Маленький мой, родной. Я здесь, сынок, я рядом.

Если бы могла, я бы сказала каждое из этих слов, но из горла вырывались только всхлипы. Их просто не получалось остановить. Сайллор тоже плакал. Мой смелый мальчик, который даже не всхлипнул от боли, когда его ногу придавило шкафом, сейчас уткнулся мне в шею и хлюпал носом.

– Прости, что так долго, – прошептала, гладя его по густым волосам.

Сайллор коротко мотнул головой, без слов говоря: «Ничего страшного».

– С возвращением, Кинара.

Я подняла взгляд на Геротта, увидела его улыбку, теплую и радушную, и тоже улыбнулась. Захотелось ответить что-нибудь подходящее ситуации, пусть даже простое «я рада вернуться». Но с губ против воли сорвалось:

– Скучала по его голосу.

Геротт посмотрел на меня с удивлением, почти недоверием:

– Он с тобой разговаривал?

– Когда мы прощались.

Дракон хмыкнул:

– А с нами молчал. Ишь, алькард упертый.

Сайллор повернул зареванное лицо к дяде и, судя по насмешливому выражению лица последнего, показал ему язык.

– Пойдем, малыш.

Я мягко отстранила от себя Сайллора, встала и крепко взяла его за руку.

– Куда?

– Домой.

Он кивнул. Вот так просто, без лишних вопросов и уточнений. Будто даже на миг не усомнился, что я говорю о доме Рроака, а не Геротта. Я же вдруг с пугающей ясностью осознала: это действительно наш дом. Не жилище, которое мы делим. А дом.

Геротт с нами не пошел. Но, по правде сказать, я особо и не настаивала. Пусть это эгоистично или неправильно, но я не хочу тратить драгоценные минуты, которые могу провести наедине с сыном. И кажется, Геротт понял все правильно. Только настоял, чтобы помощница Гррахары перевязала мне плечо, пока сама Гррахара занята в чертоге.

Маккира постучала в дверь, когда мы с Сайллором закончили разжигать камин. Деловито, явно гордясь тем, что ей доверили дело Гррахары, осмотрела меня. Недовольно поцокала, глядя на рану, стянула края, залила их какой-то тягучей жидкостью и тут же шикнула на Сайллора, стоило тому зарычать. Я успокаивающе погладила сына по руке. Заверила, что вскрикнула больше от неожиданности, чем от боли. Но, судя по хмурому взгляду, мой мальчик не поверил мне.

Едва жидкость покрыла порез полностью, Маккира туго перемотала руку от плеча до локтя. Положила поверх сушеные листья мутнянки и укрыла их новым слоем ткани.

– Не мочить, не чесать, даже если будет хотеться. А хотеться будет, – добавила она серьезно.

Я пообещала соблюдать указания. Проводила Маккиру и вернулась к камину. Стоило устроиться в кресле, Сайллор тут же забрался ко мне на колени, обнял за шею и привычно умостил голову на моем плече, благо здоровом.

Поначалу говорила только я. Чувствуя напряжение сына, гладила его по спине и рассказывала, рассказывала, рассказывала. О новых послушниках в Ордене, которых тренировала. О вечно недосоленной стряпне Найры и о том, как Арилу наказали за украденное для меня мясо. О снежной площадке, что старшие охотники возводят для младших.

Когда-нибудь Сайллор узнает правду об Ордене и о том, через что мне пришлось пройти. Но позже. Сейчас я хочу успокоить моего мальчика, дать ему понять, что ничего страшного не приключилось, мы снова вместе. Что нет нужды сжиматься от беспокойства в комочек.

Постепенно Сайллор расслабился. Спустя четверть часа начал задавать вопросы, а еще минут через десять вовсю болтал сам. О жизни в Северных Гнездах говорил мало – видимо, для него она слишком обыденна. То ли дело новое рождение! И пусть Геротт запретил пока взывать к внутреннему зверю, но Сайллор признался, что уже дважды сумел его почувствовать. А один раз – и это чистая правда! – его ногти стали серыми-серыми. На последних словах его восторг поутих, а сам Сайллор посмотрел на меня с беспокойством.

– Я настолько слабый, да?

– Не думаю. У драконов ведь когти и чешуя всегда разного цвета. А значит, серый – точно не твой цвет.

Он просиял. Но тут же, будто силой, вернул лицу серьезное выражение.

– Лучше не радоваться раньше времени – тогда и расстраиваться не придется. Так дядя говорит.

Я кивнула. Поцеловала его в макушку, притянула к себе.

Какое-то время мы молчали. Потом Сайллор снова заговорил:

– Ты больше не уйдешь?

– Не знаю, родной. Если нужно будет, уйду. То, что мы с Рроаком делаем, – важно.

Он вздохнул. Однако возражать или спорить не стал.

Огонь в камине уютно потрескивал, согревая комнату и наполняя ее приглушенным оранжевым светом. Незаметно мы с Сайллором задремали. Точнее, задремала я. А мой мальчик, кажется, досматривал ночные сны. Дыхание его стало глубоким и размеренным, тело расслабилось.

Близость Рроака я ощутила еще до того, как скрипнула входная дверь. Повернулась, увидела его и покачала головой. Боги, как же он вымотан! Когда в последний раз он нормально спал? А когда сможет заснуть, перестав терзаться тяжелыми мыслями?

Рроак приблизился, молча забрал у меня Сайллора и зашагал к лестнице. Я обогнула его, поднялась первой, открыла дверь в спальню. Помогла уложить Сайллора. Поцеловала осторожно, чтобы не разбудить, выпрямилась и только собралась повернуться к Рроаку, как он не выдержал сам – схватил меня за здоровую руку, дернул на себя и обнял.

Мы замерли. В полной тишине впитывали ощущение близости друг друга, смотрели глаза в глаза. И молчали. Оба будто чувствовали: любое слово разрушит момент – и тогда придется говорить новые и новые слова, обсуждая все, что мне удалось выяснить в Ордене. Это важно, знаю. Но это может подождать хотя бы полчаса.

Рроак отстранился, хмуро глянул на мое перевязанное плечо. Я покачала головой, без слов давая понять, что рана не беспокоит. Только слабое жжение, как и предупреждала Маккира. Рроак, кажется, не поверил. Глядел все так же обеспокоенно, сведя брови. Я улыбнулась, коснулась пальцами складки на переносице, разгладила ее. Очертила подушечками линию скул, подбородка, губ. Прижала ладонь к щеке.

Не сосчитать, сколько раз я видела лицо Рроака во снах. Даже не помня его имени, звала, тянулась навстречу. Смотрела в удивительные зеленые глаза с вертикальными зрачками, теперь бесконечно родными. Но даже во снах я не могла до конца прочувствовать эту близость. Стоять так рядом, касаться его кожи, густых волос, заплетенных в тугую косу, вдыхать его запах.

Я не выдержала первой. Просто не смогла больше сдерживаться. Встала на носочки, ухватилась за Рроака обеими руками и поцеловала. Поцеловала так, как хотела уже давно – с того момента, как увидела его на перевале. Или даже еще раньше, во снах.

Нежность вспыхнула и прогорела вмиг, как сухой лист. Остался только голод. Голод по Рроаку, по той опасной силе, с которой он вжал меня в свое тело, по общему на двоих пламени.