Он включил свет в спальне и сказал:

— Просыпайтесь.

Мужчина мгновенно вскочил и потянулся за пистолетом, обычно лежавшим на прикроватной тумбочке. Глаза полицейского наполнились страхом, когда он понял, что оружия нет на месте.

Акерман направил на него обрез ружья.

— Вам известно, кто я такой?

— Ты выживший из ума сукин…

— Знаете, майор Стейнхофф, я рассматривал возможность сыграть в игру с вами двумя, но у меня есть миссия. Более важные дела, которые необходимо довести до конца. А потому отбросим все, кроме погони. Если вам известно, кто я такой, то вы понимаете, почему я здесь. Скажите, где она находится.

От окончательного осознания происходящего глаза майора Стейнхоффа широко открылись.

— Отправляйся к дьяволу в ад, сумасшедший мерзавец.

Акерман вздохнул с выражением отвращения на лице.

— Возможно, я туда и отправлюсь, но думаю, что сейчас вам лучше подумать о собственной душе. — Он перевел ствол обреза на жену Стейнхоффа. — Я ведь глазом не моргну, и вы это знаете.

— И что? Я должен поверить, что ты оставишь нас в живых, если я тебе все скажу?

— Послушайте, я сейчас совершенно другой человек. Я действительно не хочу вас убивать. Это не поможет в достижении моих целей. Хотите верьте, хотите нет, но вы должны понять: вы скорее умрете мучительной смертью, если не скажете мне то, о чем я вас прошу.

Взгляд Стейнхоффа стал жестким.

— Хорошо. Она содержится под охраной в больнице Пенроуз.

Акерман улыбнулся, но глаза его остались холодными.

— Видите, это было совсем нетрудно, не так ли? В какой палате?

— В 1408-й.

— Чудесно. Тогда поехали.

— Мы никуда не поедем.

— Не беспокойтесь, это будет короткая поездка в багажнике. Если вы говорите правду, у меня появятся гораздо более важные дела, чем вы двое. Но если вы лжете, мне придется лишить вашу жену некоторой части тела. И потом мы начнем все с начала. — Его слова на мгновение повисли в воздухе, а затем он спросил: — Так вы готовы ехать?

Стейнхофф колебался и смотрел на жену.

— Подожди. Она в новом корпусе Мемориальной больницы на северной окраине города. Здание еще не полностью достроено, но мы договорились, чтобы нам выделили палату на одном частично готовом этаже. Это пятый этаж. В какой именно палате, я не знаю. Ее охраняют мои лучшие люди. Они убьют тебя. Ты не сможешь и близко подойти.

— Я очень ценю вашу честность и заботу обо мне, но я все же рискну. Так что давайте прокатимся.

Маркус выжимал из седана даже больше того, на что был способен старый автомобиль. По дороге ему не встретился ни один полицейский, и он молился, чтобы удача сопутствовала ему и дальше. Он пытался снизить скорость, но знал, что она моментально снова увеличится под давлением наполнявших его тревоги и нетерпения. Так он ехал уже несколько часов. До Колорадо-Спрингс оставалось не очень далеко. Маркус надеялся, что догонит Акермана, — ведь убийца наверняка соблюдал скоростной режим.

Чуть раньше он увидел, как голубой цвет сменился разнообразными оттенками желтого и пурпурного, когда светило уступало свое место темноте. Ему оставалось только гадать, не станет ли этот закат последним в его жизни. Увидит ли он еще раз Мэгги? Он полагал, что нет. Когда все это закончится, ему придется бежать. Не только потому, что он убил офицера правоохранительных органов, но и потому, что слишком много знал. Могущественные люди позаботятся о том, чтобы эти знания умерли вместе с ним.

Он подозревал, что для большинства людей подобные мысли имели бы разрушительные последствия, но его они не слишком волновали. У него больше никого не осталось. Мэгги была его последней надеждой на нормальную жизнь. Но его мечта о будущем растворилась и вернулась туда, где зарождаются все мечты. Он надеялся, что кто-то другой проживет ту жизнь. Надеялся, что Мэгги обретет счастье, но знал, что никогда не сможет ей его дать. Он не в силах изменить то, что сделал. Он не сможет простить себя, а она никогда не сможет забыть.

Во время долгого пути он много думал о своей судьбе. Он считал, что Акерман прав. Они с ним двигались к лобовому столкновению, и рано или поздно их пути снова должны были пересечься. На самом деле он не был уверен, что ему придется скрываться от тех, кто стоял за шерифом. Он сомневался, что увидит свет следующего дня, но рассчитывал найти способ остановить Акермана.

Это не было местью, но, как он теперь понимал, речь не шла и о справедливости. Он просто хотел сделать так, чтобы больше ни одна живая душа не пострадала от рук Фрэнсиса Акермана. В его сознании здравый смысл взял верх над эмоциями. Пока Акерман жив, люди будут продолжать страдать, и это неоспоримый факт.

Впервые в своей жизни он выпустит на свободу притаившегося в нем монстра. Единственный вопрос занозой сидел у него в мозгу: станет ли он героем, как говорил Акерман, или будет уже слишком поздно?

Патрульный из Колорадо Трэвис Депаоло склонил голову набок, глаза у него закрылись, и роман в мягкой обложке выпал из рук. Он ощутил сильный удар по ноге и моментально проснулся, инстинктивно потянувшись за девятимиллиметровым пистолетом.

— Давай-ка не спи, дружок, — сказал его начальник Нельсон Джирард.

— Не знаю, сколько еще смогу выдержать. Этот парень сюда не вернется.

— А знаешь, что бы я сделал на его месте, Трэвис? Я бы подождал, пока все копы начнут так думать. Но пока нам приказано здесь дежурить, мы будем выполнять свою работу. И исходить из того, что этот парень прячется прямо за углом. Не забывай, кого мы охраняем.

— Так точно, сэр. Вы правы. Прошу меня извинить.

— Тебе не за что извиняться, сынок, но только держи глаза широко открытыми, понял?

— Так точно, сэр.

Мгновением позже Трэвис услышал шаги, эхом отдававшиеся по коридору недостроенного здания больницы. Он достал пистолет, но, увидев вошедшего, снова быстро убрал его в кобуру. Потом посмотрел на часы. Их вполне можно было проверять по визитам доктора Кэллоу.

Джирард кивком приветствовал врача, полного мужчину с густой седой бородой, но Трэвис заметил на лице шефа странное выражение.

— Никак не пойму, почему вы не позвали нас, чтобы открыть вам дверь? Как, черт возьми, вы сюда попали, док? — Джирард внимательно посмотрел на Трэвиса. — Это место вроде бы должно быть заперто со всех сторон.

Уловив в словах начальства намек, Трэвис подобрался и выпрямил спину.

— Я все проверил, босс, могу поклясться, что…

Подойдя ближе, доктор улыбнулся и пухлым пальцем поправил очки, вернув их на переносицу.

— Не надо так волноваться, Трэвис. Бригада рабочих как раз сегодня открыла новый туннель.