Джесси откидывается назад, чтобы подумать, как Лесли и Дорис будут потрясены этой новостью. Из них троих именно Джесси Левин первой обзавелась парнем. Тот факт, что Пик формально не является ее ухажером, не имеет значения, ведь Лесли и Дорис никогда с ним не встретятся.

Джесси вычеркивает эту фразу. Она представляет, как Лесли сообщает поразительную новость своей матери, а затем та звонит Дэвиду Левину и спрашивает, о чем он думает, если разрешает тринадцатилетней дочери ехать в Вудсток.

Джесси делает паузу. Она не хочет слишком много сообщать о секретной миссии Тигра, хотя и не может себе представить, как об этом прознают девочки-подростки из Бруклина, штат Массачусетс.

Джесси хочет упомянуть Кирби, потому что все ее подруги, особенно Лесли, помешаны на той. Но Джесси не видела сестру и не разговаривала с ней все лето. Кирби прислала посылку, в которой была футболка с надписью «Виноградник Марты» и открытка «Скучаю по тебе!».

И затем словно исчезла с лица земли.

Это самые правдивые слова во всем письме, понимает Джесси.

«Брехня», – думает Джесси. Она ни разу не ставила пластинку, а теперь, после ссоры с Экзальтой, даже не может попросить воспользоваться «Магнавоксом». К тому же проигрыватель стоит в комнате с телевизором, который Блэр смотрит ежедневно с утра до вечера. Но опять же, Лесли и Дорис никогда об этом не узнают.

Джесси запечатывает письма в конверты и клеит на каждый марку, но ей запрещено покидать дом, так что поход к почтовому ящику придется отложить.

Она откидывается на спинку кровати и вспоминает, как целуется Пик.

«Меня заносит».

Джесси раньше не задумывалась над этим словосочетанием, но теперь поняла, насколько точно оно описывает ее настроение. Кажется, будто ветер поднимает ее в воздух, она парит.

Жизнь, в которой Джесси проснулась утром, теперь совершенно изменилась.

На следующее утро, когда они с Экзальтой возвращаются домой после уроков тенниса, бабуля говорит:

– Ну, Джессика, сегодня последний день твоего наказания. Завтра сможешь делать все, что захочешь.

«Смогу делать все, что заблагорассудится». Джесси вспоминает ужин с матерью в «Безумном Шляпнике». Кейт сказала, что подарком на день рождения Джесси будет разрешение ездить на велосипеде на пляж во второй половине дня. Узнала ли мать, что случилось с ожерельем?

Джесси полагает, что да, хотя Кейт не сказала об этом ни слова. Возможно – нет, вполне вероятно, – даже кража не смогла привлечь внимание матери, что плохо, но в то же время и хорошо.

Завтра Джесси пойдет на пляж вместе с Пиком.

Ночью ее будит чей-то крик. Шумит мистер Кримминс. Джесси сползает с кровати и распахивает дверь, чтобы лучше слышать. Не все слова можно разобрать, но суть происходящего она улавливает. Мистер Кримминс отчитывает Пика за нарушение комендантского часа.

Комендантский час? Джесси не знала, что у Пика есть комендантский час или какие-то правила. Кажется, они ему не нужны; он придерживается распорядка дня – пляж, работа, сон. Но Джесси смотрит на часы и видит, что уже три часа ночи.

Три часа ночи? Пик что, только вернулся? Джесси припоминает костер, но это было накануне вечером.

Может быть, сотрудники «Северного берега» устраивают костер каждый вечер, как это делали Кирби и ее друзья. Может быть, Пика приняли сверстники, и теперь его приглашают постоянно. Вдруг через неделю или две он сможет взять с собой Джесси.

Ей ни за что не разрешат уйти, поэтому придется пробираться тайком, и, скорее всего, ее поймают; а единственное наказание, которое она может себе представить, достаточно суровое за два серьезных нарушения за одно лето, – это отправка в школу-интернат. Джесси беспокоится, вдруг Пика накажут так же, как ее саму, – домашним арестом.

– Ты хочешь, чтобы нас выгнали отсюда? – спрашивает мистер Кримминс.

– Нет, сэр.

– Мы и так стоим на тонком льду.

– Да, сэр.

Джесси слышит шаги Пика на лестнице, закрывает дверь и забирается обратно в постель. О домашнем аресте ничего не говорилось. Джесси закрывает глаза. Завтра она наденет желтое бикини.

На следующее утро, перед теннисом, Джесси проверяет дверь Пика, но та плотно закрыта, он еще спит. Когда Джесси возвращается с тенниса, его велосипеда нет, а дверь в спальню открыта.

Он, как обычно, пошел на пляж.

Джесси переодевается в купальник и думает о том, чтобы собрать ланч, но не хочет терять время. Она мчится вниз по лестнице в гостиную, где Блэр лежит на диване, зажав между ног подушку. Главная новость – на ней новое платье, которое Кейт заказала по каталогу. Оно из оранжевого вельвета, с украшенным рюшами вырезом и длинными рукавами, и, хотя платье не по сезону – Блэр вспотела даже лежа здесь, – оно гораздо лучше, чем расползающееся по швам желтое.

– Одолжишь мне доллар? – просит Джесси. – Я еду на велосипеде на Серфсайд и хочу съесть там бургер.

Она на секунду забеспокоилась, вдруг Блэр проверит, разрешено ли Джесси ездить на велосипеде на Серфсайд, или скажет, что тратить пятьдесят центов на бургер, четверть на картошку фри и четверть на колу – перевод денег, если на кухне есть отличная еда.

Но Блэр даже не поднимает глаз.

– Сумочка в моей спальне. Возьми столько, сколько надо.

– Хорошо, спасибо. – Джесси секунду смотрит на Блэр. Следует ли побеспокоиться о сестре? Та похожа на огромного грустного оранжевого зомби, увлеченного телевизионными мыльными операми.

– Тебе что-то надо?

– Мне? Нет. Но все равно спасибо.

Джесси решает, что никогда не забеременеет.

Удивительно, как свобода все меняет. Солнце ярче, небо голубее, оконные наличники на Фэйр-стрит один краше другого. Дышать становится легче, а ноги крутят педали уверенно и сильно.

Она встретится с Пиком на пляже!

Приехав на Серфсайд, Джесси высматривает его велосипед у стойки. Не обнаружив, впадает в панику. Что, если Пик уехал куда-то еще?