Зато было слышно. Страшный лязгающий звон, с которым сталкивались клинки, тяжелое дыхание мужчин, свист рассекаемого сталью воздуха — все эти звуки пугали и вместе с тем давали надежду. Ведь не зря Верисель приказал мне дать Тайрониру порошок — он знал, что повелитель сильнее, и опасался выступать против него открыто.

Все закончилось довольно быстро — вихри рассеялись, и я увидела, что действительно, победил Тайронир. Он прижал Вериселя к полу, заломив ему руку за спину и приставив к горлу лезвие меча. Клинок самого советника валялся неподалеку.

— Отмени приказ, что ты дал Ленариэль! — прорычал Тайронир. — Или я убью тебя!

— У меня есть идея получше, — прохрипел Верисель. — Если ты не отпустишь меня прежде, чем я досчитаю до пяти, Ленариэль перережет себе горло. Ленариэль, ты поняла мой приказ? Повтори!

— Да, — откликнулась я помимо собственной воли. — Если Тайронир не отпустит тебя прежде, чем ты досчитаешь до пяти, я перережу себе горло.

— Один. Два. Три, — тут же начал считать Верисель, не давая мне ни секунды на раздумья.

Холодное лезвие касалось шеи, со всей неотвратимостью давая понять, что скоро все может закончиться очень плохо.

Для меня и моего ребенка.

Время замедлилось, превратив для меня мгновение в вечность.

Я лихорадочно пыталась включить собственную волю, убрать руку, разжать пальцы или отбросить этот чертов кинжал. Ведь на кону сейчас не только моя жизнь!

Но не смотря на бешеное сопротивление, смертоносное лезвие все еще находилось возле моего горла.

От напряжения и борьбы с собственным телом мышцы сводило судорогой, а глаза застилали слезы. Как сквозь сон я услышала глухой удар и сдавленный хрип со стороны, где находились мужчины.

— Пять! — все-таки прорычал Верисель, что для меня послужило сигналом к действию.

Вспышка боли, и по шее потек теплый ручеек, забирая с собой жизнь. Не только мою. Я с ужасом осознала, что не справилась, не смогла воспротивиться чужой злой воле. Не сумела защитить своего ребенка!

Эта мысль вызвала яростный протест, который неожиданно придал сил.

Не для того я пережила измену, прошла через смерть и получила возможность стать матерью, чтобы сейчас сдаться! Я обязана выжить и сохранить самое драгоценное, что есть во мне — не рожденного, но уже любимого ребенка.

Моя магия, магия жизни, которую, по словам Вериселя и Квинтарена, отняли в обряде, внезапно откликнулась.

Внутри поднялась теплая волна, что придала сил, исцелила рану, и дала возможность скинуть оковы принуждения, наложенные ритуалом смерти.

Но внутри меня внезапно проснулась не только магия. Я каким-то невероятным образом ощутила то, во что вначале даже не смогла поверить.

Это было… как безбрежный океан спокойствия и умиротворения, в котором нет места суете и земным проблемам. Наверное, так можно чувствовать себя в раю, когда тебя окружает счастье и радость, где нет времени и вся вечность в твоем распоряжении.

Но хоть это место и было похоже на рай, я почему-то знала, что не умерла. Более того, тут чувствовалась жизнь в самом высшем ее проявлении. А еще любовь. Любовь к…

— Мама! — раздался рядом со мной звонкий голосок.

Не веря своим глазам, я с восхищением и восторгом во все глаза смотрела на малыша лет пяти, который возник прямо передо мной.

Его черные волосы были заплетены в тонкую косичку, которая не скрывала острые ушки, а зеленые глазки сверкали, как два изумруда.

— Ты… мой сын?.. — дрогнувшим голосом спросила я, протягивая руку, чтобы прикоснуться к этому чуду.

— Да, ты разве не видишь? — спросил малыш, нахмурив бровки. — Я еще не родился, и у меня мало сил. Поэтому возвращайся и помоги папе! А то я так и не смогу появиться на свет!

— Но как такое возможно? Наш разговор? Мне, наверное, это кажется? Или это сон наяву? — воскликнула я.

— Нет, мама. Я абсолютно реален. Ну, то есть стану таким, когда ты меня родишь. Сейчас я пока еще дух. Душа.

— Ты в любом случае самый прекрасный дух из всех, — сказала я, погладив сына по голове. — И я люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя, мама. Скоро увидимся!

— Сынок! Последний вопрос. Ты знаешь, как зовут твоего отца?

Конечно, внешность мальчика довольно красноречиво подсказывала ответ, но я должна была знать точно. Слишком многое зависело от того, чьего же ребенка я ношу.

Конечно, мама. Мой отец Тайронир орт Амарлок, повелитель эльфов. А я — его наследник.

С этими словами меня стремительно понесло назад. В реальность.

Как сказал наш сын, нужно помочь Тайрониру.

Что же там происходит такого, что повелителю эльфов понадобилась моя помощь?

Очнулась я, лежа на полу, в луже собственной крови. Проведя пальцами по шее, я обнаружила абсолютно целую кожу и обрадовалась. Значит, то, что произошло — не сон. Магия жизни ко мне вернулась, и я действительно разговаривала с собственным нерожденным ребенком.

Но предаваться приятным воспоминаниям времени не было — сын ясно сказал, что я должна помочь его папе.

Однако в комнате никого не было.

Куда же все подевались? Вряд ли мой обморок длился долго, так что Тайронир и Верисель не могли уйти далеко. Кстати, обездвиженного Квинтарена в комнате тоже не было.

Поднявшись на ноги, я пошла к двери. Она, к счастью, оказалась не заперта.

Длинный темный коридор уходил в обе стороны, и по нему гуляли холодные сквозняки.

Я мгновенно замерзла, ступая босыми ногами по каменному полу. Тонкая сорочка не грела совершенно. Где, интересно, находится эта комната, что тут так холодно? Я бысро сорвала покрывало с кровати и повязала его по примеру древнегреческой тоги. Стало чуть теплее.

Увидев неясный свет, я быстро пошла туда, мгновенно позабыв о том, что мерзла.

— На колени! — услышала я, подойдя к приоткрытой двери. Голос принадлежал Вериселю. А это, наверное, его любимая фраза. А вот следующие слова советника вызвали страх: — Возьми его в качестве жертвы!

Осторожно заглянув в щель приоткрытой двери, я буквально застыла от увиденного.

Несколько эльфов в облачении дворцовой стражи окружили безоружного Тайронира, нацелив на него обнаженные мечи, светящиеся голубым пламенем.

Чуть в отдалении стоял Верисель, который держал под прицелом огненного шара, готового вот-вот сорваться с пальцев, племянника повелителя, Винтварена. Позади него стоял Квинтарен с окровавленным ножом наготове.

Получается, Винтварен у нас жертва? А что же Тайронир?

Фигура повелителя эльфов была какой-то серой, блеклой, словно из него враз вытянули все жизненные силы. Моргнув, я поняла, что секунду назад смотрела на мир как-то иначе, будто через мутное стекло.