— Я знаю, — тепло улыбнулась я, — знаю, и потому, я прошу тебя быть там, где я могу защитить тебя. Потому, что ты дорог мне, я прошу тебя быть в безопасности. Я не могу ничего сделать, если буду знать, что рискую тобой. И, — усмехнулась я, — если мне не изменяет память, то совсем скоро начнется голодовка в знак протеста, не дай нашему дому уморить оборотней.

Кит усмехнулся и покачал головой.

— Можешь на меня в этом положиться, — улыбка слетела с его губ, и он вдруг стал таким взрослым. Его взгляд мог принадлежать человеку, который многое понимал и пережил, но никак не подростку. — Обещай, что вернешься, — со всей серьезностью сказал он. — И, ты что, правда, собралась остановить войну? Сколько по-твоему лет должно пройти, чтобы это произошло?!

— Нет, — покачала я головой, — к сожалению, войны не находятся в моей компетенции, — натолкнувшись на полные непонимания взгляд, я поспешила исправиться, — такую хрень я не решаю, — пожала я плечами.

— Это точно, — кивнул Кит. — Тогда, что? Ты хочешь остановить того мужика, после встречи с которым последний раз, ты отрубилась на несколько часов? Серьезно? Интересно, как ты это сделаешь? Уснешь на нем, чтобы встать не мог? — осведомился подросток, что после знакомства со мной, судя по всему, вышел на совершенно новый уровень ехидства.

Поджав губы, я резко выкинула руку вперед, хватая парнишку за ухо и вместе с тем, как трепала его, посылала в его тело волны оздоровительной энергии.

— А, ты, я смотрю, расслабился совсем, м? — встряхнула я его.

— Ай, отпусти, озверела ты совсем!

— Да, ну, — ласково осведомилась я, — ты не думай, что раз мне родной, то я слюни на тебя пускать буду и лужицей растекаться! С тебя спрос в два раза больше, чем с других, так, что не язви бабушке!

— Тоже мне бабушка, зверюга натуральная, — обиженно забормотал Кит, потирая покрасневшее ухо.

— Мой достопочтенный дом, — ласково позвала я, — будь так любезен, чтобы в мое отсутствие, с наследником крови Эйлирии начали заниматься лучшие воспитатели и учителя королевской семьи.

— Нет! — воскликнул парень. — Нет, слышишь, я не буду заниматься с ним!

— Будешь, — улыбнулась я, — поверь мне, лучше учителя мы для тебя не найдем. Я рассчитываю, что к моему возвращению ты научишься не только язвить старшим, но и мало-мальски разбираться в словах и их значении.

— Ты вредная…бабка, — зло выплюнул он, резко съезжая с кресла прямо на пол, как раз в тот момент, когда над его головой пронеслась моя рука. Неуклюже забарахтался на полу, пытаясь подняться. Я сделала вид, что он такой быстрый, что не могу его поймать и выдрать, как следует, и подождала, пока этот перевернутый краб окажется по другую сторону кресла, избрав его как то, что послужит защитой от меня. — Сама уходишь и не известно, что там с тобой случится, а я эти буквы идиотские учить должен! Сама учи! Не буду я!

— Будешь, а если со мной что-то случится, то об этом тебе скажет дворец, он почувствует, так что я прошу тебя, как взрослого мужчину проявить сознательность и помочь мне, — тихо попросила я.

Некоторое время Кит смотрел на меня, ничего не говоря, после тяжело вздохнул, точно решая что-то для себя, и сказал:

— Хорошо, — кивнул он, — но ты должна пообещать мне, что он расскажет, если ты будешь в опасности.

— Обещаю, — ответила я.

— Будьте уверена, госпожа, я позабочусь обо всем, — рядом с нами возникла управляющая по хозяйству Дорис. Женщина в наглухо закрытом платье, смотрела на меня строго. Так, точно всем своим видом говорила, что я могу положиться на нее.

— Я рассчитываю на тебя, — посмотрела я на эту женщину, обращаясь к самому дворцу, — ты должен позаботиться о них троих.

Женщина скупо поклонилась и исчезла.

— Что ж, а теперь отведи меня к тому креслу, с которого наш дом запустил тебя к Кирану в последний раз.

— Но, зелья больше нет, — сказал Кит.

— Оно не понадобится, — уверила я его.

К сожалению, у меня не было второго амулета перехода, чтобы просто воспользоваться им и оказаться на границе Империи. Но, как бы там ни было, я не жалела, что оставила его Саймону. Кому-то может показаться, что он не сделал для меня ничего особенного, чтобы я отдала ему такую дорогую вещь. Но для меня ценности были несколько иными. То, что сделал для меня этот аланит, было на вес золота. Он промолчал, когда мог сказать и тем самым разрушить саму возможность моего побега. Его решение обошлось для него несоизмеримо дорого. Он пострадал, его сын мог погибнуть, но он не смотрел с ненавистью на меня. Он не пустил эту тьму в сердце.

Саймон всегда был хорошим мальчиком…

* * *

Кит шел по извилистым коридорам дворца, отчаянно пытаясь припомнить, куда именно тогда привел его призрак прошлого этого места. Для того чтобы это получилось вновь, им пришлось сперва найти комнату, в которой он очнулся тем утром. В принципе, это было несложно, он привык запоминать тропы. Когда-то это кормило его и его семью. От той семьи не осталось ничего, даже праха, к которому он мог бы прийти и просто побыть рядом. Еще совсем недавно он был один в этом мире. Он привык полагаться лишь на себя и не верить никому. Казалось, с тех пор прошло лет десять, не меньше. Ровно до тех пор, пока в его жизнь не ворвался вредный старик, который перевернул все вокруг, точно взял и встряхнул его жизнь, которая уже в его жалкие шестнадцать лет казалась предопределенностью. А, потом, невероятная девушка. Именно девушку, сперва, он видел перед собой, почти его ровесницу, о которой ему вдруг захотелось позаботиться, потому что она была столь же одинока, как и он сам. Вот, только он считал себя не способным стоять против целого мира в одиночку. А, она, смотрела на этот мир так, точно он готов склонить колени по одному щелчку ее пальцев. Она не боялась никого и ничего. Никогда в своей жизни он не встречал таких людей, которые смотрели бы на аланитов или оборотней, как на равных себе. Которые считали бы себя равными этому миру. Он смотрел на нее, и ему впервые в жизни захотелось стать похожим на кого-то. Ему мечталось, что однажды, он встанет рядом с ней, и точно так же посмотрит на мир вокруг. Без страха, без сожалений, точно он способен на что угодно, как и она.

Он и сам не понял, как так произошло, что она стала его семьей?! Той единственной семьей, за которую не жалко было бы и умереть. Вопреки тому, что красивее женщины он никогда не встречал, он почему-то с самого начала смотрел на нее, как на сестру. Точно, он должен был защищать и заботиться о ней так, как некогда делал это о родной сестре. Никогда он и представить не мог, что в них течет схожая кровь и то, что это так, многое изменило в нем. Он почувствовал, что если в его венах течет кровь подобная Соль, то он просто обязан быть достоин ее. Обязан стать лучше, сильнее и смелее. Стать защитой и опорой для нее. Эти странные мысли, так непохожие на детские чувства и эмоции, позволили ему впервые ощутить себя мужчиной. А, мужчина должен заботиться о женщинах своей семьи. Это он знал совершенно точно. Так его учил отец.