Это было смелым и революционным шагом, который оценили во всём мире. Американскую схему ведения игры моментально стали копировать все прочие команды. А за Билом утвердилась слава волейбольного революционера.

Молодому тренеру удалось тогда создать уникальную команду из студентов различных учебных заведений, потому что как в те годы, так и сейчас национальные чемпионаты в США не проводятся и волейбол развивается только в университетах. Но Карч Кирай, Стив Тиммонс, Дасти Дворак, Крейг Бак, Пэт Пауэрс, Алдис Берзинын и другие первые американские олимпийские чемпионы по волейболу навсегда вписали свои имена в мировую историю этой игры. Вместе со своим гениальным тренером.

Он вежлив и общителен, никогда не отказывается от беседы с журналистом. После каждой встречи и даже короткой беседы с Билом, а происходит это в последние десятилетия, как правило, на всех крупных соревнованиях, где американец непременно присутствует, открывал для себя что-то новое либо в самой игре, либо в людях, имеющих отношение к волейболу, либо в самом Даге.

Например, всего лет десять назад (а знакомы мы без малого три десятка лет) узнал, что не столь далёкие предки Била – его бабушка с дедушкой – родом из Белоруссии. Поразило и ещё одно признание Дага: «Я очень неравнодушно отношусь к вашей стране. Потому серьёзно изучал её историю, когда учился в университете».

С того момента перестал удивляться, почему выдающийся тренер коллекционировал бюсты… Ленина. Сам насчитал несколько десятков изваяний вождя мирового пролетариата в доме Дага в Сан-Диего, куда он пригласил нескольких знакомых из советской делегации в июле 1991 года, когда сборная СССР во главе с Вячеславом Платоновым играла с американцами в рамках Мировой лиги как раз в этом калифорнийском городе. Дат в то время выполнял обязанности генерального менеджера сборных США и готовился к новой роли – клубного тренера в Милане, где он затем в течение двух лет возглавлял местную команду, выступавшую в серии А1.

Почти не сомневаюсь, что третье пришествие того же Платонова в сборную России произошло не без влияния американского коллеги. Помнится, расстроенные неудачным выступлением нашей команды на чемпионате мира 1994 года в Греции, пригласили Дага на рюмку водки. Тот не отказался, но после нескольких глотков традиционного русского горячительного напитка отозвал Платонова в сторону и стал что-то настоятельно ему доказывать. Не этот ли разговор повлиял на решение питерского тренера вновь возглавить главную российскую команду?

А чуть позже, той же осенью, встретил Била уже в бразильском Сан-Паулу на решающих играх женского мирового первенства. И американец сам завёл разговор о Николае Карполе, который привёз на тот турнир наполовину травмированную сборную (оба лидера – Валентина Огиенко и Евгения Артамонова – со скамейки запасных не вставали и на площадку не выходили, хотя и были заявлены), которая едва не произвела сенсацию: в полуфинале без своих ведущих исполнительниц чуть не обыграла сборную хозяек чемпионата. «Никогда не сомневался в квалификации Карполя, – откровенничал со мной Бил, – но теперь убедился, что он выдающийся тренер».

И всё-таки большинство наших разговоров касалось, разумеется, самого волейбола, в котором, как считал Бил, существует множество проблем.

«В последнее время волейбол превращается в игру, где тренеру очень сложно влиять на результат, – рассказывал он в одном из наших разговоров. – Календарь явно перегружен, игроки находятся под страшным давлением, и период их подготовки к матчам сведён к минимуму. При этом в самой игре всё большее значение приобретает подача. Такой дисбаланс делает волейбол менее привлекательным для зрителей. Матчи длятся слишком мало, розыгрыши слишком короткие, роль элемента случайности – слишком велика. Тем удивительнее, что долгое время – едва ли не на протяжении первого десятилетия XXI века на всех крупных турнирах побеждала одна и та же команда – Бразилия. Наверное, эта сборная действительно была сильнейшей на том временном отрезке. При современных правилах добиваться такой стабильности гораздо сложнее, чем лет 20–25 назад».

А на вопрос, что бы он изменил в правилах, дабы сделать игру более привлекательной, американский теоретик поначалу немного порассуждал, а потом, не задумываясь, выдал свой вариант возможных нововведений: «Сейчас обсуждается много идей. Поднятие сетки, например. Но я в первую очередь изменил бы «трактовку» трехметровой линии и линии подачи. Почему бы не сделать их границей приземления, а не отталкивания нападающего задней линии и подающего соответственно? Кроме того, было бы неплохо снять все ограничения при блокировании ударов. Думаю, такие меры могли заметно увеличить время нахождения мяча в воздухе и заставить игроков больше комбинировать».

«Президент ФИВБ Рубен Акоста, который рулил мировым волейболом более двадцати лет, – продолжал свою мысль Бил, – часто повторял лозунг: «Пусть мяч летает!» Но в том-то и дело, что сейчас он не летает. Мяч мертв, а все команды играют примерно одинаково. И при этом ФИВБ не спешит ничего менять».

Меня всегда подкупала искренность и прямота Дага. А ещё тот немаловажный факт, что наши взгляды совпадали. Особенно, когда речь заходила об Акосте, этаком Наполеоне от волейбола. Вот только с французским императором мексиканского адвоката роднил разве что рост. На самом деле, Международной федерацией волейбола долгие годы, особенно на рубеже веков, правила Жозефина, то бишь Малю Акоста, жена президента: ни одно решение первое лицо ФИВБ не принимал самостоятельно, не посоветовавшись с супругой. А в большинстве случаев мадам Акоста вообще не прислушивалась к мнению супруга, а уж волейбольных специалистов и подавно. Так, на мужском чемпионате мира 1998 года она, презрев многолетнюю практику выбирать MVP – самого ценного игрока любого турнира из финалистов или, как минимум, из числа призёров, приказала объявить лучшим волейболистом мирового первенства испанца Рафаэля Паскуаля, команда которого заняла… 8-е место. А потом повторила такой же вариант в 2006-м на аналогичном женском турнире, когда ни с чем остались две выдающиеся российские спортсменки, которым прочили высокий титул и неплохие призовые в 50 тысяч долларов, – чемпионки мира Любовь Соколова и Екатерина Гамова, действительно блестяще сыгравшие на том турнире. И лучшим игроком по настоянию мадам назвали японскую связующую Ёсиэ Такэситу. Догадываетесь, какое место заняла сборная Японии? Правильно, 8-е.

А как вызывающе вела себя Малю во время финального матча мужского чемпионата мира в 2002 году в Буэнос-Айресе, когда всем своим видом демонстрировала окружающим и, что немаловажно, судьям, что болеет за сборную Бразилии в матче против команды России: хлопала, кричала, даже скандировала. Даже сидящему рядом на трибуне Акосте было неудобно за супругу.

Или вот ещё пример. Вообще невероятный. Когда было принято решение по всем номинациям о звании лучших волейболистов и тренеров в первый волейбольный – XX – век и безоговорочно самым выдающимся игроком был признан воспитанник Била, единственный трёхкратный олимпийский чемпион Карч Кирай, Малю возжелала приравнять к этому уникальному спортсмену, добившемуся признания как в классическом, так и в пляжном волейболе, одного своего любимчика – итальянца Лоренцо Бернарди, всего-навсего двукратного чемпиона мира, игрока неплохого, но не более того, который даже в своей сборной не считался лучшим. И выдающимися волейболистами XX века были названы двое…