падающего самолёта и взрыв. Надо заметить, грохот взрыва отличается от экранного, его заменили более эффектным.

Композиция сделана в лучших традициях сольного Уотерса и структурно очень нестандартна. Если не считать звуков с экрана, то она стартует прямо с вокала автора, длится лишь чуть более минуты, и, как и две предыдущие, не содержит ударных. Синтезатор Райта, бас Гилмора и акустическая гитара (на ней, по разным данным, сыграл либо Дэвид, либо Роджер), подкреплены очередной порцией «поднебесных» струнных, даря феноменальный симбиоз погребального и солнечного.

Ещё один эпизодический, лишь минутный опус Уотерса «BRING THE BOYS BACK HOME» – яростный протест против военных кампаний, по сей день уносящих тысячи и тысячи молодых жизней. Также очевиден намёк на сверхзатяжные рок-гастроли и на любую другую сферу профессиональной деятельности, чреватую чрезмерным погружением главы семейства в «дело всей жизни».

Примечательно, что музыканты Pink Floyd здесь не играют: автор поёт под аккомпанемент New York Orchestra и вместе с New York Sity Opera. Среди тридцати шести (!) барабанщиков, привлечённых к записи гимна – Джо Поркаро, отец Джеффа, и некто Блю Оушен.

Маршевая дробь барабанов, мощнейшее оркестрово-хоровое форте субито и срывающийся, почти тонущий в этом грохоте голос Роджера просто обрушиваются на слух. В тексте – лишь полный отчаяния плакатный призыв: «Bring the boys back home!! / Don't leave the children on their own!!» («Верните мальчиков домой!! / Не оставляйте детей одних!!»).

Гнёт прошлого опыта с неведомой прежде силой опускается на плечи Пинка. Его сознание разрывают звуковые фантомы: крик учителя («Wrong! Do it again!» («Неверно! Переделай!»)), вопрос групи («You feeling okay?» («С тобой всё в порядке?»)), телефонные гудки, голос телефонистки («There's a man answering, but he keeps hanging up!» («Там мужчина отвечает, но он каждый раз бросает трубку!»))… Вот кто-то (менеджер?) стучит в дверь и зовёт снаружи («Time to go!» («Пора!»)), но Пинк успевает ухватить лишь первые звуки этого визита, и, погружаясь в забытье, вновь и вновь прокручивает в сознании только что услышанное. Издевательский хохот вдруг всплывает откуда-то из пропасти подсознания, сливаясь в единую массу с хороводом режущих мозг шумов…

На пике звукового хаоса коллаж обрывается вновь нахлынувшей фразой «Is there anybody out there?!» («Есть ли кто-нибудь снаружи?!»). И всё мгновенно стихает. Генеральная пауза…

«Vera» и «Bring the Boys Back Home» никогда не исполнялись группой в отрыве от «The Wall». Чаще всего так происходило и в сольных шоу автора. Лишь в периоды с 2006-го по 2008-й и в 16–17 годах Уотерс представлял обе песни вне концепта, хотя и как часть сегмента, сохраняющего оригинальную последовательность песен.

Роджер не раз замечал, что воспринимает «Bring the Boys…» как центральную композицию рок-оперы. Однако большинство поклонников с ним явно не согласится, выдвинув в качестве таковой следующую.

«COMFORTABLY NUMB». Самая продолжительная композиция «The Wall», с обеих сторон патетически отсечённая паузами. На пределе эмоций описывает начало перерождения рок-музыканта в экстремистского лидера.

Музыкальная база этого суперхита родилась во время записи альбома «David Gilmour». В разработку было взято ныне широко известное демо со скэтом автора, где мелодия, которая станет основой припева, перемежается грустной предтечей мелодии куплетов. Завершённый вид песня приобрела лишь после плотного взаимодействия между Гилмором, Уотерсом и сопродюсерами. Наработав несколько различных в мелодическом, текстовом и вокальном плане вариантов, остановились на исполнении на два голоса и си миноре для куплетов. В структурном отношении трек во многом стал возвратом к «Fat Old Sun» (основное отличие лишь в расположенном посередине гитарном проигрыше).

Примечательно, что в многочисленных спорах на пути к итогу Боб придерживался стороны Роджера, который, как ни странно, настаивал на зыбком, мечтательном звучании. Дэвид же, против обыкновения, боролся за минималистичное и жёсткое (что лучше всего подтверждает прочтение из «Delicate Sound of Thunder»). Не на шутку схлестнулись и на ритмическом рисунке, хотя – и в будущем это признают оба строптивца – предлагаемые варианты почти не отличались друг от друга. В итоге вокальные сегменты стали результатом компромисса: Уотерс и Эзрин внесли основной вклад в окраску куплетов (первый также придал им характерный для себя мелодический оттенок), Гилмор и Кэймен настояли на своём в припеве, где, отталкиваясь от сольного гитарного рисунка, Майкл применил тот воздушный узор струнных, который спустя четыре года прозвучит в «The Final Cut» и гораздо позже – в «Anisina» и «Louder Than Words».

Большая часть исполнительских функций пришлась на Дэвида: бас и ведущий вокал (наряду с Роджером) лэп-стил (в куплетах), акустическая гитара (в припеве, вместе с Ли), синтезатор (в довесок к органу Ричарда) и соло-гитара.

Один из самых эффектных моментов «Comfortably Numb» – сочетание «тёмного», вкрадчивого голоса Уотерса в роли Доктора со «светлой» партией Гилмора, поющего от лица главного героя в своей фирменной распевной манере. Есть мнение, что во избежание путаницы куплеты следовало спеть Райту, который, не являясь исполнителем роли Пинка, в образе постороннего воспринимался бы лучше. Впрочем, исходя из такой логики, нелишним было бы заменить и вокал Дэвида в «Mother». (Кстати, уже после расставания Роджера с Pink Floyd и то, и другое воплотилось на концертах.)

Текст припева, выдержанный в стиле «поток сознания», выглядит в равной степени близким и Уотерсу, и Гилмору. Для примера можно вспомнить ощущения лирического героя в «Take Up Thy Stethoscope and Walk», «Cymbaline», «Brain Damage», «The Gunner's Dream», «The Final Cut», «Amused to Death» и прочих, сопоставив их с монодрамой или созерцанием Дэвида в «The Narrow Way (Part 3)», «I Can't Breathe Anymore», «Learning to Fly», «A Great Day for Freedom», «Keep Talking», «Faces of Stone» и ряде других. Возможно, свою роль здесь сыграли стихотворные наброски Гилмора, представленные на одной из демоверсий «Comfortably Numb» (часть из них можно услышать в биографическом фильме «David Gilmour: Wider Horizons», вышедшем в 15 году). По крайней мере, отдельные строчки этого черновика начинаются похоже и передают знакомое по окончательному варианту отрешённое настроение. Например, «There's nothing to live and nothing to die for» («Незачем жить и не к чему умирать») или «There is no future no past to grade it for / I'm just floating away in the wind» («Нет ни будущего, ни прошлого, чтобы его оценить / Я просто прочь уплываю по ветру»).

Слова «Comfortably Numb» допустимо воспринимать и как общение двух частей единого «я». Согласно же самой распространённой трактовке, начиная с «One of My Turns» Пинк находится в отеле, отказываясь выходить на сцену, и на этом этапе его пытаются вырвать из ступора.

Реаниматор в курсе произошедшего, и задаёт вопросы, скорее, для формы. Музыкант же мысленно разговаривает сам с собой, извне мало что улавливая. Вот такой «диалог»… Наконец страдалец получает инъекцию и напутствие: «I do believe it's working, good / That'll keep you going through the show / Come on, it's time to go» («Я вижу, всё в порядке, хорошо / Это поможет тебе продержаться всё шоу / Давай, пора идти»). Многое здесь проясняет положенная в основу песни горькая реалия шоу-бизнеса: с целью любой ценой поставить на ноги выпавшего из обоймы артиста, менеджмент нередко прибегает к помощи «врачей», которые не гнушаются использовать радикальные стимуляторы, вплоть до героина. (Более того, Роджер замечал, что «Comfortably Numb» отразила реальный случай, произошедший с ним перед одним из концертов 77 года, когда, спасая фронтмена от спазмов желудка, а шоу – от срыва, доктор ввёл ему сильнодействующий транквилизатор.) Точечный клавишный звон обозначает мгновение укола, а крик Дэвида символизирует момент насильственного пробуждения. На секунду яркая вспышка пронзает мрак, но недуг, агонизируя, утягивает сознание ещё глубже – Пинк окончательно теряет связь с внешним миром.

В лучших традициях Гилмора катарсисом номера становится затяжное гитарное соло, с блюзовым бэком в глубине микса. Длится оно почти две минуты, помогая осмыслить весь трагизм отчуждения и становясь настоящей квинтэссенцией рок-оперы. (Записав несколько вариантов соло, автор действовал обычным для себя методом: прослушал их все и набросал схему, обозначая удачные и неудачные находки в рамках отдельно взятых тактовых линий. После чего выстроил максимально выверенную и эффектную комбинацию.)

«Comfortably Numb» стала обязательной для исполнения на каждом шоу Pink Floyd и на всех сольных концертах её главного автора. Таким образом, до 16 года включительно при участии Дэвида композиция прозвучала со сцены около пятисот раз. Роджер как сольный исполнитель утвердил песню в своём живом репертуаре только начиная с 99-го.