litbaza книги онлайнИсторическая прозаУчись слушать. Серфинг на радиоволне - Марина Москвина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 78
Перейти на страницу:

С годами оказалось: многие, с кем я потом познакомилась и подружилась, кто мне подставил в трудную минуту верное плечо, в кого я влюблялась очертя голову, кому вязала расписные свитера, кто стал героями моих рассказов, романов, радиопередач и документальных фильмов, – чуть ли не все побывали на этом концерте.

«Лужники» тогда превратились в огромное звездное небо, звезды сияли не только на сцене, но и зрители, пришедшие на концерт, составили констелляции – созвездия, похожие на те, что мы наблюдаем на небосводе.

Правда, их видел только Эллингтон: именно его мировоззрение собрало на первый взгляд случайных людей в одном зале. Маэстро видел их, как мы видим созвездие Большой Медведицы, а ведь звезды созвездия и не подозревают о своих незримых связях, поскольку находятся на разных орбитах вселенской жизни.

Не торопясь, в назначенный срок, переплетались наши судьбы, как будто невидимый режиссер выпускал на сцену героев, которые не могли разминуться, поскольку были из одного созвездия, или караса, как это называл Курт Воннегут в романе «Колыбель для кошки».

Там были карикатурист Олег Теслер – джазмен и рок-н-ролльщик, страстный любитель джаза. Известный литературный критик, в то время учитель средней школы Лёня Бахнов. Трубач и дрессировщик медведей Юра Ананьев. Меломан Валера Силаев, щедрою рукою подбиравший для моих радиопередач уникальные композиции. Создатель грандиозного культурного центра «ДОМ» Коля Дмитриев. Врач-реаниматолог Евгений Александрович Тишков, который на мой вопрос в студии, есть ли жизнь после смерти (а то американский писатель Моуди приводит свидетельства людей, испытавших клиническую смерть, мол, они видели свет в конце туннеля и некие прекрасные сияющие сущности), ответил задумчиво:

– Не знаю, может, ТАМ У НИХ – в связи с более высоким уровнем благосостояния и хорошим питанием – существует жизнь после смерти. А ТУТ У НАС ничего такого нет!

Герои моих будущих передач сидели рядом со мной на концерте – кричали, вскакивали, аплодировали. Их всех видел Дюк, без всякой подзорной трубы или телескопа он любовался ими и улыбался нам своей прославленной мудрой улыбкой.

Джаз невозможно остановить, это волна-цунами, которая ломает границы и накрывает народы и континенты. И наш советский народ не устоял. Наверное, самая главная ошибка правительства и партийного руководства была – дать волю джазу. А началось все с тех самых концертов, когда разрешили сначала Бенни Гудмену в 60-х, а потом биг-бенду Дюка Эллингтона приехать и выступить в СССР.

Вот когда начался развал империи – когда страна услышала: «Все ерунда, кроме свинга!» Появились самодеятельные оркестры и клубы. На улице Чехова (Малая Дмитровка) открылось кафе «Синяя птица», где зажигали саксофонист Козлов и скрипач Голощекин, куда сразу, как только мы познакомились, пригласил меня Лёня Тишков и танцевал там со мной весь вечер томительно-медленные танцы, чего больше не делал никогда в жизни.

В ДК «Москворечье» пианист Козырев создал школу-студию джаза. На концерты было не попасть! Вся Москва съезжалась туда. В Доме культуры на Каширском шоссе, у черта на куличках, мы слушали не только потрясающих музыкантов, но и доподлинный джазовый мейнстрим. Регтайм, блюз, джаз-рок и авангард. Залы переполнены, люди висели на люстрах, когда одновременно на двух саксофонах играл Владимир Чекасин или импровизировал Курехин.

Учись слушать. Серфинг на радиоволне

Фото Владимира Чекасина, играющего на двух саксофонах, было сделано Александром Забриным, летописцем советского и российского джаза, аж в 1980 году! Знаменитый авангардный музыкант, саксофонист Чекасин, участник культового трио Вячеслава Ганелина, или «ГТЧ», вместе с барабанщиком Владимиром Тарасовым «зажигали» в ДК «Москворечье» на Каширском шоссе. Одно из редких мест в Москве, где можно было услышать настоящий джаз.

Именно там я увидела и услышала пианиста с черной бородой, он играл не только руками, но – и ногами! Так прямо и подыгрывал большим пальцем правой ноги. Это был Михаил Альперин, уроженец южной Молдавии, автор взрывных «балканских буги», «Буги-вуги по-гагаузски», «Немолдавского блюза», «Латиноамериканских берез»… Глядя на этого человека, вряд ли кто-нибудь поверил бы, что скоро он поселится в неторопливой северной стране, почти на необитаемом берегу норвежского фьорда, станет преподавать в Норвежской академии музыки в Осло композицию и импровизацию для классических исполнителей.

Помню, будущий профессор вышел на сцену в соломенном шлеме, зеленых, цвета свежей весенней травы, носках и красной рубашке, а в качества галстука у него на шее болтался пояс от халата. Тут я услышала:

– Все, ребята, «толстое» время началось!

Я сначала не поняла, а как Миша отразился – красно-зеленый – в черной крышке рояля, коснулся клавишей… сразу стало ясно, что это за «толстое» время.

Зрители вошли в такой раж – вытащили дудки, давай дудеть, звенеть ключами, стучать ногами, у кого-то с собой был пузырь с горохом. Публика неистовствовала.

Все кричат:

– Нон-стоп!

Дескать, шпарь, Миша, дальше, не останавливайся!

Я прямо глазам своим не поверила, когда увидела такую картину: мы с Мишей Альпериным сидим у нас дома на кухне и всей компанией налегаем на черешню. Художница Лия Орлова, которая заманила его к нам, заранее предупредила, что он вегетарианец, любитель исключительно плодов и ягод, особенно вишни и черешни.

Ну, я, конечно, включила свой «Репортер», поставила микрофон…

Говорю:

– Миша! Кушайте черешню.

А он отвечает:

– Спасибочки, Марина!

…Жизнь моя протекала счастливо и ликующе, с большими провалами и головокружительными взлетами. Я чувствовала безбрежность, безграничность. Это было ошеломляюще – сохранять недосягаемую связь с мирозданием и одновременно быть открытым для людей, особенно вот таких, как музыкант Альперин, который весь – музыка, всё вокруг него наполнено ею. Хотя, если разобраться, каждый человек – инструмент вселенского оркестра, но Миша – это что-то особенное.

– Как многие, в детстве я ненавидел музыку, – рассказывал нам с Лией и Лёней Миша, – наверное, поэтому и стал музыкантом. Моя мама – пианистка, а дедушка был кантором в синагоге, композитором. И я интуитивно восставал против того, что меня хотели погрузить в мир культуры. Он казался мне тюрьмой, где томятся артисты, музыканты, поэты и художники. Поскольку начало нередко связано с насилием.

– Да, вот Моцарта поколачивали, – сочувственно заметила я. – А вас?

– Меня просто заставляли выполнять ритуалы, учить ноты, играть гаммы, зубрить классику, – горько произнес Миша. – Я бежал из музыкальной школы домой по мосту и с наслаждением сбрасывал с этого моста партитуры!

– Другой бы сам сбросился… – сказала Лия.

– А я бросал Бетховена! Это доставляло колоссальную радость – видеть, как ноты летят над пропастью и плывут по воде. И я до сих пор готов делать то же самое. Люди преклоняются перед великими именами, будь то джаз или не джаз, а для меня авторитеты неприемлемы. «Ты джазмен – играй как Эллингтон!» А моя мама не была негритянкой. Она не пела мне «Бадин сонг» на ночь, не пела спиричуэлс, она была еврейская мама, она пела мне «Фрейлехс» и еврейские колыбельные, смешно, да? А вдумаешься, оказывается, в этом все. Впрочем, я получил неплохое академическое образование, – признался Миша, выкладывая косточки на тарелке, как ноты на нотном стане. – Я много играл Скрябина, Прокофьева, очень люблю Стравинского, и вообще музыка XIX века и западноевропейская классическая музыка – это мои корни. Но когда мы получаем столь солидный багаж, у нас появляется возможность со временем спустить его в мусоропровод! Только тогда есть шанс почувствовать, что мы живем в прекрасном мире, где есть все. Забудьте, чему вас учили, читайте поменьше книг…

1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 78
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?