Интересно же! Первый раз в столице!

Собор этот ещё — ну как на него не оглянуться?

Попутно я пытался выявить наружное наблюдение и отслеживал возмущение энергетического фона, но то ли и даром никому не сдался, то ли вели меня настоящие мастера своего дела, только никаких признаков слежки не заметил. Специально же проверяться не посчитал нужным, поскольку шёл не куда-нибудь, а в столичное отделение Республиканского идеологического комиссариата. Даже если и пустили следом топтунов, мне с того никакого ущерба, а им, соответственно, выгоды.

На мосту порыв студёного ветра разом выдул из-под пальто решительно всё тепло, меня аж до костей холодом пробрало, а неприкрытое шарфом лицо будто наждачкой ошкурили. И ведь всю зиму по заснеженным лесам сутки в неделю шастал, а к столь пронзительной стылости оказался не готов. Даже возник соблазн задействовать сверхспособности, но не стал, только попытался усилить кровоток в поверхностных тканях и конечностях. Стало легче, правда, лишь самую малость.

Втянув голову в плечи, я поспешил дальше и теперь уже посматривал по сторонам без всякого интереса, просто играл роль. И даже так столица поражала и подавляла. Центр Новинска этому району ничем особо не уступал, но был насквозь современным, не сказать — модерновым, здесь же ощущался имперский размах. Это впечатляло и в какой-то мере даже воодушевляло.

Пока дошёл до Якорной площади, продрог так, что зубами дробь выбивать начал. И вроде идти было всего три или четыре квартала, а пробрало не на шутку. Сама площадь примыкала к набережной канала, первые этажи ближайших к нему зданий занимали преимущественно кафе и рестораны, дальше в конторского вида строениях квартировали какие-то государственные учреждения, а в глубине площади высился бывший дворец, если только дворцы бывают бывшими.

Под пристальными взглядами озябших на морозе полицейских я поднялся на парадное крыльцо и прошёл в приёмную комиссариата, где и предъявил паспорт. Дежурный сверился с каким-то журналом и выдал квиток, который надлежало отметить у коменданта полигона, а затем поручил одному из помощников проводить меня в гардероб для посетителей. Помимо этого, пришлось ещё заглянуть в каморку фотографа, где меня невесть зачем зафиксировали на фотоплёнку.

На полигоне тоже не обошлось без формальностей: после того как лифт опустился на один из подвальных уровней, я под неусыпным присмотром инструктора едва ли не битый час сдавал нормативы по оперированию сверхэнергией: фокусировал силовые выплески, направлял в цель электрические разряды, дозировал воздействие давлением. Отчасти даже снова себя курсантом ощутил. Ностальгии — нет, ностальгии не испытал.

Когда, наконец, меня запустили в не слишком-то просторное помещение с куполообразным сводом потолка, я уже достаточно разогрелся, чтобы без дополнительной подготовки приступить к отработке техники двойного вдоха, точнее — той её вариации, которую продумал во время перелёта специально для своих специфических нужд.

Выплёскивал энергию и усилием воли пытался удержать её рассеянной в пространстве, не втянуть обратно и не позволить развеяться, окружить себя облаком сверхсилы, выдержав некую минимально допустимую плотность и требуемый объём. И при этом — предельно уменьшить просадку потенциала. Увы, поймать верный баланс никак не получалось, я то и дело лишался полога, и тогда приходилось начинать всё заново.

Растратив всю энергию, я погрузился в медитацию и постарался достичь состояния внутреннего равновесия, а приблизившись к оному, вошёл в резонанс.

Поехали!

Сверхсила хлынула приятным холодком, и хоть с момента предыдущего транса прошло не так уж и много времени, обуздать входящий поток не составило труда, ещё и удержал в себе все те миллионы сверхджоулей, которые получилось втянуть. Пусть ненадолго, но — удержал.

На миг я уподобился держащему на плечах небо Атланту, меня почти что вдавило в пол, всего скрутило и едва не разорвало изнутри. Тогда начал понемногу стравливать энергию. Та не успевала рассеиваться и в помещении заметно похолодало, по камням побежала изморозь. Истекающая из меня сверхсила резала миллионом опасных бритв, захотелось плюнуть на всё и пустить ситуацию на самотёк, но сдержался, не дал слабину.

У меня — приоритеты. Сцепил зубы и — вперёд!

Увы, сколько ни скрипел зубами в предельном напряжении всех сил, потенциал так и продолжал убывать. Лишь некоторое время спустя я смог чуть расслабиться и погрузиться в медитацию, начал распределять удерживаемые мегаджоули по организму, работать с ними, выправлять внутреннюю энергетику и воздействовать на нервную систему, пытаться сплавить её в единое целое с силовыми каналами. Удачно или нет — так сразу и не скажешь.

Упражнялся никак не меньше двух часов и пропотел, обругал даже себя за то, что не удосужился переодеться перед тренировкой. Так-то здесь и душевые есть, и комната отдыха.

Но вот чего в подвале комиссариата не было — это буфета, и я решил перед возвращением в гостиницу заглянуть в одно из окрестных кафе. Не могу сказать, будто семь потов сошло, но горячий чай сейчас точно не помешает. И десерт. И пятьдесят грамм коньяка… Впрочем, нет — алкоголем увлекаться всё же не стоило.

Когда поднялся в приёмную, мне взамен временного пропуска вручили карточку с фотоснимком, подписями и печатями, дозволявшую в том числе двухнедельное посещение ведомственного полигона в любое время дня и ночи. Я хмыкнул при виде этой формулировки и, ни на что особо не рассчитывая, подошёл к висевшему на стене телефонному аппарату, отыскал в справочнике внутренний номер Василя, набрал его.

Как ни странно, мой товарищ оказался на месте, не нашлось у него и неотложных дел.

— Самое большее через пятнадцать минут спущусь, — сказал он. — Нормально?

— Само собой!

Василь и в самом деле не заставил себя ждать, вскоре он вышел в приёмную в элегантном, но каком-то очень уж непрактичном пальто антрацитовой расцветки и в тон ему шляпе, смотревшейся на крупной голове удивительно органично.

— Уши-то не отморозишь? — удивился я, поднимая воротник пальто и посильнее натягивая кепку.

— Служебным положением пользуюсь, — хохотнул мой товарищ, надевая перчатки. — Грею ухи сверхсилой. Ну а что такого? Операторов в столице на порядок меньше, чем в Новинске, а населения во столько же раз больше, никто и не догадывается обычно даже.

— А те, кто догадываются, преимущественно состоят на госслужбе?

— Ну да. Либо наши, либо вохровцы.

Мы вышли на крыльцо со львами, спустились по мраморным ступеням, с которых дворник в тулупе ленивыми движениями метлы сметал нападавший снежок, и я предложил:

— Посидим где-нибудь?

Василь кивнул.

— Всенепременно.

Но потянул он меня не к набережной канала, где сумерки отступали под натиском фонарей и ярких огней витрин, а к одной из боковых улочек,