принять любые замечания как справедливые, а любые личные нападки – как заслуженные. Такой христианин склонен видеть в враге благодетеля или, как часто говорят святые отцы, врача своей души, который помогает не только заметить собственные несовершенства, но и исправить их.

Все описанное выше должно сопровождаться прощением, именно благодаря ему возможно забыть случившееся и не таить обиду ни сейчас, ни в будущем.

Преподобный Симеон также упоминает молитву за врагов, она играет важную роль в изменении нашего к ним отношения. Мы молимся за них потому, что считаем их жертвой диавола, толкающего их на зло, и собственных страстей. Так мы перестаем ставить себя на первое место и считать себя жертвой. Наше внимание переключается на другого человека, в нас возрастают и укрепляются жалость и сострадание – эти главные проявления любви. Благодаря молитве между нами и ближним исчезает всякое расстояние и устанавливается тесная духовная связь. Она сначала исходит от нас к ближнему и часто становится взаимной: благодаря молитве за врагов, если она сопровождается смирением и состраданием, их агрессия идет на спад и они постепенно начинают относиться к нам так же, как мы к ним.

Благодаря смирению, прощению и молитве мы достигаем так называемой положительной составляющей любви к врагам, иначе говоря, начинаем считать их нашими друзьями и соответствующе к ним относиться, проявляем к ним ту же любовь, что и к близким. Этого априори трудно достичь, но в приведенном отрывке святой Симеон Новый Богослов дает указание, как именно, этап за этапом.

Древний патерик: Нестяжание – условие любви

Текст

Два старца жили вместе, и никогда не было у них распри. Сказал же один другому: «Сделаем и мы распрю, как другие люди». Он же, отвечая, сказал брату: «Не знаю, какая бывает распря». Он же сказал ему: «Вот я кладу кирпич посередине и говорю: он мой, а ты говоришь: нет, он мой. Это и будет началом». И сделали так. И говорит один из них: «Это мой». Другой же сказал: «Нет, это мой». И сказал первый: «Да, да, он твой, возьми и ступай». И разошлись и не могли вступить в распрю между собою.[573]

Комментарий

Желание присвоения чего-либо, изначально нам не принадлежащего, с одной стороны, весьма распространено, с другой – это хорошо известная причина конфликтов.

Французский философ Жан-Жак Руссо в «Рассуждении о происхождении и основаниях неравенства между людьми» называет такое желание первопричиной всего зла гражданского общества, которое сам обличает: «Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: „Это мое!“ – и нашел людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн, убийств, несчастий и ужасов уберег бы род человеческий тот, кто, выдернув колья или засыпав ров, крикнул бы себе подобным: „Остерегитесь слушать этого обманщика; вы погибли, если забудете, что плоды земли – для всех, а сама она – ничья!“»[574]

Такое желание лежит и в основе многих межличностных конфликтов: несметное число семей распалось из-за споров о наследстве, тысячи пар разошлись из-за проблемы разделения имущества, множество соседей находятся в состоянии войны и ведут нескончаемые земельные споры и т. д. Все эти конфликты сопровождаются поступками, чувствами и эмоциями, которые противны христианской любви: неприятие другого человека, вражда, ненависть, злоба, различные оскорбления и агрессия. Желание овладеть и присвоить себе тесно связано с двумя страстями, которые святые отцы называют величайшими, – жадностью и корыстолюбием. Добродетель, им противоположная и призванная в духовной жизни их собой вытеснить, – нестяжание, которое обозначает не столько нищету, когда человек ничем не владеет, сколько способность не привязываться к вещам и не желать обладать бо́льшим. Для приобретения этой добродетели требуется немало усилий и подвигов ввиду естественной склонности ветхого, грешного, человека не только привязываться к своему имуществу, но и всегда желать заполучить еще больше. Такую двойственность можно объяснить, с одной стороны, удовольствием, которое человек получает от владения чем-либо, с другой, как и большинство страстей, – страхом смерти.

Небольшая выдержка из патерика очень образно и с юмором иллюстрирует, как благодаря нестяжанию любые распри и конфликты становятся невозможными и как не дать волю противоположным христианской любви эмоциям и чувствам. От нестяжания (у того, кто имеет эту добродетель) рождается желание тут же поделиться с ближним тем, что есть, отдать безвозмездно, потому что человек осознаёт, что у него нет ничего своего, что стяжание не приносит ему никакой пользы, что желание ближнего важнее принадлежащих обществу благ.

Преподобный Порфирий Кавсокаливит: Любовь не требует взаимности

Текст

Счастлив тот монах, который научился всех любить втайне. Он не требует любви от других, его не интересует, любят его или нет.

Ты же люби всех, и внимательно, втайне, внутренне наблюдай: не потерял ли ты эту любовь? Изливай свою любовь на всех. И придет час, когда ты уже не будешь понуждать себя к любви. И ты почувствуешь, что все тебя любят. В одной мирской песне есть такие слова:

Не проси, чтоб я любил тебя. Не просят о любви, не просят. Она рождается сама В сердечной глубине всегда.

Понимай это духовно. Изливай из своего сердца любовь Христову. Это естественно.

Некоторые из монашествующих, особенно монахини, говорят:

– Ты меня любишь?

– Почему ты меня не любишь?

Ну и ну! Как это далеко от любви Христовой! Нищета, духовная нищета.

Пусть тебя никогда не беспокоит, любят тебя или нет. Только ты сам будь преисполнен Христовой любовью ко всем. И тогда таинственно происходит перемена, все в целом меняется.[575]

* * *

В наше время люди хотят, чтобы их любили, и в этом терпят неудачу. Истина же состоит в том, чтобы интересоваться не тем, любят ли тебя, но любишь ли ты сам Христа и