Чисто условно сам для себя, этим эпизодом я завершаю главу, считая, что в моей жизни был завершён один период, и я входил в новое состояние бытия.

ГЛАВА 9

После пережитого потрясения я долгое время находился в состоянии транса. Меня очень долго преследовали всякие кошмары. Я не мог ничего делать, потому что всё время находился в бреду… Не знаю, как бы я вышел сам из этого состояния, не будь рядом со мной Учителя. Он долго и терпеливо заботился обо мне. Когда я пришёл в нормальное состояние, первый вопрос, который я задал, был:

— Учитель?

— Да, это я, Николай.

— Где я? — снова спросил я, потому что, оглядываясь, не мог понять, где я нахожусь.

— Не волнуйся, ты дома, ты у себя дома.

Я закрыл глаза и через силу пытался вспомнить всё, что было со мной. Постепенно события выстраивались в определённом порядке. Повинуясь чувству логики, я менял местами всплывающие сюжеты, пока полностью всё не выстроилось упорядоченно. Почти всё время я чувствовал, что Учитель рядом со мной, он время от времени брал мою руку, как бы проверяя пульс. Когда все события моей жизни были восстановлены в памяти, обессилев, я заснул…

Проснувшись, я отчётливо всё вспомнил. Мне было хорошо, но я ощущал во всём теле слабость, из-за чего не мог встать с кровати. В доме было тихо. Я стал осматривать обстановку в комнате, здесь всё было мне знакомо и очень дорого. Во мне что-то изменилось, я явно ощущал в себе эту перемену: я более не хотел возвращаться в тот мир, откуда пришёл!

Вдруг мне показалось, что в доме кто-то есть, и я тихо позвал, зная наверняка, кто в доме:

— Учитель!

— Ты проснулся? — спросил он, входя в комнату.

— Да, давно уже.

— Что же ты сразу меня не позвал?

— Да я немного задумался…

— Что же интересного пришло тебе на ум?

— Я понял, что больше не хочу возвращаться на Землю.

— Это хорошо, Николай, значит ты полностью изменился и излечился от одолевавшего тебя пристрастия.

— Пристрастия? — переспросил его я.

— Да, стремление вернуть прошлое обличие, иначе сказать — стремление вновь войти в оставленное тело, это и есть пристрастие.

— Так вот что я не мог вспомнить…, - сказал я сам себе.

— О чём ты? — спросил меня Учитель.

— Да так, это уже не важно. Учитель, расскажи всё обо мне.

— Что именно ты хочешь знать?

— Как долго я здесь пролежал, и как ты попал ко мне?

— Здесь нечего особенно рассказывать. Ты знаешь о моей привязанности к тебе. Я чувствовал, что тебе плохо, поэтому пришёл в твой дом. Но тебя здесь не было. Я решил навестить Николоса. Он-то и рассказал мне о своих подозрениях относительно тебя. Я всё понял и вновь пришёл к тебе домой и стал ждать, пока ты вернёшься сюда.

— Мне кажется, когда я вернулся, в доме никого не было.

— Вот именно, что тебе кажется, — Учитель улыбался, глядя на меня, — хорошо, что всё уже позади.

— Ты что-то скрываешь от меня, Учитель?!

— Вовсе нет, просто ты немного нетерпелив… Ты вошёл в дом, и я, обрадовавшись, вышел тебя встречать. Но ты не замечал меня. Ты как-то странно смотрел, а потом вдруг упал. Я ринулся к тебе, осмотрев, понял, что ты без сознания. Я перенёс тебя на кровать…

Учитель замолчал.

— А что было после, Учитель?

— После? Тебе было плохо. Ты бредил, всё рвался куда-то, то пытался отгородиться от преследующих тебя видений. Постепенно тебе становилось легче. Помог и Николос.

— Он тоже был здесь? — удивился я.

— Да, и не только он…

— О чём ты, Учитель?

— …

— Ты не хочешь, чтобы я что-то знал?

— Да нет, не в этом дело… Какая разница, когда ты это узнаешь… и от кого… Наверное, будет лучше, если я расскажу тебе о происшедшем…

Некоторое время Учитель молчал, должно быть, обдумывал, как мне всё рассказать. Я ждал, пока он заговорит вновь.

— Николай, то, что я сейчас скажу тебе, очень важно. За время твоей болезни здесь было много разных людей.

— Учитель, я перебью тебя, ответь на один вопрос: как долго я был вне сознания?

— Почти полгода.

— Что?!

— Да, это так, не удивляйся. Поставить тебя на ноги помогли настои старца Николоса, да врачевание святого Пантелеймона. Не раз приходил и Óдин. Но всё это не так важно. Важно то, что ты мог перестать существовать вообще, как личность.

— Как это: вообще?..

— Ты очень чувствительная натура, пережитое тобой потрясение могло стать роковым. Но твоего исчезновения не могли допустить. Ты должен жить и учиться дальше.

— А что будет потом?

— Придёт время — ты всё узнаешь.

— Учитель, ты снова что-то мне не договариваешь?

— На этот раз — нет. Я не знаю, что именно будет определено тебе Свыше.

— Определено Свыше… Учитель, кто не мог допустить моего исчезновения? Ты говорил мне что-то об этом.

— Не отрицаю, говорил. Силы добра, вот кто! Ты — новая утверждающаяся личность, очень сильная духом, несущая положительное влияние на окружающих. Ты нужен миру, поэтому ты должен взрастить свой дух до определённого уровня, а потом, вернувшись на Землю, утвердить его. А что будет дальше — известно лишь Богу. Если что-то тебе и трудно сейчас осознать или принять реальное должным образом, не отчаивайся. Смирись и прими всё так, как оно есть. Верь мне, я говорю всё это тебе с отцовской привязанностью: верь в себя, в свои силы — и всё будет хорошо. За свою боль и страдания ты получишь сторицей…

Учитель говорил долго, и чем больше я вслушивался в его слова, тем спокойнее мне становилось. С новой силой чувство умиротворения разливалось во мне. Снова я ощутил полную и безвозвратную привязанность и принадлежность этому миру.

— Что это я совсем заболтал тебя, — вдруг спохватился Учитель и захлопотал вокруг меня.

Он принёс мне в постель и дал выпить какой-то отвар, сказав при этом:

— Данное снадобье поддержит твой жизненный тонус.

Он снова исчез и вернулся с маленьким передвижным столиком, на котором было наставлено множество яств.

— Ешь, Николай, я заговорил тебя, а ты и так ослаблен, тебе сейчас нужно больше кушать и дольше спать. Сон восстановит твои силы. Думаю, что через несколько дней ты сможешь встать на ноги.

Первое, к чему потянулась рука — это вяленые персики! Сбив охоту к любимому блюду, я аппетитно уничтожал сочные наливные яблоки вприкуску с пшеничными лепёшками. Довершил трапезу ароматным виноградом, а напоследок Учитель подал