Крётенштауб тихо засмеялся.

– Винценц Брендфейр вовсе не так умён, как ему кажется. Или ты хочешь сказать, ему легко далось решение покинуть тебя навсегда? В глубине души он бы очень хотел остаться. Разве вы не танцевали целую ночь? Не лежали в объятиях друг друга, как будто завтра никогда не наступит? Разве после всего этого его возвращение можно назвать добровольным?! Нет, это совсем не так. – Крётенштауб вдруг потянулся и громко выкрикнул: – ОХ УЖ ЭТА ЛЮБО-О-ОВЬ!

Да этот дед явно свихнулся… Но тут он снова посерьёзнел и посмотрел на меня.

– Таков был план, дорогая Эмма. Мальчишка должен был в тебя влюбиться и решить, что спасёт тебя, только если добровольно вернётся в книгу. Но вы двое кое-что упустили. Если бы ты от чистого сердца попросила его остаться с тобой, в твоём мире, это тоже смогло бы разорвать вашу невидимую связь. И вы оба остались бы в этой реальности. Главное, чтобы решение было добровольным! Но увы, увы – уже слишком поздно, он уже вернулся в свой роман. А скоро и ты навсегда останешься в его книге. Уж прости!

– И откуда вы знали, что ваш план сработает? – спросила я. – А если бы мы возненавидели друг друга?

– Ох, деточка! Тц-тц-тц. – Крётенштауб снова прищёлкнул языком. – Похоже, ты не читала книгу о моих похождениях. Вот это, – он чуть приподнял монокль, – это волшебный монокль. Да, знаю, звучит глупо, но в книгах и не такие нелепости встречаются. И жаб я ловлю с помощью гипноза. – Он жутко захихикал. Смех у него был довольно высоким и пронзительным, учитывая, каким грубым голосом он разговаривал. – И в реальном мире монокль работает безупречно. Помнишь тот вечер, когда вы с твоей маленькой подругой чуть не поймали меня в кабинете твоего отца? Вы никогда не задумывались, как же всё-таки получилось, что вы, казалось бы, пробыли в офисе четверть часа, а на самом деле, как по волшебству, прошло несколько часов? Ответ прост: это я загипнотизировал вас, и целых четыре часа вы стояли неподвижно точно восковые фигуры. Зрелище было презабавное! Точно так же легко оказалось заставить Винценца в тебя влюбиться. Нужно было просто заманить вас сюда. Тут пригодились купоны Джетти, и, когда вы пришли в секонд-хенд, я спокойно загипнотизировал Винценца.

Моё сердце бешено колотилось. Как же мы могли быть так слепы? Купоны, которые Джетти принесла матери Леоны в парикмахерскую. Это была приманка! Ох!.. Сколько же раз за последние две недели мы сталкивались с этим стариком, даже не зная об этом?

– Вы ведь, кажется, поцеловались тем же вечером, спустя несколько часов после танца в магазине? – насмешливо проговорил Крётенштауб. – Всё случилось так внезапно, правда?

Поцелуй. Наш поцелуй!

– Получается, между мной и Винцем… – Я не смогла закончить. Если Крётенштауб не лгал, значит, наши чувства были ненастоящими! Винценц целовал меня не потому, что сам этого хотел. Он просто был под гипнозом.

Я чувствовала, как надо мной сгущаются чёрные тучи.

– Ах ты, бедная овечка, – снова рассмеялся Крётенштауб. – Вот твоё сердечко и разбилось. Не было никакой любви, перед вами просто моноклем покачали. – Старик снова захихикал, и мне страшно захотелось врезать ему по уродливой физиономии. А он тем временем продолжал, глядя уже не на меня, а на свой монокль: – Кстати, не забудь поблагодарить Джетти! Если бы не она, у меня бы ничего не вышло.

Я посмотрела на хозяйку секонд-хенда с ненавистью. Почему она сговорилась с Крётенштаубом против меня? Что я ей сделала?!

Джетти усмехнулась.

– О да, всё это время я помогала Корбиниану. Все двенадцать лет. Я была единственной, кто поверил ему, когда он рассказал о своём внезапном текстовом прыжке.

– На самом деле я совсем не хотел покидать свой роман, – вставил Крётенштауб. – Это была случайность. Просто тогда как раз наступило полнолуние, и я вдруг подумал, а каково это вообще могло быть? С такими мыслями нужно поосторожней, потому что меня внезапно выбросило в реальный мир, как раз в тот момент, когда твоя матушка читала тебе вслух отрывок из моей книги. А потом Сесилия так быстро умерла! И что же я должен был делать в этой совершенно незнакомой, чужой мне реальности?

Снова заговорила Джетти:

– Я приютила Корбиниана у себя, и последние двенадцать лет мы искали способ вернуть его в книжный мир. Оказывается, это всё-таки можно сделать и без участия автора книги. Мы нашли записи, оставленные одним книжным героем. Его произведение было написано ещё во времена Французской революции, и автор давно умер, но тем не менее персонаж сумел вернуться в свою книгу, заперев в книжном мире человека из нашей реальности. Разве это не гениально?

– Совсем нет. Скорее чудовищно, – фыркнула я. – Где вы вообще нашли эти записи?

– Тебя это уже не касается, девочка, – отрезала Джетти.

– Ты вовсе не дружила с моей мамой! – крикнула я.

– Конечно, нет, – презрительно бросила Джетти. – Наоборот, я терпеть не могла Сесилию. Ей бы сидеть и не высовываться, но нет: эта рыжеволосая кокетка каждый день ходила в книжный магазин Корнелиуса и хлопала там ресничками. Она забирала себе, что хотела, а на чувства других ей было плевать!.. Что ж, Сесилия заслужила то, что с ней случилось, потому что нарывалась очень давно.

Я молча смотрела на неё. Какая же она мерзкая!

Джетти кивнула Крётенштаубу.

– Через четыре часа мы вернёмся и посмотрим, как ты тут! По моим подсчётам, к этому времени и состоится твой последний текстовый прыжок. Как жаль, Эмма, но тридцать минут в книжном мире, и для тебя всё будет кончено!

Минуточку. Неужели они собираются меня запереть?

– Вы что? – в панике закричала я. – Нет! Стойте! Вы не можете просто оставить меня здесь! Джетти!

Я бросилась за ними. Со связанными за спиной руками я, наверное, выглядела со стороны как пингвин, но мне было всё равно.

Что же теперь делать? Как выбраться? Папа ведь думает, что я пошла к Ханне. А Ханна ни о чём и не подозревает! Наверняка она целый день просидит в том кафе. Но даже если они до вечера обнаружат моё исчезновение, разве им придёт в голову, что меня похитила ДЖЕТТИ?

Крётенштауб поднял монокль.

– Ну-ка, тишина!

Когда я очнулась, меня тут же резко затошнило, потому что… Р-р-раз!

Я снова оказалась посреди камышей, но в последнюю секунду всё же сохранила равновесие и не упала. Хоть со связанными за спиной руками балансировать и не просто.

Туман вроде бы немного рассеялся, но по-прежнему было очень холодно.

– Эмма? Неужели это и вправду ты?

Винценц смотрел на меня как на привидение. Рядом с ним, высунув язык, тяжело дышал Чарльстон. Я в очередной раз поразилась, какая же огромная эта собака!