Он вспомнил, как думал, что то же случится и с той бледной малышкой. Акерману-старшему не пришлось уговаривать сына. Он не колебался и тут же нацелил пистолет в забинтованную голову.

Оглядываясь в прошлое, он никак не мог понять, зачем отец перевязал девочке рану, если ей все равно суждено было умереть. Он никогда не мог уловить ход его мыслей.

Он вспомнил выстрел, прозвучавший как взрыв в замкнутом пространстве, звон в ушах, упавшую девочку, кровь. Вспомнил плачущего отца и ощущение, что он поступил неправильно. Он выполнил приказание, но, что бы он ни делал, отец никогда не был доволен. Боль никогда не прекращалась.

Фрэнк-старший прижимал к себе мертвую девочку и рыдал, повторяя:

— Я должен был узнать. Узнать наверняка. — Потом он повернулся к сыну и, глядя на него с отвращением, сказал: — Ты чудовище.

Акерман вспомнил, как сам заплакал, когда отец вышел из комнаты, оставив его наедине с мертвой девочкой. Это воспоминание даже сейчас казалось невероятно реальным. Он словно до сих пор ощущал теплую влагу, стекавшую по его щекам. Он поднял руку и понял, что слезы не были всего лишь воспоминанием. Ему пришлось снять инфракрасные очки и вытереть их.

Краем глаза он увидел луч фонарика и мужчину, приближавшегося к нему по коридору. Он снова надел очки и посмотрел на Эмили Морган, спрятавшуюся внутри пустого шкафчика для инструментов. Его дверцы оставались открытыми. Несколько не вставленных на место полок лежали рядом. Белая отметина обозначала место, от которого совсем недавно оторвали ценник.

Он закрыл дверцы шкафчика, скрыв съежившееся дрожащее тело Эмили Морган, выдвинул его в коридор и стал толкать навстречу приближающемуся лучу света. Он быстро перебирал ногами, и массивный предмет стал набирать скорость. Когда до полицейского осталось совсем недалеко, Акерман направил шкаф прямо на него и отпустил руки. Шкаф, двигавшийся теперь только благодаря инерции, врезался в ошеломленного копа.

Акерман тут же набросился на растерявшегося противника. Выбил у него пистолет и нанес ему несколько ударов по лицу. Полицейский упал на спину и выронил фонарик. Когда он стал отползать, Акерман поднял с пола фонарик и пистолет.

Трэвис добрался до одной из палат, поднялся, открыл дверь и шагнул внутрь. Акерман с интересом подумал, какую защиту он рассчитывал там найти. Глядя свозь бледно-зеленое мерцание, он последовал за ним. Войдя в палату, снял очки, включил фонарик и положил его на пол. Тусклый свет заполнил пустое помещение.

Полицейский забился в угол, как раненое животное, спрятавшееся в укромном месте, чтобы умереть. Он обернулся к Акерману, тяжело и быстро дыша. Акерман положил на пол обрез и пистолет, достал нож из ножен, висевших у него на боку. Он покрутил лезвие, но скудного света было недостаточно, чтобы сталь сверкнула.

Он подошел ближе к полицейскому. Того так трясло, словно у него случился припадок. Акерман заметил разлившуюся под ним лужу. Полисмен обмочился. Волна радостного возбуждения захлестнула Акермана. Он подумал, что именно такое чувство испытывают орлы. Он и сам сейчас парил в высоте, поднятый туда ветром страха.

— Как вас зовут? — спросил он.

— Трэвис, — ответил полицейский, заикаясь.

— Что ж, Трэвис, вам повезло. Вы переживете эту ночь. Я хочу, чтобы вы вернулись к своим друзьям-копам. Скажете им, что Эмили Морган у меня и я держу ее в заложницах. Скажете, что я набил машину канистрами с бензином и спрятал ее на время, пока мы играем в нашу маленькую игру. Я залью бензином весь этаж, и если кто-то попытается проникнуть в здание, я сначала убью ее, а потом спалю здесь все дотла. Не знаю, в рабочем ли состоянии была противопожарная система, но я ее отключил и на всякий случай перекрыл воду. Трэвис, расскажите всему миру, что вы здесь увидели. Заставьте их поверить. Сейчас я жду своего друга. Если он не появится в течение двадцати четырех часов, я сдамся без сопротивления. Все останутся живы. Все разойдутся по домам счастливыми. Но если кто-то попытается бросить мне вызов, мы все погибнем. А теперь идите.

Трэвис с трудом поднялся на ноги. Ему стоило больших усилий сохранить равновесие, и он чуть не поскользнулся в луже собственной мочи. Когда он проходил мимо, Акерман прижал его к стене и поднес нож к артерии на шее.

— Пожалуйста, не надо.

— Тсс, — прошипел Акерман и шепотом продолжил: — Я хочу, чтобы ты хорошенько запомнил, Трэвис, что начиная с этого дня ты живешь только потому, что я позволил тебе жить. Теперь я твой бог. Я владею тобой. Именно я даровал тебе жизнь, но в любой момент могу отобрать этот дар, потребовать то, что принадлежит мне. А потому научись ценить каждую секунду и помни, что однажды ты можешь закрыть глаза, а когда откроешь… я буду рядом.

Он подтолкнул Трэвиса к двери, и патрульный умчался прочь, как домашний питомец, за которым гонится волк.

Маркусу не составило никакого труда найти Акермана. Достаточно было следовать за звуками сирен и проблесковыми маячками. Он оставил машину Алексея на парковке за квартал до больницы. Заглянул в бардачок. Он старался забыть об оружии, из которого убил шерифа, но теперь пришлось о нем вспомнить.

Он вынул пистолет и вытащил обойму. На секунду задержал на ней взгляд. Потом откинул голову на подголовник сиденья и глубоко вздохнул. Он думал о пути, который привел его сюда.

Маркус бросил бесполезный пистолет на коврик у пассажирского сиденья. В обойме больше не осталось смертоносных патронов. Ему нужна была информация и другое оружие.

Холодный ветер ударил ему в лицо, когда он вышел из машины. Перед больницей было настоящее столпотворение. Полицейские автомобили и другие служебные машины окружили здание. На безопасном расстоянии от него полиция устроила нечто вроде баррикад, и за ними уже собрались зеваки, глазевшие на постройку из кирпичей и стекла. Маркус всмотрелся в их лица и увидел в них смесь угрюмого любопытства и настоящего возбуждения.

Как же нас привлекает все пугающее!

Затем он бросил взгляд на другие здания больничного комплекса. Он сразу определил, что они были построены совсем недавно. Архитектура показалась ему современной, но в то же время чем-то напоминала о пятидесятых годах прошлого столетия. Фасады были выложены из красного кирпича и украшены стеклянными колоннами. Окруженный полицейскими корпус выглядел почти так же, но был недостроен. Благоустройством прилегающей территории еще никто не занимался, и к зданиям вели дорожки из фанерных щитов.

Маркус некоторое время наблюдал за развернувшейся перед ним сценой, обдумывая свой следующий ход. Потом заметил, как один из офицеров обогнул баррикаду и направился к расположенной рядом парковке. На ней было припарковано множество автомобилей без водителей, большинство машин были полицейскими, хоть и не все имели опознавательные знаки.

Маркус зашел на парковку и нашел себе укрытие в этом лабиринте из автомобилей. Согнувшись и стараясь оставаться незамеченным, приблизился к офицеру. Тот порылся в кармане, и большой полицейский джип пискнул и издал несколько щелчков, означающих разблокировку дверей.