов «Манула», и, похоже, ресурс его защитного поля просел даже сильнее, чем этого ожидал Конев.

Расстояние между сходящимися эскадрами продолжало сокращаться. До выхода «Горгулий» на рубеж пуска торпед осталось не больше минуты, а легкие крейсера лягуров добились лишь четырех попаданий по эсминцам противника. Тяжелый крейсер вместо того, чтобы стрелять по «Горгульям», зачем-то вступил в артиллерийскую дуэль с «Манулом», чего тот, похоже, и добивался. Впрочем, наверное, у командующего лягуров были на это какие-то свои соображения.

Капитан бросил взгляд на таймер. Судя по времени, прошедшему с начала боя, «Харгейса» уже должна была совершить прыжок в систему, но капитан-лейтенант Рич почему-то медлил. Конев попытался поставить себя на место командующего. Какую точку он сам выбрал бы для выхода из прыжка? Немного подумав, он решил, что лучше всего было бы выйти из гипера в тылу эскадры союзников. «Харгейса» – неплохо защищенный, но слишком медленный корабль, чтобы лезть в самую гущу боя.