–Тебе не нужно туда идти.

–Пропусти меня!

–Нет, не пропущу.

Что? Он серьезно?

–Не нарывайся, Хэйдан, я не хочу делать тебе больно.– Сжимаю кулаки так резко, что хруст проносится по коридору, будто я раздробил кости.

Брат стоит на пороге, а я начинаю злиться, гляжу в одну сторону, потом в другую и изо всех сил стараюсь совладать с пожаром, который горит у меня внутри. Но я не могу… Этот пожар поглощает меня… Поглощает, как много лет назад, когда я творил невообразимые вещи после смерти матери. Перевожу взгляд на брата и цежу:

–Дай мне пройти.

–Ты не захочешь это видеть, ты не должен это видеть.

–Что там? Там Эби?

–Да.

–Тогда я хочу…

–Послушай, ты этого не делал!– металлическим голосом говорит Хэйдан, он крепко держит меня за плечи. Я пытаюсь сбросить его руки, но не получается. Впервые Хэрри дает мне отпор и на мгновение становится сильным старшим братом.– Тебя заставили нажать на курок, и Эби это знала, она понимала, что ты не желал ее смерти.

Смерти! Я усмехаюсь. О чем он? Она ведь жива, они должны были спасти ее, я видел, я помню. Я отталкиваю брата:

–Отойди.

–Мэтт, ты не…

Надоело! Хватаю его за футболку и отбрасываю. Брат падает, а я решительно прохожу на кухню. Но, едва переступив порог, я останавливаюсь. Примерзаю к месту, будто невидимая стена появляется на моем пути.

–То, что случилось, чудовищно,– сообщает Норин Монфор, сокращая дистанцию между нами. Она замирает рядом, возможно, смотрит на меня с жалостью, а я на нее не смотрю.– Но ты не виноват. В этом доме тебя поймут.

Поймут? В этом доме? В этом доме понимают убийц? Преступников? Монстров?

Подхожу к столу, на котором лежит Эбигейл Роттер. Нет! Нет! Этого не может быть! Нет! Я думал, что они спасли ее! Застегиваю пуговицы на окровавленной жилетке Эбигейл. Мои пальцы, дрожа и леденея, поправляют ворот ее свитера, стирают красные разводы со щек. Эбигейл умерла… Я ее убил.

Хочется согнуться, но я стою прямо. Смотрю на белое лицо девочки и на ало-черную дыру в ее голове, из которой ошметками торчат куски обожженной кожи. Эту дыру сделал я, когда выстрелил, не сумев побороть принуждение.

Они могут говорить что угодно и искать во мне хорошее, объяснять произошедшее с логической стороны и не с логической, но я все равно буду виноват.

–Очень жаль, что так вышло,– говорит незнакомый женский голос,– мне жаль.

Пелена застилает глаза, я смахиваю ее пальцами. Поворачиваю голову в сторону человека, оказавшегося рядом, и щурюсь. Я не знаю, кто это. Отворачиваюсь.

–Я Мойра, Мойра Парки.

До меня не сразу доходит смысл ее слов. Сначала я думаю: родственник, знакомая, а потом внутри меня что-то пробуждается, вскипает! С трудом поворачиваю голову и уже ничего не вижу перед собой. Ничего, темнота… Я лишь слышу свой вопль, чувствую, как разгорается лютая ненависть в груди. Стискиваю худощавые плечи женщины и со всей силы припечатываю ее спиной к шкафу.

–Мойра?– переспрашиваю ядовитым голосом.– Судьба? Вы?

–Мэттью, стой!– командует Джейсон, оттаскивая меня в сторону, но я не поддаюсь.

–Это вы сделали, вы ее убили!

–Так было нужно,– поясняет Мойра, поджав губы,– мне очень жаль.

–Жаль? Вам жаль? Вы могли все изменить, могли исправить, это ведь вы… вы…

–Черт возьми, Мэтт, отпусти ее!

–Нет, ничего страшного.– Судьба поднимает ладонь и смотрит на меня. Глаза у нее голубые, чистые, лицо миловидное. Но внутри кроется тварь, которая мучает людей, разрушает их жизни, убивает их родных, заставляет их убивать друг друга. Я даже не могу опустить руки, просто не могу! Я держу сосредоточение зла. Мы приходим к тем или иным мыслям тогда, когда она внушит их нам, когда она напишет нашу историю. Так почему я должен отступить? Почему должен позволить ей жить?

–Потому что ты не убийца, Мэттью Нортон,– отвечает Мойра Парки, вглядываясь в мою душу, от которой почти ничего не осталось.– Я точно это знаю.

–Ничего вы не знаете.

–Тебе больно. Но так было нужно.

–Кому было нужно? Черт возьми, кому была нужна смерть этой девочки?

–Смерть этой девочки – важное событие, которое просто обязано было случиться. Так вышло, что я должна жертвовать одними, чтобы другие поняли свое предназначение.

Господи, что за ересь, что за чушь? Я отпускаю Мойру и хватаюсь за голову. Что она несет, о чем она говорит? Зажмуриваюсь и слышу:

–Вы исцеляетесь, когда болеете. Мне приходится делать больно.

–Вы сумасшедшая.

–Тебе трудно понять.

–О да! Мне трудно понять, когда мама умирает от рака!– кричу я, ткнув в Судьбу пальцем.– Трудно понять, когда брат отдает жизнь за подругу, когда люди встречаются, чтобы уничтожить друг друга. Мне трудно понять, когда умирает ребенок и когда его не старость уносит и не болезнь, а убивает человек, которому она доверяла! Да, Мойра, мне трудно, мне невероятно трудно это понять!

–Ты злишься.

–Я злюсь.

–Но ты знал, на что идешь. Ариадна непростая девушка.

–Не произносите ее имени. Ариадна умерла.

–Мэтт,– растерянно шепчет Хэйдан, подойдя ко мне,– что ты…

–Ари нет. Мы пытались спасти чудовище, которое не хочет, чтобы его спасали.

–Не говори так.

–Я буду так говорить. И вы все знаете, что я прав.

–Ты с самого начала верил, что Ариадна изменится,– говорит Мойра.

–Я ошибался.

–Ты думал, что она сама справится, но ей нужны близкие. Всегда были нужны.

–Ей никто не нужен. В ней не осталось ничего человеческого. Я видел утром ее взгляд, видел, как черная дрянь скапливалась в ее глазах. Ариадна мертва.

–Хватит!– недовольно восклицает Мэри-Линетт.– Прекрати так говорить.

–Вы со мной не согласны?

–Нет.

–Нет?– Я хватаю Мэри за запястье, она пытается вырваться, но во мне вспыхивает такая дикая злость, что я становлюсь сильнее, злее, яростнее. Думаю, тетя Ариадны просто не ожидала от меня такого натиска, поэтому не успевает дать отпор.– Вы мне не верите? Вот.– Я толкаю женщину к столу, к мертвому телу Эбигейл.– Вот что она сделала, милая Ари, хорошая Ари. Ари, которую мы все любим и хотим спасти.

–Ты сходишь с ума,– отвечает за сестру Норин,– прекрати! Мы видим девочку. Но она умерла потому, что Дьявол руководит Ариадной, он говорит ей, что делать.

–Эта девочка умерла потому, что я выстрелил! Все проще, Норин, соображаете? Кто вам сказал, что Люцифер руководит вашей племянницей? Вы это видели? Знаете?