В то же время сострадание подразумевает, что человек отказывается от внутреннего комфорта или даже от ощущения собственного благополучия ради того, чтобы понести скорби и трудности ближнего или, если он сам при этом страдает, добавить к своим тяготам еще и печали ближнего.

Старец Паисий показывает, что человек, сосредоточенный на собственном благополучии или на собственных проблемах и не замечающий трудностей ближнего, не сострадающий ему, доставляет себе всё новые скорби.

Напротив, человек, который сострадает другим, потому что подражает Богу, уподобляется Ему и соединяется с Ним, тем самым приближаясь к Нему, делается способным воспринять Его благодать и, таким образом, освобождается от тяжести своего креста, его собственные проблемы кажутся не такими серьезными.

Не заботящийся о себе ради заботы о ближних, человек сострадающий, благодаря смирению и самозабвению располагает к себе Бога и ближних так, что они начинают заботиться о нем. Как только такой человек освобождается от самого себя, то есть от своего падшего и греховного «я», в нем находится место для Божественной благодати и он открывается ее благотворному воздействию.

Слова преподобного Паисия, кроме того, подтверждают мысль о том, что исполненный любви человек всегда получает больше, чем отдает, – при условии, что отдает, не ожидая ничего взамен, поистине бескорыстно, до самопожертвования.

Наоборот, боящийся выйти из своей зоны комфорта и не замечающий страданий других людей теряет то, что имеет, и навлекает на себя большое зло. Старец Паисий считает немилосердие болезнью, которая не только приносит страдания, но и ведет к духовной смерти.

Благополучие, в котором нет присутствия ни Бога, ни ближнего, есть не богатство, а беда, потому что она лишает Божественной благодати, которая обретается только в смирении и в любви. Без благодати душа погружается во тьму и мучения.

Сострадающее сердце, наоборот, встречает свет и радость.

Обогатиться, обеднев, обрести духовную радость, разделяя страдания (преподобный Максим Исповедник в этом контексте говорит о «радостном сострадании»), – таков парадоксальный духовный опыт, получить который позволяет сострадание.

В этом состоит один из множества возможных вариантов проведения в жизнь слов Христа: Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10, 39).

Преподобный Симеон Новый Богослов: Достигнуть того, чтобы относиться к врагам как к друзьям

Иное – не раздражаться в ответ на бесчестия, оскорбления, искушения и скорби, иное – принимать их с благодушием, и иное – молиться за причиняющих нам это, иное же – любить их от души, и другое по сравнению с этим – представлять в уме лицо каждого из них и бесстрастно приветствовать их, как близких друзей, с искренними слезами любви и, конечно, совершенно не находя тогда в душе какого-либо следа неприязни. Выше же того, о чем мы сказали, когда кто-либо и в самое время искушений имеет равное и неизменно одинаковое расположение не только к тем, которые явно обижают, изгоняют, осуждают, оскорбляют его, клевещут и плюют на него, но и к тем, кто надевают на себя внешнюю личину дружбы, втайне же совершают подобные дела, хотя утаиться не могут. Но опять же, я считаю несравненно лучшим этого, когда кто-либо забывает обо всем и, независимо от того, присутствуют ли его обидчики или нет, не помнит ничего из случившегося, но одинаково радушно принимает встретившихся как друзей, с одними беседуя, с другими же вкушая пищу.[572]

Любовь к врагам имеет различные степени. Преподобный Симеон Новый Богослов в приведенном отрывке выделяет некоторые из них, показывая таким образом всю сложность и многогранность этой высокой формы христианской любви.

1. Не раздражаться в ответ на бесчестия, оскорбления, искушения и скорби.

2. Принимать их благодушно.

3. Молиться за причиняющих нам боль.

4. Любить их от души, глубоко и искренне.

5. Помнить о них только хорошее, то есть совершенно не находя в душе по отношению к ним и следа неприязни, но, напротив, любить их как друзей.

6. Когда унижают, обижают, гневаются и даже угрожают, сохранять по отношению к обидчикам ровное отношение, не имея в сердце ни малейшей обиды.

7. Сохранять такое же ровное отношение к тем, кто поступает с нами лицемерно, осознавая их двуличие.

8. Никак не вспоминать случившегося ни в присутствии наших врагов, ни в их отсутствие, встречать их как близких и друзей.

Можно заключить, что любовь к врагам на ее различных уровнях имеет так называемую отрицательную составляющую, которая заключается в том, чтобы сдерживать в себе те чувства и эмоции, из-за которых ближний воспринимается как враг, и положительную составляющую, благодаря которой мы относимся к ближнему как к другу.

Первая является условием второй: мы не сможем относиться к ближнему как к другу, пока не перестанем считать его врагом.

Первой возможно достигнуть только благодаря духовной аскезе, которая в значительной мере подразумевает отвержение себя, точнее, умерщвление страстей, которые являются основанием нашего ветхого человека, составляют его, поддерживают, дают ему силы и привязывают нас к нему. Главные из этих страстей – самолюбие (эгоистичная любовь к себе) и происходящая от него гордость, к которой присоединяется тщеславие, напрямую с ней связанное, причем настолько, что некоторые святые отцы объединяют эти две страсти в одну. Исключительно из-за эгоистичного самолюбия мы замыкаемся на себе и предаемся гордости, остро реагируем на любую критику, упреки (обоснованные или нет), обличение, осуждение, оскорбление, сарказм, обиду и т. д. Именно от самолюбия, гордости и тщеславия возникает эта восприимчивость, слабость души, которая побуждает нас ответить на нападки ближнего и дать волю различным чувствам, противоположным христианской любви, – гневу, ненависти, злобе, раздражению, осуждению и т. д., а они не только разрушают нас изнутри, но и приводят к тому, что агрессия ближних только возрастает.

Человек, поборовший себялюбие, больше не обижается на укоры ближнего и не чувствует необходимости на них отвечать. Такое состояние могло бы привести к появлению в душе холодного равнодушия, которое, разумеется, нельзя считать христианским. Имеющий смирение христианин избегает такого равнодушия. Он равнодушен к критике, другими словами, готов