Он покровительственно улыбнулся.

– Я уверен, что каждый из вас будет осторожен и мудр. Иначе вас бы сегодня здесь не оказалось.

Творящий-Ищущий махнул щупальцем, призывая ко вниманию.

– Я на некоторое время останусь гостем генерала Левона. Если вам захочется еще поговорить со мной, я буду ждать таких встреч. Пожалуйста, воспользуйтесь моим присутствием. Я не голограмма, не внушение. Я считаю, что понимаю вас, вашу культуру и ваши потребности не хуже, чем любой из моих собратьев.

– Ксенопсихологи Узора изучали нас много десятилетий, и они нас не понимают, – сказал майор.

– Я сказал, что понимаю вас не хуже, чем любой из моих собратьев. – Творящий-Ищущий обратил в сторону говорящего оба глаза. В замкнутом пространстве комнаты эти выпученные органы зрения казались открытыми и неопасными. – Совершенно верно то, что никто полностью вас не понимает. Я буду благодарен, если вы будете продолжать мое образование. Явно утомленный необходимостью говорить вслух и находиться в климатических условиях, далеко выходящих за пределы комфортности, амплитур повернулся к своему другу человеку и пробормотал что-то на своем языке за пределами чувствительности транслятора. Аль-Хайким с интересом отметил, что генерал, похоже, его понимал. Было очевидно, что на данное предприятие генерал решился не поспешно всего несколько недель или месяцев тому назад.

– Я тоже буду готов ответить на вопросы, – сообщил им Левон. – Не смущайтесь, спрашивайте. Обсудите этот вопрос между собой. Запечатанная дверь в конце комнаты открылась, позволив собравшимся разойтись.

По двое-трое офицеры поднялись и, оживленно переговариваясь, начали выходить. Левон наблюдал, как они расходятся, очень довольный собой. Он чувствовал, что все прошло хорошо, и Творящий-Ищущий это подтвердил. Кто из них присоединится к нему? У скольких есть видение? Он тщательно отбирал их, и ему нужна была их поддержка. Он знал, что человек может вести к славному будущему, но он не может в одиночку проложить туда дорогу.

Энергично игнорируя наказы Левона, Аль-Хайким осторожно, но умело поспешил распространить отчет о встрече среди остальных членов скромного представительства Ядра на Даккаре. Оттуда эти сведения как лично, так и путем субпространственной связи, были переданы членам на других мирах. Реакция тех, чьих предков оперировали амплитуры, была, как и следовало ожидать, возмущенной, тем более, когда они узнали, что, по мнению Аль-Хайкима, сообщение Левона было хорошо принято слушателями. Начались яростные споры о том, как лучше изгнать заразу прежде, чем она распространится. И не то чтобы это было чем-то новым. Симптомы были хорошо известны по племенной истории человечества. Только обстоятельства изменились.

Очень опасно изменились. Ни один из будущих деспотов человечества не обладал услугами амплитуров в качестве советников. Ссылаясь на неопытность, Аль-Хайким запросил помощь. Он был более чем готов помочь осуществить любой план действий, какой старейшие Ядра сочтут разумным, но чувствовал, что неспособен сам его создать.

Она знала, что он такое, прежде, чем узнала, кто он. Это было очевидно по тому, как ученые и студенты начали ретироваться, по возможности сохраняя достоинство, из района упругого анодированного фонтана.

Она отдыхала на одной из платформ, которые изящно выдавались в центральный бассейн. Ее необутые ступни и ноги свешивались в чуть подгазированную воду, и она наслаждалась прохладным туманом, падавшим на ее лицо и перья от струй фонтана. День выдался жаркий. Трехкрылые плиганы расселись на изогнутых полосках металла всех цветов радуги и тихо перебулькивались друг с другом, пристально вглядываясь в воду в поисках утонувших или плавающих жуков. Неспешно вращающиеся элементы фонтана ничуть не нарушали их равновесия.

В затонах бассейна пышно цвели гидронакалеты, и их зеленые листья в форме звезд покрывали большую часть водной поверхности. Пузырелицие мокеры со сверкающими глазами прятались среди них, соревнуясь с плиганами в ловле хитинового обеда. Естественно, размножаться позволялось только тем, чей цвет кожи подходил к окаймлявшему бассейн бордюру. В эту спокойную сценку ворвался некто, чье появление так обеспокоило всех, кроме одной эксцентричной ученой.

Странно было видеть его в штатском. Она знала, что это еще не говорит о том, что он вышел из армии. Многие полагали, что человек вообще никогда не может полностью выйти из армии.

Пока он приближался, она вглядывалась в его лицо. Хотя его сравнительно простой язык был доступен многим, среди вейсов не нашлось бы, наверное, и дюжины, кто мог бы сразу же и правильно истолковать выражение человеческого лица, не прибегая к специальным справочникам. Взъерошившись как в прямом, так и в переносном смысле, те, кто отдыхал в обществе фонтана, продолжали отступать, стараясь держаться как можно дальше от приближающегося человека. Те, кто знали о Лалелеланг, бросали взгляды в ее сторону и шептали что-то своим спутникам, когда думали, что она на них не смотрит.

Поскольку она физически была неспособна улыбаться лицом, она улыбнулась про себя. Несомненно, человек прокладывал себе дорогу по территории университета так же легко, как древние корабли разрезали когда-то волны моря Понемемем.

Теперь он стоял уже совсем рядом, глядя на нее сквозь самозатемняющиеся очки, которые люди используют для того, чтобы уменьшить блеск солнца Махмахара. Их глаза были зорче, чем у вейсов, и соответственно более чувствительны. Ее лучшие друзья боязливо отпрянули бы от такого соседства. Она же просто приветственно приподняла кончик крыла.

– Давненько не виделись, Лалелеланг.

– Много лет. Полна ли ваша жизнь открытых небес, полковник Страат-иен?

Он передвинул мускулы лица, выражая привязанность. Как всегда, зрелище это ее заворожило.

– Тебе все еще трудно называть меня Неван.

– Я уже среди цивилизованного поведения вейсов. Я могу называть тебя, как тебе будет угодно, Неван, на стольких языках, сколько ты сможешь назвать.

– И несколько раз так и делала, как я помню.

Отодвинувшись к краю платформы, она прочертила крылом направленную вниз дугу. Она не знала, вспомнит ли он этот жест, но он все же уселся рядом с ней. Его массивность больше не тревожила ее, но она вызывала удивленные замечания тех, кто не сбежал вообще от фонтана.

– Что-то действительно важное должно было привести тебя во второй раз так далеко, в мой родной мир.

Он обвел взглядом прилизанные лужайки, безупречно оформленные холмы и странные деревья и кустарники. Когда его взгляд случайно перехватывал направленные на нет взгляды любопытствующих вейсов, те смущенно отводили глаза.

– То, что мне надо было сказать, нельзя было доверить даже защищенным подпространственным каналам связи. Возможно, мне понадобится твоя помощь. Она заметно напряглась.

– Я оказала помощь непосредственно перед окончанием войны. Сейчас я в тишине и спокойствии занимаюсь моими исследованиями, как и положено в моем возрасте.