class="empty-line"/>

— А я потом, если что, тебе свои отдам. Не расстраивайся так!

— Да я не расстраиваюсь, странно просто…

— Ладно, как бы то ни было — пора идти, ты права. Нельзя заставлять ждать наших хулиганок. Надо их заинтересовать, пока не разбежались!

— Да!

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в мягкие оранжевые тона. Мы вышли из домика вожатой. Мику бодро прыгала по ступенькам впереди меня, а я наблюдал за ней, погружённый в свои мысли.

— А твоя нога? Уже не болит? — спросил я, чувствуя, как моя бровь скептически ползёт вверх.

«Я, конечно, не доктор, но, определённо, не бывает так: утром у человека настолько сильная боль, что невозможно ступить, а вечером он ходит как ни в чём не бывало.»

Мику сделала несколько до комичности широких шагов вдоль по улице, а потом развернулась ко мне, сияя улыбкой:

— Уже всё прошло! Благодаря Сёмочке! Потому что ты меня хорошо полечил! Ухаживал, заботился и сидел со мной до самого полдника! Теперь я могу снова прыгать и скакать! Как ты и обещал утром!

И, чтобы продемонстрировать свои способности, она подпрыгнула на месте, размахивая руками.

— Вот!

— А, ну хорошо, — ответил я, недоверчиво улыбаясь.

— Очень рад, что ты вновь полностью здоровенькая и жизнерадостная.

— И я тоже! А теперь пошли скорее.

Мику взяла меня за руку и энергично зашагала, потянув за собой. Её энтузиазм был заразительным, и я невольно ускорил шаг, стараясь не отставать.

— Что-то вы долго. Мы уже весь чай выпили и конфеты подъели. Уля вон домой засобиралась — переодеваться. Говорит, лучше б на футбол пошла, — произнесла Алиса с лёгкой насмешкой. Она удобно устроилась на матрасах, закинув руки за голову и растянувшись в полный рост.

Ульянка тут же подхватила её слова:

— Конечно! Они там прогуливаются неторопливо, держась за ручки, а мы тут сиди, жди этих счастливых влюблённых! Которые часов не соблюдают. В духоте причём!

Мику заметно смутилась, а глаза забегали в поисках выхода из неловкой ситуации.

— Ой, точно! Совсем забыла. Сейчас открою окна. И конфеты есть ещё, только это уже точно последние, больше нет, — торопливо проговорила она, стараясь всячески угодить строптивым гостям.

Её голос выдавал напряжение, Мику явно переживала, что её старания могут оказаться недостаточными.

— Только не уходите. Семён кассеты принёс, сейчас слушать будем, может, что-то понравится, и мы это сыграем на концерте все вместе. Как здорово будет! — воскликнула она, мечтательно прикрыв глаза и приложив ладошки к щекам.

«Похоже, балдеет от одной только мысли о подобном», — подумал я, наблюдая за её воодушевлением.

Алиса, которая до этого расслабленно наблюдала за происходящим, приподнялась, подперев голову рукой и одарила нас ехидной улыбкой:

— Какой там сыграем⁈ Этот ученик твой новенький вообще ни в зуб ногой. Я вчера проверяла. В музыке он полный ноль! — она сделала паузу, чтобы насладиться эффектом своих слов, а затем продолжила ещё более насмешливым тоном:

— Хочешь сказать, за это время он чему-то научился? Как будто вы тут чем-то полезным занимаетесь, ну-ну, так я и поверила.

Мику опустила голову, явно чувствуя себя неловко. Её глаза потускнели, а плечи чуть ссутулились.

— Кое-чему всё-таки научился, — ответил я, поймав её растерянный взгляд.

Алиса удивлённо вскинула брови:

— О как! Ну давай, удиви меня!

Алиса вольготно развалилась на матрасах, как римский патриций, слух которого сейчас будут услаждать изысканнейшей музыкой. Кубок с вином заменяла кружка чая, а блюдо с яствами — развернутая и лежащая на фантике конфета. Не хватало только прекрасной рабыни с опахалом рядом.

— А ты, Мику, можешь пока помахивать надо мной нотной тетрадкой. Жарко тут у вас, — добавила Алиса.

«Похоже, не у меня одного сложился подобный образ», — подумал я, усмехнувшись про себя.

Я взял гитару и сел на стул перед почтенной публикой. С улыбкой понаблюдал за суетой Мику, которая разыскивала, чем можно охладить Двачевскую.

— Тебе разрешение нужно? Мы готовы внимать, приступай, — поторопила меня Алиса, едва сдерживая нетерпение.

Я глубоко вдохнул.

«Надеюсь, не опозорюсь».

И начал играть.

Первые аккорды заставили всех замереть. Я играл спокойно и неторопливо, как на репетиции недавно.

«Не смотря на то, что это можно сказать моё первое выступление перед публикой, я ни капли не волнуюсь — удивительно!»

Через несколько минут, когда я отложил гитару и шутливо поклонился, первой ожила Алиса:

— Неплохо, неплохо. Особенно если учесть твой вчерашний уровень.

— А что за песня? Не слышала раньше. Там слова есть? Может, ты и спеть можешь? — спросила Алиса, явно заинтересованная.

— Спеть, наверное, не получится. Я не умею петь и стесняюсь, как звучит мой голос, — повторил я то, что буквально вчера уже говорил Мику.

— А чего стесняться? Нормальный у тебя голос. Всем же нравится, да? — Алиса оглядела остальных, ища поддержки.

— Алиска просто втюрилась в Семёна, поэтому ей всё нравится в нём! — выпалила Ульянка, за что тут же получила грозный взгляд Двачевской.

— Ну-ка цыц! Без сопливых солнце светит! Молчи в тряпочку, пока не зашибла мимоходом, — процедила Алиса, взмахнув рукой так, что чай из её кружки расплескался.

Я оглядел притихших девушек: похоже, все ждали моей реакции.

— Изначально это песня на английском языке, про парня, который страдает от того, что его соседка, в которую он влюблён, уезжает навсегда. А он так и не успел ей признаться, — проговорил я, чтобы разрядить обстановку.

— Да это ж практически про тебя! Очень правильную песню выучил! — воскликнула Алиса с ухмылкой.

Мику смущённо опустила глаза, а я почувствовал, как щёки начинают гореть.

«Она имеет в виду нас с Мику?»

— Там дальше герою песни признаётся другая соседка, — добавил я, пытаясь перевести всё в шутку.

— Ничего себе! Это, наверное, буду я! — с восторгом заголосила Ульянка.

— Соседку, что уехала, звали Элис, — сказал я, чувствуя, как краснею ещё сильнее.

Алиса внезапно замерла, а Мику удивлённо посмотрела на неё.

— А вторую Салли, — поспешил я внести окончательную ясность.

Опять повисла