или это все злая шутка Хранительцы Садов. Зачем он вообще сюда пришел? Лучше поскорее вернуться обратно, пока Учитель не спохватился. После волчицы, он всегда возвращался на пару часов в Хижину и только после этого спускался в лесные разливы. Так что…

Когда Арди уже собирался развернуться и уйти, то внезапно ветер ворвался внутрь дома и закружил снежные хлопья, в чьем перезвоне охотник услышал:

— « Ты справишься, Ардан».

— Что? — обернулся охотник.

Но он все так же стоял один, в прогнившем и почти развалившемся строении. А рука, невольно дрогнув, все же толкнула дверь, и охотник оказался в комнате. Здесь стояла обнаженная кровать, лишившаяся матраса и одеял. Странных слов, чья значения Арди теперь тоже знал.

Он подошел к ней и провел пальцами по зарубкам, оставленным на деревянных направляющих. Кто-то, когда-то, отмечал там насколько далеко может дотянуться.

Арди улыбнулся. Теперь эта кровать была бы ему впору. Достаточно длинная, чтобы ноги не свешивались, но уже не столь огромная, чтобы строить на ней замки из подушек.

Охотник перевел взгляд чуть повыше и увидел длинную, узкую полку. Он прикоснулся и к ней. Здесь, как и на кухне, осталось несколько пятен, свидетельствующих о том, что когда-то, кто-то, держал на ней небольшие предметы.

Кроме кровати в комнате больше ничего не обнаружилось. Ни шкафа, ни комода, ни даже тумбочки. Только пятна на стенах в тех местах, где они когда-то стояли. Видимо кто-то вынес отсюда имущество, но не стал заморачиваться со слишком габаритной мебелью.

Мебель — забавное слово.

Арди подошел к дальней стене, где развалилась надвое решетка вентиляции. Он наклонился было к ней, но взгляд зацепился за щель между досками на оконной раме. Охотник выпрямился и подошел ближе.

Посмотрев через неё, он не увидел ничего, кроме мглы, но стоило сверкнуть молнии и там, на другом берегу реки, показались высокие камни. Камни, которых, почему-то, было на один больше, нежели должно.

Почему должно. Откуда должно. И даже — зачем должно, Арди не знал. Но он знал, что ему стоит туда наведаться.

Недолго думая, тем же путем, что и пробрался внутрь, охотник выбрался наружу. Спрыгивая в снег с покатого откоса, он на секунду отвлекся на небольшой сарай, стоявший поодаль. Сперва Арди не понял, что привлекло его внимание, а затем догадался. В отличии от дома, замок, запиравший маленькую постройку, не проржавел, а доски не тронули ни плесень, ни жуки.

Странно и…

Очередная вспышка молнии, затем оглушительный раскат грома и вот Арди уже перебирается по насквозь замерзшей реке на другой берег. Там он прошел по явно ухоженным дорожкам к высоким, тяжелым камням, сложенным каким-то сложным и хитрым образом. Таким, каким не могли их сложить ни сели, ни паводки. Да еще и письмена на них.

Арди шел, вчитывался, пока не остановился у последнего из камней.

— Гек… тор… — читал охотник. — Эго… бар. Сын… муж… отец… охотник. 442–512 от п. Э…

Арди не знал, что значат эти цифры и что такое — « п. Э.», но вот имя. Гектор Эгобар. Оно, по какой-то неясной причине, отзывалось в сердце Арди чем-то одновременно приятным и болезненным. Настолько, что охотник схватился ладонью за грудь, сжал шкуры и едва-едва умудрялся хватать ртом воздух. Будто кто-то невидимый и могучий ударил ему прямо в центр грудины и разом вышиб весь дух.

Охотник отвернулся.

Он не знал почему, но ему было больно смотреть на камень и потому… потому он смотрел на другое. Ниже, дальше по течению речного рукава, внизу склона, горели огни. Сотни огней. И не такие, как бывает, когда молния дотягивается до лесных разливов и рождает дикий огонь. Скорее… скорее они немного напоминали спутниц ока Духа Ночи — звезды. Только эти светили не в небе, а на земле.

Арди отправился туда. Через поляну и пролесок, пока не встал на границе обрыва. Он наклонился и очистил от снега камень. Если не приглядываться, то и не заметишь. Но Арди пригляделся. Потому что знал.

Маленький, красный отпечаток ладони. Кровавый отпечаток. Который не смыли дожди, не стесали ветра, не укрыла трава. И даже камень, местами отколовшийся и обратившийся в пыль, не тронул этот узор.

Арди занес над ним руку.

Где-то позади, вдали, раздался рев Учителя, но было поздно.

Охотник опустил руку, накрывая своей ладонью кровавый узор и воспоминания потоком хлынули в его сознание. Сцены прошлого один за другим врывались в разум, терзая ледяные путы, когда-то оплетавшие сердце. Они рвали их в клочья и каждый новый такой разрыв обрушивал на Арди град того, что он считал снами о снах. И так, пока, наконец, не растаял последний узел и Арди не увидел, как пылает город и как объятья орка сжимают его… его…

* * *

— Отец… — слова слетали с уст мальчика, а слезы обжигали щеки. — Мама… брат… дедушка…

Он лежал на камнях и холодный ветер пронизывал насквозь его тело — тонкие шкуры не могли удержать порывы стужи, принесенной морозами Старой Алькады. Арди била дрожь — стало настолько холодно, что едва чувствовал собственные уши и пальцы, но он не обращал на неё внимания.

Раз за разом он смотрел на то, как течет кровь изо рта и глаз его отца, слышал как плачет мать, когда его уносил с собой громадный барс и как дедушка на глазах стареет, после того как закончил старый ритуал Эан’хане.

Слезы текли по глазам мальчика. Сердце не хотело биться. Он лежал на спине и, глядя на бушующую в небе тьму, кричал, но что буре до воплей двенадцатилетнего парнишки.

— Стоило оно того, Ардан?

Слова жгутами потянулись к разуму Арди, они попытались опутать его, проникнуть внутрь, но мальчик не позволил. Как и учили Атта’нха и Скасти, он укрепил сознание и направил свою волю против чужой.

— Нет твоей власти, Эргар, надо мной, — мальчик, поднимаясь на ноги, шептал слова старого, как сама кровь Матабар, обряда. — Больше нет.

Шесть лет назад, здесь же, на этом уступе, перед ним стояла маленькая фигурка деревянного зверя, а сейчас — громадный барс со множеством хвостов, что невозможно сосчитать. Он дышал льдом, а шерсть его пылала горной грозой. Той самой, бьющейся сейчас о скалы Алькады. И только теперь в её ярости Арди услышал имя. Имя Грозы Горных Пиков.

Барс распахнул пасть и его рык слился с грохотом грома.

— Так ты платишь мне, Ардан⁈ — из его