И где же твоя радость, Катя?

А разве есть чему радоваться?

Все ясно. Ты просто прожженная эгоистка. Радоваться, Катя, есть чему: у Вики теперь будет сестра, старшая, умная, сильная, состоявшаяся. И если Виктория захочет жить с Марианной, ты порадуйся за девчонок, а не ревнуй и не обижайся. Кстати, никто тебя за язык не тянул, сама напросилась.

– Ну, это все надо проверять, – старательно симулируя равнодушие, заметила Путято, – тест на ДНК, то-се… Однако совпадение событий, надо сказать, фантастическое. Прямо из сериала.

– Из мексиканского? – с нервным смешком спросила Катерина.

– Из него самого, из родимого. Она где-нибудь учится?

– На юрфаке. Хотя я всегда была уверена, что ей нравится программирование.

Алина хихикнула:

– Можешь, Машка, не тратиться на экспертизу. Ты вроде говорила, что папка твой служил в полиции и к тридцати годам дошел до майора?

– В милиции и к тридцати восьми, – сдержанно уточнила Марианна.

– Инициируешь повторное расследование того ДТП? – деловито поинтересовалась Росомахина.

Путято, пожав плечами, невесело произнесла:

– Зачем? Водитель бензовоза свое получил. Чтобы лжемамашу Викину отыскать? Допустим, отыщут. И спросит она меня тогда: «А где ж ты сама, голуба, была все годы, когда твоя сестра по детдомам мыкалась? И ничего не сделала, чтобы сомнения проверить? С твоими-то возможностями…» И знаете, девушки… Я ничего не смогу ей ответить. Я виновата перед Викой. А тебе, Кать, благодарна.

– Ты только раньше времени себя не заедай, – тихо сказала Катерина. – Возможно, не сестра тебе Вика. Возможно, все это простое совпадение. А сестра твоя погибла в тот день. Вместе с папой и мамой.

Развернувшись к ней, Марианна резко спросила:

– Кать, а это что-то меняет?! Я ведь и вправду ничего не предприняла, чтобы в деле разобраться! Умерла так умерла, прикинь!

Алина рассудительно проговорила:

– Не психуй, Машка. Как сложилось, так и срослось, прими за данность. А доследовать ты напрасно отказываешься. Хотя бы узнаешь, что там в действительности произошло.

– Да ничего я не узнаю. За давностью лет, – устало проговорила Марианна. – Можно предположить, что Вероничка сидела возле незаблокированной задней двери. Никаких детских кресел в то время в помине не было. Когда автомобиль правыми колесами въехал на пандус, дверь от сильного толчка могла распахнуться, сестренку выбросило на дорогу. А машина некоторое время двигалась на левой паре колес, прежде чем пошли кувырки через крышу.

– А может, это твоя мама ее выпихнула, – предположила Алина.

– Может, и мама, – не стала возражать Марианна.

– Как, ты сказала, звали сестренку? – спросила Катя.

Звонила не Светка, звонила Светкина домработница Анна. По крайней мере, именно так представилась женщина, обратившаяся к Вике по имени и отчеству.

– Приезжайте, пожалуйста, скорее, Виктория Олеговна, – вибрировал в трубке голос, напуганный и растерянный. – Она не разрешает вызвать «неотложку», сначала хочет с вами поговорить. Она боится, что медики увезут ее в больницу, а ей почему-то срочно с вами нужно встретиться. Но с каждой минутой ей делается хуже.

Кажется, домработница плакала.

– Что с ней? – устало спросила Виктория.

– Не знаю… – простонала Анна и хлюпнула носом. – Она толком не объясняет. Но выглядит ужасно.

Вика растерялась. И что ей теперь прикажете делать? Вдруг Клинкина и вправду имеет сказать что-то неотложно важное и при этом пребывает на грани комы?

Следует расставить приоритеты, причем срочно. Ехать на «Киевскую», где ее поджидает Свиридов, или звонить Свиридову, ломая в очередной раз все планы, и мчаться на Светкин зов?

Одно радует, что Клинкина сейчас в относительной безопасности, за стенами охраняемого периметра и под присмотром домработницы и двух доберманов.

– Еду, – буркнула Вика в трубку и подумала, что, если это очередная Светкина комедь, мало той не покажется.

Набрав номер Свиридова, Вика с неудовольствием послушала, что «телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Пока она не волновалась. Волноваться начала позднее, когда с тем же результатом пыталась дозвониться Семену еще несколько раз – спускаясь в подземку, покупая билет в кассах Ленинградского вокзала, устроившись наконец в электричке.

Железную дорогу как способ передвижения она выбрала не случайно. Перед Викой теперь стояла обратная задача – не таскать за собой хвоста, а наоборот, от хвоста оторваться. При всем при этом путать следы в метро времени у нее не было. Но можно попробовать запутать их на вокзале. И если у пригородных касс и турникетов сделать этого не получится, то должно получиться на перроне.

До отправления поезда ей пришлось побегать из вагона в вагон, а когда двери начали смыкаться, вновь выскочить на платформу. Смешавшись с толпой пассажиров, нырнуть в другую электричку, стоящую под парами на соседнем пути. Опять пробежаться по составу, убедиться, что преследования нет, после чего найти свободное место в конце вагона у окна и затаиться.

Прибыв на станцию назначения, она намеревалась поймать местного бомбилу, безусловно местного, другие ей не подойдут. Хотя это все равно рискованно. Лучше уж пройтись пешком, тем более что быстрым шагом идти придется не более получаса.

Пешком передвигаться не понадобилось: мимо «Северинки» курсировало маршрутное такси, берущее старт от пристанционной площади.

Загрузившись в микроавтобус, Вика вновь набрала номер Свиридова, и так же безуспешно.

Ситуация ей нравилась все меньше. Вика решила отправить ему эсэмэску, молясь, чтобы с Родионычем ничего страшнее сдохшего смартфона не случилось.

О том, что Клинкина вновь валяет дурака и никакого срочного разговора у нее нет, как, впрочем, и внезапного приступа болезни, Виктория старалась не думать, дабы не расходовать впустую нервно-психическую энергию.

Охранники на КПП ее узнали и спокойно пропустили, удивившись, однако, что нынче она не на колесах.

Вика им объяснила, что как раз именно за скутером, который загостился в гараже ее друзей, она и решила наведаться в поселок.

В дверях коттеджа Викторию уже поджидал Игорёша, и для нее это стало сюрпризом, не сказать что приятным.

Коренев был на взводе и все приговаривал: «Наконец-то, ну наконец-то».

Где-то в глубине дома глухо ворчали доберманы.

– Что – наконец-то? – не вытерпела и спросила Вика.

– Наконец-то я смогу отсюда уехать, – в сердцах проговорил галактионовский родственник. – Экономка натрескалась успокоительных и отключилась, а Светлана упрямится и не желает вызвать «скорую». Не могу же я оставить ее в таком виде? А мне уезжать давно пора!

– Талончик к зубному? – поинтересовалась Виктория.

Игорь заметно разозлился:

– Аллергия на собачью шерсть. Вот начнется у меня сейчас анафилактический шок, будете с нами тремя возиться. Хорошо еще, тютеха догадалась собак в ванной запереть.

– Тютеха – это Светлана?

– Тютеха – это экономка, – сухо ответил Коренев. – Светлана не в том состоянии пребывает, чтобы ясно оценивать ситуацию. И вы меня