- Восстань, жрец темной богини нашей, и принеси нам жертвы.

Оборотень встал и оказался на полфута выше вампира. Ончто-то сделал спереди у шкуры ягуара, и она распахнулась, так что можно былооткинуть головной убор в виде морды ягуара, и невидящие стеклянные глаза зверяуставились на нас поверх плеч жреца. Сама голова повисла, как у зверя споломанной шеей. Волосы жреца были цвета густого меда, выгоревшие на солнце, исо всех сторон были схвачены длинным гибким прутом; собранная таким образомшевелюра прилегала плотно к голове, чтобы на нее легко можно было натянутьшкуру ягуара. Как прическа у того, кого резал жрец за сценой в наказание.

- Повернитесь так, чтобы наши гости видели все, - велелаИтцпапалотль.

Вампир и оборотень встали к нам в профиль. Мочки ягуара былипокрыты толстыми белыми шрамами. Он вытащил из-за пояса небольшой серебряныйнож с резной нефритовой рукояткой, приставил его к мочке уха, придержав еедругой рукой, и провел разрез. Кровь алыми струйками потекла у него междупальцев, по лезвию закапала на плечо ягуаровой шкуры.

Диего подошел к нему, взял его одной рукой сзади за шею,другой за поясницу. Это чем-то напоминало поцелуй, когда он потянул головуягуара вниз, на себя. Рот вампира сомкнулся на мочке оборотня, горлозашевелилось в глотательных движениях. Светло-голубой огонек в глазахразгорелся, как бледный сапфир, искрящийся на солнце. И кожа его засветилась, будтовнутри нее зажгли белый огонь. Каштановые волосы стали темнеть, но, возможно,это только мерещилось из-за контраста с белизной кожи.

Оборотень-ягуар закрыл глаза, откинул назад голову и задышалпрерывисто, будто от удовольствия. Одна рука его лежала на голом плече вампира,и видно было, как вдавились пальцы в эту бледную сияющую кожу.

Диего оторвался от уха, блеснув клыками.

- Рана закрывается.

- Предложи еще раз жертву, кот мой, - сказала Итцпапалотль.

Вампир отодвинулся, давая оборотню свободно резанутьсеребряным ножом другое ухо. И тут же припал к нему снова, как любовник последолгого воздержания. Потом оторвался, сверкая в синем свете глазами.

- Рана закрывается.

Действительно интересно, как это рана так быстро моглазарубцеваться. У вампиров есть антикоагулянты в слюне, которые должны были быподдерживать кровотечение, да и серебро обязано было заставить оборотнязалечивать раны с нормальной скоростью, но эти раны заживали слишком быстро, ненастолько, чтобы меня это утешило, но куда быстрее, чем следовало бы. Я моглапредположить только одно: Итцпапалотль добавила своим оборотням способностиисцеляться, превосходящие даже возможности обычного оборотня. Может, исеребряные пули на них не подействуют, уж во всяком случае, не убьют. Стоило обэтом задуматься - на всякий пожарный случай.

- Я хочу показать им, что значит быть богом, Диего. Пустьони увидят, кот мой.

Ягуар открыл на шкуре шов, будто он был на липучках.Распахнув ее спереди, он должен был остановиться и снять ремень, на которомбыли ножи и небольшой кошель. Пояс упал на пол, и мех соскользнул вдоль тела.Золотистый загар был повсюду, даже... ну, вы меня поняли. Солнечные ванны вобнаженном виде. Как это нездорово!

Ягуар остался стоять обнаженным, а в руке у него по-прежнемубыл серебряный нож. Я понятия не имела, что он собирается с ним делать, но то,что он разделся, было явно не к добру. Он взял в ладони собственный пенис, итот выскочил из меха гладкий, возбужденный, стоячий. Жрец приложил острие ножак прозрачной кожице и провел тонкую алую линию. Резким шорохом донесся еговдох.

И эхом точно так же вдохнули мы с Олафом. Бернардо сказал:"Блин!" Ага. Вряд ли я могла так же сопереживать, как ребята, но всеравно - это должно было быть больно. И только Эдуард не издал ни звука. То лион знал заранее, то ли его вообще ничем не удивить.

- Диего! - сказала Итцпапалотль. - Покажи им, что значитбыть богом.

В ее голосе послышалась угроза, как предупреждение неувиливать от своей работы. Я не очень понимала почему, поскольку Диего явноочень нравилось сосать ухо. Так почему ему не сделать и этого?

Диего встал на колени, и лицо его оказалось очень близко отпредложенной крови - все, что оставалось, это дотянуться и принять ее. Но оностался на коленях, глядя на разрезанную плоть глазами, где все еще бушевалсиний огонь. Стоял, пока порез не начал заживать и наконец исчез под новойкожей. Никогда я не видала оборотня, который так умел бы залечивать раны отсеребра. Никогда.

Сет оглянулся через плечо, одной рукой все еще держаобнаженный член, хотя тот начал слегка опадать.

- Небесная владычица, что ты повелишь мне сделать?

- Жертвуй, - сказала она, и от одного этого слова у меня поспине пробежал холодок.

Сет снова поднес острие к коже. Без полной эрекции ему,кажется, труднее было провести точный разрез, но он смог. Кровь потекла по кожеручейками, забрызгав пальцы.

Диего остался стоять на коленях, но не тянулся к еде. Огоньиз его глаз ушел, сияние покинуло кожу. По-прежнему красивый от контрастногосочетания бледной кожи, темных волос и синих глаз, он, казалось, был побежден,и руки его бессильно лежали на коленях.

Четыре женщины вышли из-за спины Итцпапалотль и, двигаясь вунисон друг другу, окружили его полукругом.

- Ты снова огорчил меня, Диего, - сказала богиня.

Он покачал головой и склонился в поклоне, закрыв глаза.

- Я весьма сожалею об этом, моя темная богиня. Я не стал быогорчать тебя даже ради солнца и луны в руках.

Но в голосе его звучала усталость, будто он заучил реплику,но искренности в нее не вложил.

Все четыре окружившие его женщины достали из-за пояса обитыекожей палки и сняли с их концов кожаные чехлы. Из них выпали десятки тонкихкожаных шнуров, как будто палки расцвели мерзкими цветами. В шнуры быливплетены серебряные шарики, сверкнувшие в свете факелов. Пресловутые"кошки о девяти хвостах", только у этих хвостов было куда побольше.

- Зачем ты опять отказываешься от чести, Диего? Зачемзаставляешь нас наказывать себя?

- Я не любовник мужчин, темная моя богиня, и этого я нестану делать. Мне жаль, что огорчаю тебя своим отказом, но этого я не будуделать.

И снова тот же усталый голос, будто он говорил это ужемного, очень много раз.

Было ему лет пятьсот, как и окружившим его женщинам. Неужелион уже пятьсот лет отвергает эту "честь"?

Четыре женщины не сводили глаз со своей богини, не обращаяникакого внимания на вампира у своих ног. Итцпапалотль слегка кивнула. Четыреруки взметнулись, девятихвостки вспыхнули от блеска кожи и серебра, будтоженщины отлично знали эту работу. Удары посыпались на Диего последовательно,справа налево, каждая плеть поочередно наносила удар. Удары сыпались так часто,что казалось, будто шумит ливень, который, однако, хлестал по чувствующейплоти. Диего били, пока не показалась кровь, и тут же все четыре женщины застылив ожидании.