и посмотрел на восток, где око Духа Дня… погодите… как же это слово звучало… ах да — солнце. Где солнце поднималось на востоке заливая Алькаду светом. Оно освещало высокие горные пики, укрытые снегами, те застывшими волнами спорили с самим временем кто из них двоих старше. Лесные разливы раскинули широкие объятья, обещая открыть таинства и секреты тому, кто будет достаточно отважен и внимателен. А среди них сверкали речные угодья и озерные глади, оборачиваясь драгоценными камнями на короне суровых гор.

Где-то там остались его друзья. Их игры и шалости, их уроки и истории, песни и рассказы.

Мальчик вытер слезы тыльной стороной ладони и опустил взгляд на синий символ в центре своей груди. Он не знал, что сделал Эргар и почему его суть Матабар не ушла вместе с окончанием обряда, как уходила у всех полукровок, что и стало причиной растворения народа горных охотников среди жителей долины.

— Спасибо, — произнес Арди, после чего развернулся и отправился в сторону Эвергейла.

Как и прежде — он не знал, что его ждет впереди, но память о том, что ему было куда возвращаться — грела душу.

Браслет на запястье, символ на груди, фигурка дуба с клыком на шее и небрежно сшитые шкуры — вот и все пожитки, с которыми Ардан Эгобар, сын Гектора Эгобара, отправлялся в свое новое и самое опасное приключение.

Глава 15

Солнце едва-едва просыпалось над равниной — непривычное ощущение. Вместо высоких гор вокруг поднимались деревянные крыши разномастных сооружений. Арди, двигаясь по пыльным улицам, на которых уже показывались первые горожане, прятался в тени домов. Он не рисковал выходить наружу, не зная, как ведут себя местные звер… жители.

— Доброе утро, госпожа Фостер, — приподнял забавную шляпу мужчина средних лет. В синей одежде, выглядящей строго и изрядно поношено и столь же — штопано, он поправил перекинутую через плечо кожаную сумку, из которой едва не высыпались бумажные свитки, каких Арди прежде еще не видел. Белого цвета, со множеством страниц, исписанные черными чернилами и даже с несколькими картинками. — Как начало вашего дня?

— А, господин Молиньер, — расплылась в улыбке дама, поднимавшая навес над сложенными друг на друга коробками. Она уперла несколько палок в железные, покрытые медной краской, пазы, после чего дернула за веревку и широкий рулон ткани раскрылся, накрывая своеобразный… как же это… ах да — прилавок. Поднимая крышки с коробок, она выкладывала различные пекарные изделия и, почему-то, коренья. Не самые вкусные и полезные, надо сказать. Арди мог найти и поприятнее. — Как и всегда — приходили из банка, требовали взнос по кредиту.

— Разве у вас уже подходит срок аренды?

— В том-то и дело, что нет, — вздохнула дама, поправляя белый фартук, накинутый поверх поношенного пальто. — Но, говорят, у меня задолженность. Не знаю, откуда они её взяли. В обед пойду разбираться. Но что мы все обо мне. Лучше расскажите, как поживает империя.

И они рассмеялись, словно госпожа Фостер произнесла какую-то отборную шутку, хотя, впрочем, может так оно и было.

— С вас три ксо, госпожа.

— Конечно, Молиньер, — она ловко выудила из кармана фартука три небольших монетки и протянула мужчине.

Тот, в ответ, отдал свиток:

— Все как обычно, госпожа, — Молиньер снова приподнял забавную шляпу — будто обрезанное и перевернутое ведерко. — Небольшие свары на северо-западе — Армондцы в этом сезоне особенно страстно пытаются пересечь наши границы.

Фостер покачала головой, листая свиток.

— Меняем посла в Оликзасии и…

— Ох, Молиньер, вы же знаете, как меня утомляет по утру политика. Да и вечером, признаться, тоже. Лучше расскажите, что нового в столице?

— О, госпожа, — подмигнул мужчина. — все сплетни и новости богемы вы узнаете на странице за номером семь. А почем, кстати, ваши знаменитые черничные булочки?

— Какая черника зимой, Молиньер, — прыснула госпожа, после чего посмотрела на неособо оживленную улицу и повернула ключ в двери лавки. — Впрочем, может у меня остались запасы с лета. Заходите — проверим вместе.

— Госпожа, — в третий раз приподнял шляпу мужчина и они вместе скрылись в лавке.

Очень странные люди, обсуждавшие не менее странные темы. Тем более — Арди сильно сомневался, что госпожа Фостер могла сохранить каким-то чудом чернику с лета. Да тут даже чудом не поможешь! Сезонная же ягода.

Потянув носом, мальчик юркнул по дороге и, оказавшись рядом с лавкой, опустил лицо к сдобным угощениям. Они выглядели подозрительно аппетитно. А еще источали сладкий и сытный аромат. Ну и раз уж были выставлены на всеобщее обозрение, то явно являлись ничейными.

Арди протянул руку и молниеносное тиснул одну, тут же отпрыгнув за угол и снова укрывшись в тени. Опять принюхавшись, он сделал первый укус. Прожевал, проглотил и…

О…

О-о-о-о!

Эти чувства сложно передать. То, что творилось во рту Арди — он будто одновременно жевал сладкие коренья ДикоЛиста, прибавив к ним зимние ягоды, а сверху все это венчалось чем-то очень вязким и пряным.

— Шоколад, — вспомнил мальчик, как называлось это слово.

И, видимо, Молиньер и Фостер все же нашли булки, потому как из лавки раздавались звуки явного…

Арди поморщился. Нет, эти звуки принадлежали совсем другому процессу. Но сейчас ведь не весна! Или у людей все обстояло несколько иначе? Ладно, это он сможет выяснить и потом.

Дожевав булку, мальчик облизнул пальцы и побрел дальше. Не выходя из теней, он исследовал загадочных обитателей Эвергейла. Вот, к примеру, сухой и низкорослый мужчина без волос на голове, одетый в легкие одежды, укрытые белым передником и широкие штаны, заправленные в высокие ботинки, прибивал гвоздем к стене волшебную доску. Ну а как иначе еще объяснить, что она, будучи черной, каким-то чудом позволяла оставлять на себе символы белым песком, сжатым в форму пальца?

— Господин Баренби, — поздоровался с ним другой мужчина — полная противоположность первому. Грузный, тучный, высокий и с красными щеками. — Что у нас сегодня на обед в лучшей таверне города?

— Вы хотели сказать — в единственной таверне? — хмыкнул худой. — Что же, господин Эшлер, ответ на ваш вопрос зависит от ответа на мой — пришла ли партия, за которую, я, помнится, отдал вам семь эксов еще на той неделе?

— Семья Полских обещает забить последнюю тушу сегодня к полудню, ну