Праздничный анабиоз, наконец, закончился, и утром первого же рабочего дня Максим поднялся на третий этаж «Астры». Прошел, не торопясь, по пустому длинному коридору, остановился перед приоткрытой дверью. «Нотариус» — гласила черная с золотом табличка на ней, из-за створки послышался звонок телефона, раздался приглушенный женский голос. Слов Максим не разобрал, да он особо и не старался. На стульях вдоль стен сидели несколько человек, высокий недовольный мужик в черном длинном пальто шагал по коридору в ожидании своей очереди. Услуги бывшего адвоката Максима пользовались спросом, и бизнес, похоже, процветал. Максим прочитал вывешенное ниже расписание работы и, не заходя в контору, двинулся прочь. А вернулся в «Астру» вечером, уже перед самым закрытием, поднялся на второй этаж, отошел подальше от эскалатора. И снова набрал номер телефона нотариальной конторы. На звонок долго не отвечали, но, в конце концов, трубку снял сам нотариус.

— Да, слушаю! — равнодушно и с оттенком недовольства ответил он.

— Сергей Владимирович? Простите, что беспокою вас так поздно, но мне необходима ваша помощь. Да, да, срочно, сегодня. Генеральная доверенность нужна мне немедленно, очень прошу вас… Сумму назовите сами… Хорошо, я согласен. Да, знаю — «Астра», третий этаж. Я буду через пятнадцать минут, не позже. — Максим убрал телефон, осторожно осмотрелся по сторонам. Ну, вот и все, ждать осталось недолго, через час он будет знать все. Носитель информации на месте, способов скачивания данных существует множество. Главное сейчас — не перестараться и сначала вытрясти из адвоката все. Потом уйти — быстро и тихо, чтобы оказаться как можно дальше от города в тот момент, когда обнаружат труп нотариуса.

На третьем этаже «Астры» Максим оказался ровно через четверть часа после звонка. Вошел в пустую приемную, прокрался мимо стола секретаря, остановился и прислушался. Но кроме шелеста бумаг, шороха и негромкого стука ничего не услышал. Адвокат был в кабинете один, их разговору не помешает никто. Максим постучал для приличия, открыл дверь кабинета, шагнул через порог.

— Одну минуточку, — адвокат на посетителя даже не взглянул, он искал что-то во встроенном в стену сейфе, копался в папках с бумагами, — присядьте, пожалуйста.

Максим молча взял первый попавшийся стул, уселся на него верхом, запустил руку в карман куртки. Нотариус выудил, наконец, из недр сейфа пластиковую серую коробку, захлопнул дверцу и повернулся к посетителю.

— Добрый вечер. Это вы мне звонили? — дежурно-любезно поинтересовался нотариус.

Максим кивнул в ответ, не решаясь заговорить, словно боялся, что голос его выдаст. Адвокат совершенно не изменился за последние полгода — те же очочки в тонкой оправе, привычка задирать острый нос и реденькие волосенки, стыдливо прикрывавшие залысины на загорелом лбу. Видимо, катался на каникулах в теплые края — отдыхал от трудов праведных. А по виду — настоящий карлик или гном — спинка высокого, «директорского» кресла возвышается над намечающейся плешью на голове «защитника». Адвокат ответа ждать не стал, взял инициативу в свои руки.

— Слушаю вас. Я правильно понял, что вам нужна… — и осекся, сообразил, наконец, кто сидит перед ним.

Коробка с печатями грохнулась на пол, ее содержимое покатилось под стол. Максим сжимал в ладони рукоять пистолета, еле сдерживаясь, чтобы не пристрелить «защитника». Поэтому просто положил пистолет перед собой на стол, накрыл его ладонями.

— Это я тебя слушаю, — вполголоса произнес Максим, — мне нужно знать все. У тебя три минуты. Если успеешь — сдохнешь быстро, если нет… Времени у меня много. Давай, не тяни.

Нотариус стащил с носа очки, положил их перед собой на стол и, не мигая, воззрился на собеседника. Тот не торопился, пауза затягивалась.

— Максим Сергеевич? Рад видеть вас в добром здравии. А мне говорили, что вы… Ох, извините, пожалуйста… Это несколько неожиданно для меня, чем могу быть… — дальше адвокат понес полную чушь. Максим с силой хлопнул ладонью по столу, прервав поток лишних слов.

— Две минуты, я бы на твоем месте поторопился, — скучным голосом произнес Максим. Адвокат встряхнулся, напомнив своим видом выскочившую из лужи синицу, цапнул со стола авторучку, вцепился зубами в ее колпачок.

— Поймите, я делал только то, что мне приказывали. Этому человеку я был должен, очень много и очень давно… Он сказал, что простит мне все долги, если я…

— Артемьев? — перебил адвоката Максим, и человечек напротив согласно затряс головой.

— Да, да, это он! Все улики были против него, все! Но он слишком много знает и позволяет своим покровителям зарабатывать достаточно денег для того, чтобы те не допустили, чтобы он оказался на скамье подсудимых. Нужен был крайний, тот, на кого можно повесить все! Ваша кандидатура оказалась самой подходящей, но кто же знал, что так все обернется!

— Что за покровители? — без любопытства поинтересовался Максим. Но ответа не получил — адвокат только отчаянно замотал головой.

— Я не знаю, правда, не знаю! Мне известно только одно — Артемьев готовит себе пути отхода за границу, через знакомых бизнесменов выводит туда деньги, вкладывает их… А тут шакалы эти откуда ни возьмись, старая история всплыла, требования, выкуп… Что мне было делать, что?! — взвизгнул адвокат и попытался подняться на ноги, но снова плюхнулся обратно в кресло с высокой спинкой.

Максим не отвечал, рассматривал своего защитника пристально, так, словно видел его впервые. Невозможно поверить, что именно это никчемное, жалкое существо сломало его жизнь. Не было ни злобы, ни ненависти — лишь брезгливость и желание поскорее раздавить эту тварь как таракана, как чумную блоху. Молчание оппонента пугало адвоката едва ли не больше, чем пистолет, зажатый в руках Максима.

— Мой наниматель дал понять, что должен отвести угрозу от себя любыми способами. Но присяжных так и не смогли заставить принять нужное решение, а трогать их не решились, не было приказа, — быстро, без запинки, как хорошо выученную речь, говорил «защитник». Максим не перебивал, слушал, запоминал, анализировал информацию на ходу, «с колес».

— Липовый отчет с моей подделанной подписью тоже твоя работа? — оборвал он адвоката. Тот запнулся, ответил утвердительно, отшвырнул авторучку, поднес сжатые в кулак пальцы к губам и принялся грызть ногти. Максим молчания не прерывал, смотрел в потолок, на поверхность стола, на приоткрытую дверцу сейфа — только не на того, кто сидел в кресле. Боялся не совладать с собой и прикончить «защитника» раньше времени. А того снова прорвало — он быстро, путано вываливал все, что знал, о том, к чему оказался причастным.

— Это была идея его, Артемьева, а не моя, понимаете? Он предложил, просчитал ваши действия и угадал, что вы поступите именно так — пуститесь в бега, косвенно признав свою вину. Он вынудил вас бежать, чтобы эти… с оружием… пошли за вами. И уничтожили вас и остальных… — и осекся на эти словах.

— Так все и было, все верно. Только никто не ждал, что жертва побежит не от охотников, а навстречу им, да? — слова Максима заставили «защитника» съежиться и снова вцепиться зубами в ногти.