Некоторые из партийных лидеров осознают, что коренные реформы необходимы для обеспечения устойчивого роста китайской экономики. Восстановление равновесия в экономике и ее рост за счет расширения потребления являются приоритетными задачами, внесенными в Пятилетний план 2011–2015 годов. Тем не менее многие представители высших партийных кадров лично обогащаются за счет своей доминирующей позиции в обширной государственной системе, основанной на личных связях и покровительстве нужным людям, которая, в свою очередь, удерживается благодаря действующей неустойчивой модели. И им совершенно не хочется отказываться от столь выгодного для них положения вещей. Их поддерживают верные старой идеологии противники компромиссов, отвергающие реформы, которые могут ослабить их контроль над экономикой и населением, как это неизбежно и произойдет при проведении такого рода либерализационных реформ. Некоторые из них верят даже, подобно зарубежным апологетам Китая, что мировой финансовый кризис 2008 года продемонстрировал превосходство китайской экономической модели, а значит, у страны нет необходимости что-либо менять. Во многих государствах существуют значительные противоречия между интересами общественными и частными, однако в демократических системах перемены обычно происходят потому, что политикам в конце концов приходится, если они не хотят потерять власть, откликаться на запросы общества. По контрасту в закрытых политических системах, подобных китайской, лидеры неизбежно будут связаны в первую очередь обязательствами по отношению к своим внутренним кругам, политическим или деловым, а уж затем будут думать о нуждах общества. Нарушен механизм, способный запустить структурные перемены в экономике. Из-за своей отсталой политической системы Китай рискует поплатиться будущим экономическим процветанием.

Почему многим так трудно увидеть эти уязвимые места китайской экономики? Конечно же, не все являются ее апологетами. Существует множество «зубров» от экономики, предупреждающих о возможной катастрофе. И все-таки слишком многие из нас, ослепленные триумфальными цифрами в новостях и газетных заголовках, не замечают опасности. Мы также часто следуем распространенному мнению, что Китай представляет собой не имеющее себе равных в мире поле для успешного бизнеса. С давних времен посещавшие Китай иностранцы с восхищением отзывались о перспективе нажиться на богатствах этой страны. Рассказы Марко Поло о том, что у Кублай-хана «больше сокровищ, чем у любого властелина во вселенной», распаляли воображение европейцев. А британский автор записывал в 1840‑х годах, что «если бы нам удалось уговорить каждого китайца удлинить подол своей рубахи на фут, ткацкие фабрики Ланкашира могли бы работать круглосуточно». От подобных излияний не так уж и далеко до восторженного панегирика в Дорчестере, с описания которого я начал эту главу.

По правде говоря, наш энтузиазм по поводу «китайской модели» капитализма довольно неуместен. Эта модель привела к ужасным перекосам в таких масштабах, что сегодня сотням миллионов граждан угрожает потеря средств к существованию. Существующая сейчас модель обанкротилась. Вопрос в том, способна ли китайская партийная аристократия вовремя сменить ее на новую, чтобы предотвратить превращение величайшего в истории успеха в оглушительный провал.

2030 год. В большой, радующей современным дизайном аудитории, осененной гигантским портретом Председателя Мао, китайский профессор рассказывает китайским студентам о причинах падения великих империй. «Древняя Греция, Рим, Британская империя, Америка… Они все совершили одну и ту же ошибку: отвернулись от принципов, которые в свое время сделали их великими. Америка пыталась найти выход из великого экономического кризиса за счет увеличения налогообложения и расходования. Неудивительно, что они оказались должниками, в основном нашими». Профессор издает сухой смешок. Затем глаза его злобно сужаются. «Теперь они работают на нас». Студенты на своих местах покатываются со смеху.

Этот сценарий был представлен в рекламном ролике, снятом в 2010 году американской влиятельной группой правого толка «Граждане против расточительности правительства». Сюжет заканчивался призывом: «Вы можете изменить наше будущее, вы должны это сделать! Присоединяйтесь к «Гражданам против расточительности правительства», чтобы остановить расходы, банкротящие Америку». Сочинителям сего пропагандистского шедевра, возможно, было неизвестно, что инструменты, избранные ими для продвижения своих консервативных политических идей и возбуждения в обществе страха перед перспективой попасть в подчинение к правящим миром китайцам, использовались ранее уже бессчетное количество раз.

Предчувствия по поводу грядущего поглощения Запада китайцами одолевают нас с начала Викторианской эпохи. Во время своего пребывания в Гонконге в 1899 году Редьярд Киплинг отобедал с группой местных колониальных предпринимателей. Эти «тайпаны», как выяснил Киплинг, финансировали строительство железных дорог в материковом Китае с целью укрепления торговых связей с «восточным монстром». Разумно ли, задавался вопросом поэт и писатель, внедрять в этой обширной и опасной стране подобные «западные стимуляторы»? «Что произойдет, — спрашивал он, — когда Китай, по-настоящему пробудившись ото сна, станет оперировать на железнодорожной линии от Шанхая до Лхасы, откроет линию перевозящих иммигрантов пароходов под императорским желтым флагом и на самом деле начнет осуществлять контроль над собственными оружейными фабриками и арсеналами?»

Подобные же беспокойные мысли одолевали многих известных викторианцев. Фельдмаршал Гарнет Джозеф Вулзли представлял собой тип военного супермена, каких много было в ту эпоху. Биография этого лихого вояки читается как каталог чуть ли не всех драматических событий, в которых отметился британский империализм XIX века. В донесениях сообщается о его доблестном поведении во время Крымской войны, когда Британия и Франция воевали с Россией за превосходство на Черном море. Он отличился при освобождении Лакхнау во время Индийского восстания. Он присутствовал при сожжении британскими войсками Летнего дворца цинских императоров в 1860 году. Репутация Вулзли в военных делах была столь высока, что фраза «все сэр Гарнет» стала в викторианской Англии синонимом для «все идет как надо». В мемуарах 1904 года Вулзли вспоминает свои контакты с представителями разных народов, случавшиеся на протяжении его военной карьеры, и приходит к выводу, что самыми опасными противниками среди них являются китайцы. «[Они] представляют собой самую выдающуюся расу на земле, я всегда так считал и по-прежнему верю, что в будущем они станут править миром, — пишет он. — Им лишь надо дождаться своего Петра Великого или Наполеона, чтобы это осуществить».

О превосходстве китайцев говорили и другие. Артур Хендерсон Смит, самый известных из американских протестантских миссионеров в Китае на рубеже XX века, почтительно высказывался о нации, которую пытался обратить в свою веру. «Если когда-нибудь настанет время, — предрекал он с некоторой напыщенностью, — а оно может настать, и далекий Запад вступит в тесное и реальное состязание за право на существование с терпеливым китайцем, один из них проиграет в этом забеге. И я рискну предсказать, что это будет не китаец!»