Как бы то ни было, мир стоит перед лицом новых империалистических битв. «Вообразите возвращение англо-германского противостояния начала 1900‑х, только поставьте Америку на место Британии и Китай на место Германии», — предостерегает Нил Фергюсон. Ведущий экономист банка HSBC Стивен Кинг говорит, что «солнце экономики начинает согревать» нации за пределами западного мира, вспоминая угрозы кайзера Вильгельма II о том, что Германия не потерпит посягательств других европейских колониальных хозяев на свою долю африканских богатств. Двое испанских журналистов, Хуан Пабло Кардиналь и Эриберто Араухо, считают, что идет «молчаливое и непреклонное завоевание мира Китаем».

Эти страхи были озвучены на саммите по американской политике. В речи, произнесенной в 2011 году в Замбии, бывший госсекретарь США Хилари Клинтон заявила, что китайцы с их большой инвестиционной программой являются «новыми колонизаторами» африканского континента. «Мы уже наблюдали такое во времена колониализма, — предостерегла она, — это очень легко — прийти, присвоить природные ресурсы, заплатить властям и уйти». В том же году Комиссия по правам человека опубликовала отчет, отмечающий «нечеловечески длинные смены», которые приходится отрабатывать рабочим на принадлежащих китайцам медных рудниках этой страны, что, казалось бы, подкрепляет это сравнение с эксплуататорами XIX века.

Заголовок статьи в газете «Дейли мейл» предостерегает об опасности: «Китай утверждает свои позиции в Африке, это серьезная угроза для Запада». Автор публикации говорит о том, что «населению этого поражающего своей красотой континента, где в Великой рифтовой долине находилась колыбель человеческого рода, отчаянно нужен прогресс. Однако китайцы здесь не для того. Они явились сюда для разграбления. После столетий страданий и войн Африка заслуживает лучшей участи».

Некоторые уверены, что так же, как полтора века назад Британия отправляла своих сынов управлять колониями Британской империи, так и Китай сейчас начал тайную колонизацию мира своими людьми. Как пишет в журнале «Форбс» Джоэл Коткин, «возвышение Китая утверждает триумф нации и культуры. Действительно, на протяжении большей части истории Китая самым важным его экспортом был не шелк и не фарфор, но люди. Чтобы оценить значение восхождения синосферы, следует учитывать не только сам Китай, но и… «сыновей Желтого императора». Для Коткина, как и многих других, 50‑миллионная китайская диаспора — это всего лишь авангард. Все происходит очень быстро. Быть может, мы уже являемся частью современной китайской империи, но просто еще сами того не осознали?

Янь Сюэтун смотрит на меня неодобрительно. «Вы, очевидно, мало что знаете о Китае», — говорит он. С моей стороны было ошибкой спрашивать у декана Института современных международных отношений при пекинском университете Цинхуа, считает ли он потенциально возможной военную интервенцию Китая на Тайвань.

Мне твердо ответили, что Тайвань является частью Китая, поэтому «вторжение» Китая на остров будет выглядеть примерно как вторжение США на Гавайи или интервенция Британии на остров Уайт. Поставив меня таким образом на место, Янь, мой сосед по столу на обеде во время Всемирного экономического форума в швейцарском Давосе, рассказал присутствующим о том, что, по-видимому, рано или поздно Китаю придется участвовать в военных действиях на чужой территории, возможно в Африке, чтобы защитить своих граждан, если им будет угрожать опасность в случае местных беспорядков. Китайская общественность этого потребует. И китайское руководство, объяснил он, найдет способ ответить военной силой. Речи Янь Сюэтуна не оставляют сомнений, что Китай «поднялся с колен».

Первое предупреждение об этом мир получил 21 сентября 1949 года. Мао Цзэдун выступил на сессии Китайского народного политического консультативного совета в Пекине. Националисты во главе с Чан Кайши бежали на Тайвань. Завершилась долгая гражданская война. Теперь для выдающегося коммунистического лидера настало время высказаться об историческом значении свершившегося. «Китайцы всегда были великим, отважным и трудолюбивым народом, — заявил Мао делегатам. — И только в современную эпоху они отстали. Произошло это исключительно из-за гнета и эксплуатации со стороны иностранного империализма и собственных реакционных правительств… Никогда впредь наш народ не станет терпеть унижений и обид. Мы встали с колен».

Несмотря на одержимость Мао идеей превращения Китая в супердержаву, эти хвастливые речи на протяжении многих десятилетий прикрывали собой лишь пустоту. Некомпетентность Мао в экономике разорила страну и погрузила ее во мрак. Теперь, после тридцатилетнего головокружительного подъема, последовавшего за смертью Мао в 1976 году, мир начал воспринимать эту основополагающую речь о современном Китае в новом свете. Китай и впрямь встает на ноги.

Что же это означает для остального мира? Ничего хорошего, по мнению многих, учитывая растущую агрессивность господствующего в Китае менталитета. В 1996 году группа китайских ученых опубликовала ставший бестселлером сборник полемических эссе под заголовком «Китай может сказать: “Нет”». На его страницах развивалась мысль о том, что Китай уже достиг достаточного экономического уровня для того, чтобы начать диктовать миру свои условия. Та же группа авторов выпустила в 2008 году новую книгу, «Недовольный Китай», доказывая в еще более резких терминах, что Китаю пора наконец занять на мировой арене ту позицию, которая полагается ему по праву. «При беспрецедентном росте мощи страны Китаю следует прекратить самоуничижение и понять наконец, что у страны есть достаточно сил, чтобы занять лидирующее место в мире», — пишут они. Бросая прямой вызов иностранным державам, они продолжают: «Вы можете начать войну, если у вас хватит на это храбрости, в противном же случае — помалкивайте». Эти авторы получили прозвище «неокоммунисты», поскольку в отличие от осторожных технократов из Политбюро они считают, что Китай должен занять лидирующую позицию на мировой сцене в соответствии с заветами Великого Кормчего.

Давление со стороны неокоммунистов определенно нашло отражение в международной политике Китая за последние годы, сделав ее более жесткой. США обвиняют Китай в блокировании в 2009 году на саммите ООН в Копенгагене переговоров по новому международному соглашению о сокращении выброса в атмосферу углерода. Многие восприняли эти споры по поводу допустимых норм выброса углекислого газа как свидетельство скрывающейся за фасадом частных разногласий серьезной битвы между существующей сверхдержавой и государством, претендующим на ее место.

Есть и другие знаки борьбы за самоутверждение, в которую вступил Пекин. В 2010 году Япония задержала капитана китайского рыболовного судна, протаранившего японский сторожевой корабль в Восточно-Китайском море. Спустя несколько месяцев Китай резко сократил экспорт в Японию редкоземельных металлов. Это сырье жизненно необходимо для обеспечения работы высокотехнологичного сектора японской промышленности, и Токио обвинил Китай в противоправном акте экономических репрессий.

Похоже, Китай все меньше заботит мнение мирового сообщества. Несмотря на усиливающийся хор возражений со стороны международного лагеря, Пекин продолжает сотрудничать с наиболее репрессивными режимами планеты от Северной Кореи и Бирмы до Ирана и Зимбабве. Похоже, что Китай намеревается возглавить складывающуюся в Центральной Азии новую ось автократии. Шанхайская организация сотрудничества, собравшаяся на первую встречу в китайской деловой столице в 1996 году, объединяет Китай с рядом других известных нарушениями прав человека государств, включая Россию, Узбекистан, Казахстан и Таджикистан. Как будто возвращаясь ко времени, предшествовавшему разрыву советско-китайских отношений 1950‑х, в 2005 году Китай провел совместные военные учения с Россией Владимира Путина. Китай не останавливается перед блокированием многосторонних акций, направленных западными государствами против нарушающих международные нормы стран. Так, в 2012 году Китай совместно с Россией наложил вето на резолюцию Совбеза ООН по принятию санкций против Сирии Башара аль-Ассада.