был рад, что подполковник Халиков быстро стал Халком. На габариты, зеленоватые подглазья и вспыльчивость, тщательно, но тщетно прикрываемую изощренной вежливостью, прозвище легло как родное.

– И если это минимизация такая, за две недели четыре трупа, каков же максимум?.. Андрей Викторович, я что-то смешное сказал?

– Прошу прощения, – сказал Андрей. – Недосып, башка не варит. «Четыре трупа возле танка», сестра моя брякнула бы непременно, она вечно цитатки вставляет.

Телефон на столе у Халка заулюлюкал. Он поднял и тут же опустил трубку на рычаг и зловеще подхватил:

– Вот про сестру вы очень кстати вспомнили. Мало того, что с ее как раз подачи мне руководство мозг выносит про содействие и необходимость отвлекать сотрудников от работы…

– Чего это с ее? – возмутился Андрей, но Халк, отмахнувшись, напористо продолжал:

– …Так она и сама становится отвлекающим фактором. Что это за мифы Древней Греции про летопись серийного убийцы, который поубивал, пописа́л, теперь снова убивает? И держит связь с полицией через родную сестру руководителя следственной бригады майора Тоболькова, заботливо эдак, а?

Руслан с Андреем переглянулись. Руслан еле заметно помотал головой, пытаясь сообразить, где и когда видел сестру Андрея в последний раз – недавно вроде. Андрей раздраженно начал:

– Ильшат Анварович, сестра моя тут вообще не при делах…

– Вот именно, – отрезал Халк. – Ваша сестра не имеет никакого отношения ни к какому делу. Но ощущение такое, что мы только на нее и работаем.

Андрей сказал сквозь зубы:

– Ну, это ощущение совершенно неверное…

– Да! – громко сказал Халк в ответ на нерешительный стук в дверь.

Возникший в щели лейтенант Осипчук сказал:

– Ильшат Анварович. можно вас на секунду?

– Да что вы все… – начал было Халк, но, видимо, поймав какой-то жест Осипчука, встал и вышел из кабинета, плотно прикрыв дверь.

– Что началось-то? – спросил Руслан, переводя взгляд с Андрея на дверь и обратно.

Андрей молчал, сцепив зубы. Руслан предположил:

– Совсем большое начальство звонит, или инспекция нагрянула?

– При нас бы сказал, – неохотно ответил Андрей, извлек из кармана телефон и принялся просматривать пропущенные звонки. – Ей-то что надо опять? Неактуально уже.

Он нажал было вызов – и тут же отменил его: дверь приоткрылась, из щели донеслось:

– Весь личный состав. Весь, понятно? Через пять минут.

– Ох ты, – беззвучно сказал Руслан.

Халк шагнул в кабинет и замер, держась за ручку двери.

– Руслан Тимурович, – попросил он неожиданно мягко, – вы к дежурному сейчас подойдите, там дело срочное есть, Осипчук скажет.

– Так точно, – растерянно пробормотал Руслан, поднимаясь.

Андрей тоже встал, но Халк, посторонившийся, чтобы выпустить Руслана, сказал:

– Андрей Викторович, вы задержитесь, пожалуйста.

Ох ты, повторил Руслан про себя, замерев в дверях.

– К дежурному, – тихо повторил Халк. – А тут я сам.

Он поморщился и почти беззвучно добавил:

– Пожалуйста.

Руслан бросил панический взгляд на Андрея, который очень медленно опускался на стул, и подумал: «Пиздец».

Так и оказалось.

Глава четвертая

Наташа улыбалась весело и чуть ехидно. Глаза сияли, аккуратная всегда укладка была чуть растрепана ветром, а обычной готовности чуть прищуриться и издевательски уточнить услышанную глупость не замечалось совсем. Была она в незнакомом узком жакете и выглядела заметно моложе и стройней. Паша ее такой не помнил.

– Старый снимок, – пояснила Юля и как-то дребезжаще вздохнула. – Это лет десять… Ну да, одиннадцатый или двенадцатый, я еще практику проходила. Какую-то окружную конференцию СМИ тут проводили, это гужбан в Приозерном по итогам. Ты еще не работал вроде.

Паша кивнул, не отрываясь от экрана ноутбука, стоящего перед Юлей. Он пришел в «Вечерку» пять лет назад, когда учился на третьем курсе.

– «Трагически погибла», – прочитал он строку в некрологе под снимком. – И всё?

– А что ты хотел? – спросила Юля. – Подробностей и фоток с места…

Она не договорила, прижав кулак к запрыгавшим губам, но всё равно развернулась и уставилась на Пашу красными глазами. Даже заплаканная и без косметики Юля была очень красивой. Без косметики Паша, кажется, прежде ее не видел. Он много чего до сих пор не видел, не слышал и не встречал. Очень хотел бы и дальше не встречать, но его желания почему-то не учитывались.

– Я не про некролог, – угрюмо пояснил он. – Тут-то понятно, ничего больше не надо. Просто мы что – так одним некрологом и обойдемся? Ни новости не поставим, ни вообще ничего не сообщим?

– Кому?

– Читателям.

– А, – сказала Юля. – Читателей вспомнил. Ты хоть знаешь, сколько у нас этих читателей?

– Ну вот поэтому и столько, что пишем про совещания в мэрии и начало ремонта на Буденного, а по-настоящему важные вещи для нас не существуют.

– По-настоящему важные – это что шеф-редактора зверски убил маньяк? – уточнила Юля недобро.

Паша хотел заорать и пнуть покрытую облезающим шпоном панель так, чтобы ветхий стол сложился с грохотом и облаком опилочной пыли, но сумел очень сдержанно пояснить:

– По-настоящему важные – это что в городе маньяк зверски убивает самых разных людей. Так что никто не застрахован. И надо как минимум про это знать, а лучше бы учитывать.

– Как? – горько спросила Юля.

– Беречься.

Юля повторила тем же тоном:

– Как?

Паша не знал, как. Но сказал:

– Мы же СМИ. Рассказываем не что делать, а что происходит.

– Мы СМИ. Смищьноэ. Агрегатор, Паша, это не СМИ.

– Я как бы в курсе. Но других-то нет. А ты, Юль, журналист изначально, так? И сидишь на ленте новостей.

– Ага, журналист, сокращенный в связи с ликвидацией редакции. Меня сюда знаешь на каком условии брали, то есть соглашались оставить переводом? Как раз…

Юля опять дребезжаще вздохнула, высморкалась в салфетку и продолжила:

– Наташа говорила: никакой уголовки, чернухи, вообще журналистики. Забудь всё, чему учили и что я сама от тебя требовала. Тупо переписываем релизы и посты мэра из соцсетей. Шаг влево – шаг вправо, весь холдинг схлопывается, и мы радостно идем в уборщики и проститутки, потому что в пресс-службы не возьмут, а для блогеров уже старые, прыщи отошли – считай, к строевой не годен.

Паша, которому после закрытия «Вечерки» примерно те же ЦУ давала сама Юля, мотнул головой и упрямо сказал:

– Я Баженову позвоню.

– Давай-давай. Он прям сразу скажет: Пал Вадимыч, спасибо, родной, я как раз искал повод остаться без субсидий, грантов, бюджетной поддержки и прослыть иноагентом и врагом, который знай пугает счастливое население и компрометирует губернатора накануне согласования его пролонгации Москвой.

– А при чем тут губернатор?

– Ты маленький, что ли? При всём. Думаешь, зачем у нас все СМИ грохнули и за любую бузу плющат? Чтобы население не беспокоить? Нет, чтобы никто из Москвы не мог сказать,