–Как долго ты дружишь с Ариадной Монфор?

–Со дня ее приезда.

Пастор Хью тяжело поднимается, испустив жалкое кряхтение. На нем сутана, она идиотская и широкая, будто пижама.

–Скажи мне, Мэттью, ты легко сходишься с людьми?

–Не понимаю, к чему этот вопрос.

–Ответь.

–Нет.– С вызовом поднимаю голову.– Нелегко.

–Но что заставило тебя пойти на контакт с Ариадной Монфор?

«Пойти на контакт»– вот как это называлось.

–Ты никогда не задумывался, что истинный мотив ваших отношений кроется где-то за пределами человеческого понимания?– Пастор переводит на меня блеклые глаза, а я с недоумением морщусь.– Это одна из ее диавольских способностей – подчинять.

–Хотите сказать, что она заставила меня быть рядом?

–Увы.

–Я бы знал.

–Сомневаюсь, мой мальчик. Очень сильно сомневаюсь.

–Даже если и так, какое это имеет отношение к нашей проблеме?

–Я хочу убедиться.

–В чем именно?

–В том, что ты осознал, что случилось.– Глаза пастора расширяются, и он с удивлением осматривает меня, будто видит впервые.– Ты редкий экземпляр.

–Что?– Горло сдавливает, и я свожу брови.– Что, простите?

–С ведьмами никто из смертных не сходился. Они живут отдельно, обособленно. Ты проник так глубоко, как никому из нас не удавалось, ты очутился в сердце Монфор.

На долю секунды мой разум посещает токсическая мысль, что я предаю Норин, Мэри-Линетт, Джейсона, что я оказался там, где не должен быть. Но я встряхиваю головой и вновь возвращаюсь к реальности. В отличие от них я понимаю, что есть вещи, в которых необходимо соблюдать ледяной расчет, хладнокровие.

Я готов быть плохим, если это спасет хотя бы кого-то.

–Мы десятилетиями выслеживаем ковены, Мэттью. И уничтожаем их.

–Но сейчас вам нужен я.

–Сейчас мы столкнулись с первоначальным злом. Господь явился мне во сне, он был милостив, показав выход, пролив свет на те вопросы, что смертным постичь не дано.

–И что же это за вопросы?

–Как найти путь к сердцу его,– задумчиво протягивает мужчина.– Как очистить от векового бесстыдства наше поколение, мой мальчик.

Вот это чушь… Но пусть и дальше несет свою ересь. Мне важно получить ответы на интересующие вопросы.

–Много недель назад директор Барнетт вызвал Ариадну к себе в кабинет,– говорю я и серьезно хмурю лоб.– Он сказал, что знает ее секрет, а она стерла ему память. Заставила его обо всем позабыть. Вы знали об этом?

–Разумеется.

–Но в тот же день,– продолжаю я, кивнув головой,– директор Барнетт и отец Бетти, шериф Пэмроу, поймали ее на парковке и похитили. Барнетт ничего не забыл. Как?

–Пожалуй, этот секрет я тебе раскрою, только если буду уверен, что ты на моей стороне.– Пастор перестает издеваться над четками и смотрит на меня спокойно, почти благоговейно. У него мягкие черты лица и добрые глаза. А еще у него любовь к пыткам и желание истребить всех ведьм, что попадаются на пути. И что самое страшное, я уже не знаю, что должно настораживать больше: пастор Хью или его жертвы.

–Что я должен сделать?– Мой голос тверд и безразличен. Смотрю прямо в глаза мужчины, а он кивает, словно и не думал, что я поступлю иначе.

–Добудь личную вещь Ариадны Монфор и образец ее крови.

Вещь и кровь – звучит по-идиотски. Я не могу промолчать и поэтому спрашиваю:

–Зачем?

–Узнаешь, когда завершишь миссию, сынок.

Стискиваю зубы и вдруг усмехаюсь:

–Это совсем непросто – добыть кровь Монфор.

–Поэтому мы и ждали именно тебя, Мэттью.

–Ты подобрался ближе всех,– вновь напоминает о себе Джиллианна. Но я в ее сторону не поворачиваю голову. Раньше я чувствовал вину, теперь я не чувствую ничего.

–Ничего не выйдет. Она убьет меня прежде, чем я подберусь к ней хотя бы на метр.

–Придумай что-нибудь.

–Нет смысла придумывать. Она всегда на шаг впереди меня.

–Вот,– Джил неожиданно снимает с шеи цепочку. Я думаю, она собирается вручить мне крестик, и заранее прищуриваюсь, будто бы девушка протягивает мне радиоактивную дрянь. Но Джил дает мне маленький пузырек с какой-то жидкостью.– Это все, что у нас осталось, Мэтти. Последний шанс.

Что за черт? Рассматриваю микроскопическую капсулу с черной водой и щурюсь. Я ни черта не понимаю. Я ненавижу ни черта не понимать!

Перевожу недовольный взгляд на пастора и вскидываю брови:

–Может, объясните, что это?

–Это возможность сохранить разум чистым, мой мальчик.

–А выражаясь человеческим языком?

–Это эликсир, который не позволит Ариадне Монфор управлять тобой.

Что? Я цепенею. Противоядие? Они действительно нашли способ не попасть в сети ее способностей? Не может быть! Я крепко сжимаю пузырек и спрашиваю:

–Какой состав? Как вы это сделали?

–Всему свое время, Мэттью Нортон.

–Я должен знать.

–Ты должен очистить душу.– Пастор Хью приближается ко мне. Не знаю, какую праведную чушь он собирается втирать мне, но внутри все переворачивается. Я сжимаю до скрипа зубы, а он кладет тяжеленную ладонь на мое плечо.– Бог простит то, что ты сотворил, мальчик мой, но ты обязан выполнить миссию. Он выбрал именно тебя.

–Для чего?

–Избавить мир от чумы. Ариадна – чума, ее кровь отравлена.

–Вы хотите, чтобы я ее убил.

–Да,– не колеблясь отвечает мужчина, а затем присаживается рядом со мной и едва слышно шепчет:– Но ты ведь тоже этого хочешь, не так ли?

Я прихожу в коттедж Монфор.

Дверь открыта, будто жители этого дома никого не боятся: ни воров и психов, ни преступников, совершивших страшные злодеяния. Жители этого дома все видели. Им уже не страшно.

Я знаю, что сестры Монфор наверняка сидят на кухне или в гостиной. Но я не хочу с ними пересекаться. Сначала нужно пробраться в комнату Ариадны, только потом мне дозволено отвлечься на решение других проблем. Я поднимаюсь по лестнице и спокойным ровным шагом следую к спальне Ариадны Монфор.

Признаться, приятно ничего не чувствовать. Приятно ощущать пустоту. Люди бегут от пустоты. Она им кажется ужасной, а я нахожу себя в стагнации. Нахожу себя в тишине.

Открываю дверь, прохожу в спальню, замираю у комода с вещами и распахиваю тумбочки. Беспорядок. Вся жизнь Ари была сплошным беспорядком. Ее действия были стихийны, а поступки – взбалмошны. Она несла с собой хаос, и ей нравилось оставлять за спиной руины, ведь близкие с поразительной чуткостью закрывали глаза на все ее ошибки и прихоти.