– Я тоже не хочу потерять тебя, – нежно сказал он, обнимая ее и снова увлекая в постель. – И конечно же, я прилечу к тебе в Калифорнию. Я не смогу долго выдержать без тебя.

Оказывается, он человек очень эмоциональный, она сделала это открытие, когда поняла, как безгранично он ее любит, и ей это очень понравилось.

И вдруг, все еще лежа в его объятиях, она задала ему неожиданный вопрос:

– Когда ты уедешь из вашей квартиры?

У Жан-Шарля сразу помрачнело лицо. Чего ему сейчас не хотелось, так это думать о своем непростом положении. Сейчас для него существовала только эта жизнь, прошлой просто не было, она давно умерла, а когда он почувствовал, что любит Тимми, то даже пепел прошлой жизни рассеялся. Тимми не отнимала его ни у кого, она радостно приняла его в свои объятия, в свою душу, в сердце, в свою жизнь, одарила своей беззаветной любовью и страстью.

– Я тебе уже говорил. В июне. Я обещал детям остаться до конца учебного года. Надеюсь, к тому времени квартира продастся. Если же нет, уеду от них летом. – Тимми подумала, какой это немыслимо долгий срок, но ведь она только что вошла в его жизнь и не считала возможным оказывать на него давление. Ей хотелось доверять ему… а если он все же не уйдет от них… если Джейд права, и все будет тянуться годами… что тогда? – Пожалуйста, не пугайся, – сказал он, крепко ее обнимая и желая успокоить.

– Ты прав, – честно сказала она, – мне страшно. – Она ничего не скрывала от него, ни малейшей мысли, ни тени чувства. Она распахнула себя перед ним – пусть он нанесет ей смертельную рану, если почему-то не захочет совершить свой жизненный путь вместе с ней. Ее, как и всегда, пугала мысль, что ее бросят на берегу и она останется одна, в страхе и безысходности. – А если ты никогда с ней не расстанешься?

На ее лице был ужас.

– Мы расстались уже много лет назад, – просто и спокойно сказал он. Он считал, что это точная и правильная оценка его ситуации. – Я живу там ради дочерей, а не ради нее. Я обещал им, – сказал он очень серьезно. – Это мой долг перед ними.

А каков его долг перед ней? Она понимала, что не может вступать в соперничество с дочерьми за его любовь, да и ни за что не хотела бы. Она не хотела отнимать его у них, не хотела тянуть к себе силой. Хотела, чтобы он пришел к ней сам, своей волей.

– А если в июне дочери попросят тебя остаться? Если…

Ее всегда терзал страх неведомого. Прошлое было кошмаром. Разве она когда-то ожидала, что ей выпадет на долю такой ад? Да и потом ее ожидания раз за разом обманывались. Ей было трудно поверить, что в будущем ее ждет что-то другое.

– Тогда мы все это и будем решать, – спокойно сказал он. Он не говорил, что обязательно уйдет, что бы там ни произошло. Не захлопывал дверь – жизнь ведь непредсказуема, каких только сюрпризов не преподносит. А Тимми предпочла бы твердое обещание, клятву, желательно подписанную кровью, но знала, что отныне должна верить Жан-Шарлю. Она связала с ним свою судьбу – и на радость, и на горе. – Я тебя люблю. И не оставлю тебя, не причиню тебе горя. – Он знал всю ее жизнь, видел ее неприкрытый ужас в ту ночь, когда ей удаляли аппендикс, и ему хотелось прогнать ее страхи, успокоить ее. – Я люблю тебя. И ты мне сейчас так же нужна, как я тебе. Тимми, я не уйду от тебя. Обещаю.

Она с облегчением вздохнула, прижимаясь к его груди. Он крепко ее обнимал, и она чувствовала, как надежно его руки защищают ее.

– Надеюсь, не уйдешь.

Она подняла голову и поцеловала его, и хотя времени уже было в обрез, они предались любви в последний раз, а потом сидели вместе в ванне, как сидели в эти дни уже много раз, что-то говорили друг другу, смеялись, подшучивали друг над другом, наслаждаясь последними минутами, что они еще могут быть вместе.

Но вот пришло время расстаться, а Тимми не могла заставить себя выйти из своего номера. Остаться бы здесь навсегда, запереть дверь и прильнуть к Жан-Шарлю. Какой абсурд, что она должна проститься с ним, улететь от него на край света, за тысячи миль, а он полетит на другой конец света и тоже за тысячи миль. Он обнимал ее, глядел в ее глаза и видел, какая в них боль.

– Мы скоро будем вместе, обещаю.

Ей так нравилось, что он успокаивает ее, и все в нем внушало доверие. Могла ли она подумать, что снова сможет кому-то поверить, и вот поди ж ты – верит ему безусловно, безоглядно. И молится, чтобы только ей в нем не ошибиться. Впрочем, ей иного и не оставалось, как только верить ему. Она теперь принадлежит ему, что бы их ни ждало, – пусть радость, пусть горе. А если Богу так угодно, он принадлежит ей.

Они доехали до аэропорта в ее лимузине, и он проводил ее к столу регистрации. Она летела первой, и они должны были расстаться возле контрольно-пропускного пункта. Но они не могли оторваться друг от друга, и когда она уже прошла через турникет и помахала ему рукой, вид у нее был совершенно потерянный. Жан-Шарль смотрел на нее, и сердце у него разрывалось, казалось, от него уводят маленького ребенка, который ему дороже всего на свете. Ему хотелось перескочить через турникет, обнять ее, прижать к груди и утешить. А когда он перестал ее видеть, он словно и сам умер.

Когда Тимми подошла к выходу на посадку, ее телефон зазвонил – это был он.

– Я ужасно соскучился, – сказал он несчастным голосом. – А что, если нам убежать?

– Я согласна. – Она заулыбалась. Какое счастье, что она опять слышит его! – Когда?

– Прямо сейчас. – Он тоже улыбался, выходя из машины у входа в здание международного аэровокзала, откуда ему было лететь в Париж.

– Благодарю тебя за самые счастливые дни в моей жизни, – нежно сказала она.

– А ты превратила мою жизнь в прекрасный сон, – прошептал он. Он был взволнован так же сильно, как и она. И вдруг засмеялся. – И вернула мне молодость, о которой я и думать забыл, – это ли не подарок. – Они бесконечно занимались любовью, и ночью, и днем, и оба твердили, что ничего подобного с ними никогда не бывало. Они оказались поистине гремучей смесью – порох и искра. Стоило им прикоснуться друг к другу, и все взрывалось. – Позвоню тебе, как только прилечу, – пообещал он. И она знала, что он обязательно позвонит. Жан-Шарль был очень обязательный человек, и ее это восхищало. Ей было тяжело думать, что вот он вернется к себе домой, в квартиру, где все еще живет его жена, но даже это сейчас ужасало ее не так сильно, как раньше. Ему просто нужно время, чтобы со всем разобраться, он должен выполнить обещание, которое дал своим детям. Тимми ему верила. А такой страсти, которая их охватила, невозможно противостоять. Она сейчас знала, что все у них будет хорошо.

Тимми вошла в самолет и нашла свое место в салоне первого класса. Думая о нем и перебирая в памяти события четырех сказочных дней, она закрыла глаза и заснула. И крепко спала до самого Лос-Анджелеса.

Приехав домой, она никак не могла дождаться времени, когда будет можно ему позвонить. Придется ждать до полуночи, тогда у него будет утро, и он уже придет в свою больницу. Но еще задолго до полуночи она заснула, а когда проснулась, было пять утра. Как печально проснуться и не увидеть его рядом… Счастливые дни в Нью-Йорке уже начали казаться ей далеким сном. У него было два часа дня, когда она наконец позвонила ему в пять утра по лос-анджелесскому времени. Он только что вернулся после обеда и страшно обрадовался, услышав в трубке сонный голос Тимми.