для вас время, я дал вам свободу, показав, что такое секс. Но вы мне не нужны. Я женат, у меня дети, что вы преследуете меня?! Ася Николаевна, займитесь собой, приведите себя в порядок, найдите мужчину, который будет вам ровней. Пробуйте, экспериментируйте, получайте удовольствие. Научитесь, в конце концов, не быть бревном в постели! Может быть, вас кто-то и подберёт. А мне не мешайте жить! Сделайте одолжение, исчезните и не преследуйте меня больше!

Ася смотрела на потухший огонь и вспоминала, как, не видя дороги от слёз, бежала домой, как собрала чемодан, покидав в него самое необходимое, а у самых дверей столкнулась с отчимом. — Ты куда? — спросил он. — К бабушке, насовсем. Я не вернусь. Он схватил её за руку и затащил в комнату. — Ты о матери подумала?! Что случилось? Несчастная любовь? Так это мелочи. Ася дословно помнила проповедь, прочитанную им. Он много и красиво говорил о долге, о том, что она их лицо и не имеет права подвести семью, ещё о том, что мать не переживёт, если с Асей что-то случится, что мать любит её настолько, что ему родного ребёнка не родила. Но она твёрдо решила начать жизнь сначала. — Я уезжаю. Простите меня за всё, Егор Филиппович, но я не могу остаться. И за маму тоже простите. Я была бы рада сестре или брату, если бы я могла что-то изменить в прошлом, я бы с удовольствием. Простите меня, если можете. И сбежала в посёлок к бабушке. Через месяц после приезда встал вопрос о трудоустройстве. Вот тогда она и познакомилась с Диной и Валерией Павловной. А летом приехал Егор Филиппович и привёз ей корочку о прохождении клинической ординатуры.

Часть 43

Олег вошёл в собственную приёмную как раз перед началом обеденного перерыва. Секретарша Марина сидела в наушниках и, напевая что-то себе под нос, увлечённо красила ногти, не замечая ничего вокруг. Не заметила она и появления шефа. В комнате висел запах ацетона. Олег уже набрал в грудь воздуха, чтобы высказать секретарше своё возмущение, но отвлёкся на большой тёмно-бордовый чемодан, стоящий у стены…

— Марина, это что? — обратился Олег к девушке. Она не реагировала. Олег подошёл к столу и взял в руки пузырёк с лаком.

— Ой, Олег Александрович, хорошо, что вы пришли. А то тут посетительница чемодан оставила, а сама ушла куда-то. А я на обед опаздываю, мы с девчонками из отдела кадров договорились.

— Ты сюда обедать пришла или работать? — возмутился Олег. — А нет, ты ж устроилась на работу ногти красить. Всё, уволена.

На глазах Марины появились слёзы, она часто-часто заморгала и заикаясь спросила:

— За что?

— За то, что обязанности свои не выполняешь.

— Так вы ж не просили ничего. Вас с утра не было. А так я готова, всё-всё, что скажете, сделаю.

Олег вдохнул и выдохнул, чтобы взять себя в руки. Конечно, эта непроходимая тупица у него работать не будет, хотя за неё просил человек, которому отказать было невозможно. Но это сейчас не имело значения.

— Принеси мне чистый костюм и халат, сделай кофе, а главное, объясни, что за посетительница с чемоданом.

— Так она не представилась, — хлопала глазами с накладными ресницами Марина.

Олег лишь рукой махнул, прошёл к себе, сел в кресло и с удовольствием вытянул ноги. Устал.

Дверь отворилась, пропуская Марину, закатывающую чемодан к нему в кабинет.

— Пусть он у вас постоит, — обратилась она к нему, — а то украдут ещё из приёмной. Вы же его посторожите?

«Непроходимая дура! — подумал Олег. — Нужно убирать эту красоту неземную подальше от себя».

— А чего ты чужой чемодан мне притащила? Надо было охранника вызвать, пусть сторожит.

Он откровенно издевался, но Марина юмора не поняла.

— Так я сейчас позвоню в службу охраны, скажу, что это ваше распоряжение.

— Иди уже… Приятного аппетита, — пожелал Олег. Хотел напомнить про халат и кофе, но за Мариной закрылась дверь.

Подумал, что чудо это он терпеть больше не будет — уволит! А там уж пусть её родители делают что хотят: хоть дома оставят, хоть в университет какой засунут свою весёлую дурочку — только бы подальше от него. А он больше не поддастся уговорам «нужных» людей и работать будет человек, на которого он сможет положиться.

С этими мыслями позвонил в реанимацию и попросил принести историю женщины, которую только что оперировал, а заодно спросил о состоянии ребёнка. Сам налил крепкий кофе и только устроился с чашкой за столом, как в дверь постучали.

— Ну, здравствуй, Олежек! — произнесла стоявшая на пороге Татьяна с улыбкой. — Не ждал, небось. А я тут как тут, точнее, как снег на голову.

Олег встал, взмахнул руками от радости и перевернул кофе на себя. Вздрогнул от неожиданности и огорчился своей неуклюжести.

— Теперь и не обнять тебя, чтоб не запачкать, — рассмеялся он, попытавшись отряхнуть кофе с одежды. — Но если бы ты знала, как хочется!

Олег шагнул навстречу Тане, на ходу снимая халат, отбросил его в сторону, а потом обнял её.

— Главное, чтоб жизненно важные органы не пострадали, а остальное отстираем, — со смехом ответила она, прижимаясь к широкой мужской груди всем телом.

Выпускать Таню не хотелось, да она и не сопротивлялась его объятиям. Он же думал, что если бы мог, то и не отпускал бы её никогда, потому что, несмотря на все научные звания и регалии, она всегда была для него прежде всего женщиной, той самой, с которой хочется делить закаты и рассветы… Вот бы и она испытывала те же чувства, но это, увы, мечты — у неё своя жизнь в Москве, работа тоже своя, и в её планы вряд ли входит переезд в провинциальный город, да и создание семьи с руководителем центра репродуктологии не предусмотрено. Оставалось наслаждаться лишь вот такими моментами, хотя хотелось большего, много большего.

Олег не удержался и поцеловал её в висок, нежно, может быть, излишне интимно… Она же подняла голову, встретившись с ним взглядом.

— У нас есть неделя, — произнесла твёрдо, освобождаясь из его захвата. — Нам хватит недели на обследование?

Олег отпустил нехотя, настроение резко упало. Нет, не суждено его мечтам сбыться. Ну что ж теперь. Для Танечки он сделает всё возможное и невозможное.

— Постараюсь