— Зачем пришел? — спросил Самсонов, уже сидевшийна стуле, когда вошел Асланбеков.

— Дело есть, очень важное, — Хаджи прошел и селнапротив своего собеседника.

Хаджи его назвал в детстве отец, сосланный в Казахстан иоставшийся там умирать. Его мечта правоверного мусульманина когда-нибудьпосетить Мекку, чтобы стать настоящим «хаджи», так и осталась всего лишьмечтой. Поэтому он и назвал сына Хаджи, посчитав, что сын сможет когда-нибудьсделать то, чего не смог его отец. Но сын, ставший бандитом и убийцей, даже невспоминал о воле отца, привычно нося столь почитаемое в мусульманском мире имя— Хаджи.

— Вы слышали про «Жар-птицу»? — спросилАсланбеков.

— Да, конечно. Это люди Гурама Хотивари там были. Они инаняли иностранных студентов. Тебя только это интересует?

— Не только. Кто убил Сапунова?

— Двое наемных убийц. Они приехали из Грузии. Одинсван, другой гуриец. Сейчас мы их ищем.

— Лучше бы вы мне заранее сказали, — проворчалАсланбеков, — я вас, кажется, всегда заблаговременно предупреждал. А вымне рассказываете, уже когда все случилось.

— Мы этого не знали. Хотивари кто-то сообщил об этомночном клубе. Кто-то его навел, — пояснил Самсонов.

— Поищем, — равнодушно ответил Асланбеков, —но я здесь не поэтому. Мне нужна голова Гурама. И пока ее у меня не будет, я несмогу спокойно жить. Понимаете?

— Он заявляет примерно то же самое.

— Но у него нет таких Друзей, как у меня? —спросил Асланбеков. — Или есть? Может, вы работаете на нас двоиходновременно?

— Не работаем. Но мы же не можем убивать Хотивари завас. Это ваше личное дело.

— Личное! — разозлился Асланбеков. — А когдабанкиров убивать, тоже личное? Когда для вас работаешь, все в порядке. А кактолько немного выйти в сторону хочешь, уже не дают.

— Не нужно кричать, — поморщился Самсонов, —лучше толком объяснить, что конкретно мы можем сделать. А потом я скажу нашиусловия.

— Торгуетесь, да?

— Конечно, торгуемся. Голова Гурама Хотивари стоитцелого стада баранов. Эта очень умная голова, Хаджи. И мы это помним.

— Что вы хотите? — прохрипел чеченец.

— Сначала ты скажи, что вы хотите, — предложилСамсонов.

— Очень просто. Вы его вызываете куда-нибудь на допрос.В ваше центральное здание, например. Он придет туда обязательно один и безоружия. А мои люди его там и встретят.

— В нашем здании? — прищурился Самсонов. Потом мывсе за это вылетим с работы. Представляешь, что именно напишут газеты?

— Не обязательно в вашем, — возразилАсланбеков, — можно вызвать его в здание прокуратуры.

— Это мы сделаем. А твои люди как оружие в прокуратурузанесут? Там ведь все проверяют.

— Придумаем что-нибудь. Главное, вы его в зданиевызовите. Остальное сделают мои люди.

— Хорошо, — пожал плечами Самсонов, — мызавтра все организуем.

— Когда мне позвонить?

— Утром в десять.

— Договорились.

— У нас тоже есть небольшая просьба, — попросилСамсонов.

— Знаю я вас, — разозлился Асланбеков, —опять кого-нибудь убрать нужно. И сразу обо мне вспоминают.

— Вот фотография, — Самсонов бросил на столфотокарточку.

Асланбеков с интересом посмотрел.

— Где-то я его видел. Что он сделал?

— Пока ничего, но сделает. Вчера утром он вылетел вЛондон и, по нашим сведениям, сегодня или завтра вернется обратно. Это бывшийэксперт ООН. Недавно он был в Ташкенте и попортил там много крови нашим людям.

— Где он остановится?

— Не знаю.

— Он будет один?

— С ним, возможно, будет девушка, но её трогать нельзя.

— Хорошо, — сказал Хаджи, еще раз внимательнопосмотрев на фотографию, — мы уберем и его.

— А мы поможем вам закончить ваш затянувшийся конфликтс батоно Гурамом, — улыбнулся Самсонов. — Видишь, как быстро мы можемдоговориться.

— Завтра, — не дав остынуть его улыбке, жесткосказал Хаджи.

— Что завтра?

— Завтра нужно убрать Хотивари.

— Это невозможно, — подумав, ответилСамсонов, — конечно, он мерзавец и сукин сын. Но нельзя нам всем таквыставляться. Все поймут, с кем ты работаешь. Это трудно будет скрыть.

— Завтра, — упрямо повторил Хаджи.

— Да пойми ты, — разозлился Самсонов, — этонужно подготовить, сделать как-нибудь иначе. Нельзя человека убивать в зданиипрокуратуры. Возьмите его на улице.

— Завтра, — в третий раз упрямо повторилАсланбеков.

— Ну и упрямый ты. Как хочешь. Завтра так завтра. Весьмир будет знать, как мы с тобой работаем вместе. Ты этого хочешь? Хорошо,хорошо, не нужно опять повторять. Сегодня его вызовут в прокуратуру на завтра.Постараюсь тебе это организовать.

Асланбеков встал. И, не попрощавшись, вышел. Хлопнула дверь.

— Сукин сын, — гневно сказал Самсонов и подвинул ксебе стоявший на столе телефон. Набрал нужный номер. Включил небольшой аппарат,подсоединенный к телефону, и начал говорить;

— Добрый день. Это говорит Самсонов. Все в порядке. Онсогласился.

— Ничего не просил, взамен? — спросил егособеседник.

— Просил опять помочь. С его грузинским другом. Темсамым, который «жар-птицу» выпустил.

— Ты обещал?

— Сказал, что посмотрим.

На телефоне был цифровой скремблер, обеспечивающий почтиидеальную защиту от подслушивания, но Самсонов не доверял никакой технике,предпочитая говорить коротко.

— Напрасно. Грузинский друг порядком всем надоел. Давноменять нужно. Он становится иногда просто неуправляемым. Наш друг прав. Давайпоможем ему и в этот раз. В конце концов, это и в наших интересах.

— Я так и подумал.

— А насчет английского друга говорил? Он такое учинил вТашкенте, что лучше не вспоминать.

— Говорил. Даже фотографию дал, чтобы он знакомился.

— Это правильно. Что нужно сделать?

— Чтобы нашего грузинского друга завтра вызвали бы вцентральный аппарат Закона.

Так они называли на своем профессиональном сленге зданиепрокуратуры России.

— Когда?

— Утром. В одиннадцать-двенадцать.

— Я устрою. Он будет тебе звонить?

— В десять часов.

— Позвони ему вечером и скажи, что мы согласны. Завтранужно наконец избавиться от грузинского друга. Нужно с ним расстаться. Мыслишком все к нему привыкли.