– Сколько важных или влиятельных людей уже совратил Амплитур?

Страат-иен не стал тратить время на благодарность.

– Насколько мы знаем – а, надо признаться, знания наши ограничены – этот Левон и несколько младших офицеров, которых ему удалось убедить, пока единственные.

– По крайней мере, это внушает надежду.

– Какой бы план мы в конце концов ни приняли, нам придется действовать крайне осторожно. Как ты знаешь, Лалелеланг, нам надо хранить нашу собственную тайну.

Она вспомнила простой жест людей и подтверждающе кивнула.

– Я знаю, что вы не можете убеждать других людей, – задумчиво проговорила она, – но не могли бы вы, в данном случае вполне подобающе, подсказать что-либо амплитуру, связанному с этим?

– Мы рассматриваем такой образ действий, но с ним связаны дополнительные опасности. Ум амплитуров похож на наш, но не идентичен. В отличие от нас, у них нет врожденной неврологической защиты от подсказывания. Но они чувствительны к вмешательству. Если мы попытаемся подсказать этому, чтобы он перестал заниматься тем, что он делает, и вернулся в свой мир, и попытка наша провалится, они узнают о существовании Ядра. Они смогут натравить на нас своих союзников вроде Левона.

– Я согласна с тем, что вы должны проявлять осторожность в действиях, но я имела в виду нечто другое, нежели попытку заставить их отказаться от своей цели совратить ваших людей.

Страат-иен был сбит с толку.

– Разве мы не этого хотим добиться?

– В конечном итоге – да. Но почему бы сначала ими не воспользоваться?

– Я не понял твоей идеи.

На мгновение он усомнился было, что Лалелеланг полностью владеет языком.

Она затрепетала ресницами.

– Вместо того чтобы просто заставить их прекратить свои попытки, почему бы не подсказать им, чтобы они объяснили настоящие мотивы, которые кроются за их неожиданным предложением помощи?

– Это может оказаться трудным, если они действительно, со своей точки зрения, говорят правду. Кроме того, мне сообщили, что среди поддерживающих их людей значительное количество по-прежнему с подозрением относятся к реальным побуждениям Амплитура. Они подозревают, но им просто наплевать. Лалелеланг не смогла скрыть потрясения.

– Я изучала многих из вашего рода, но мне по-прежнему трудно поверить, что среди них найдутся такие, кто так отчаянно жаждет властвовать над окружающими.

– Поверь мне, Лалелеланг, найдутся. Мне не доставляет удовольствия такое признание, но именно с этим мы здесь и сталкиваемся.

– Такие личности должны быть немедленно остановлены.

– Мы согласны. По-моему, твое предложение заставить амплитура признаться – очень разумно. Это не может повредить и, может быть, в достаточной мере встревожит двурушников из окружения Левона.

– Как ты предполагаешь действовать? – спросила она.

– К счастью, у нас с самого начала оказался человек внутри. Он считает, что сможет ввести туда оперативщика. Меня..

– Они не заподозрят?

Страат-иен пожал плечами.

– Я – старший офицер с богатым опытом боевых действий и не имеющий связей с разведкой. Как раз таких Левон стремится вербовать. На мой взгляд, это может быть осуществлено. Оказавшись там, я найду возможность подобраться к амплитуру. Когда я решу, что момент подходящий, я ударю по нему такой убедительной подсказкой, какие только бывают. Что до твоего предложения, то оно удачное. Я познакомлю с ним Совет Ядра. Если они его одобрят, то тебе известно, какой подход мы попытаемся применить. – Он тепло улыбнулся. – Если я потом с тобой свяжусь, ты будешь знать, что все прошло удачно. Если же нет… – Он снова пожал плечами. – Всего не предугадаешь.

– Я хочу там находиться.

Он моргнул, повернувшись от ухоженного леса к изящной хрупкой фигурке, сидящей на краю бассейна.

– Что ты хочешь сказать – «там находиться»? Левон на Даккаре. Это мир, заселенный людьми. Более неприятный для вейса, чем поле битвы с разными расами.

– Зная мою опытность в этих вопросах, ты все еще позволяешь себе диктовать мне ограничения? Упражнения и медитации, которые я когда-то разработала, чтобы справиться с пребыванием в сфере военных действий, значительно усовершенствованы. Я буду рассматривать такую поездку просто как дополнение к моему исследованию.

– Каждый раз, когда я с тобой встречаюсь, мне кажется, что я тебя знаю, и каждый раз тебе удается меня удивить. – Он поднялся на ноги, возвышаясь над нею, и ей пришлось подавить естественное желание отодвинуться от этой подавляющей, угрожающей махины. – Если бы ты была человеком…

– Пожалуйста, давний друг, мои внутренности и так не на месте от той перспективы, которая меня ожидает; Не усугубляй возмущения. – Она поднялась, встав рядом с ним, отвергнув предложенную руку. Бирюзовые глаза смотрели на него из-под ресниц, которые сегодня переливались зелеными красками. – Если мы ради развлечения будем размышлять над тем, что было бы, гораздо лучше вообразить тебя вейсом.

– Нет, спасибо. – Он безрезультатно попытался подавить улыбку. – От перьев мне хочется чихать. Почему, по-твоему, я все время морщу нос в твоем присутствии?

Она мягко щелкнула клювом.

– Все эти годы я об этом думала, и мне не пришло в голову спросить.

Опираясь на мои знания выражений лица человека, я полагала, что так отражается твое отвращение к моему роду, которое я вежливо игнорировала.

– Нет, – пробормотал он. – Не отвращение. Может, при нашей первой встрече. Но с тех пор я не испытывал по отношению к тебе других чувств, кроме восхищения, достопочтенный ученый Лалелеланг.

– Это добро слышать, как ни запоздали эти слова. Пожалуйста, направляйся к зданию. Когда я нахожусь одновременно рядом с водой и человеком, мне не по себе.

Он поспешно пропустил ее, безоговорочно ей поверив. Он не знал, что это всего лишь предлог, чтобы избежать других мыслей, других эмоций.

Прошло полгода, прежде чем она получила известие, заставившее ее сесть на корабль.

Вечно спорящее правительство Даккара возглавляла не одна личность, а две – президент и премьер. Такая двойная система пронизывала всю структуру администрации Даккара. Хотя это помогало предотвращать злоупотребления, эта система, к несчастью, имела тенденцию порождать постоянное несогласие и законотворческий застой.

В течение девяти лет президент – жесткая, но пользующаяся популярностью женщина по имени Хачида доминировала над главой исполнительной власти Даккара. И семь из этих девяти лет премьер, Даниэль Косгрейв, пытался завоевать превосходство и терпел поражение. Ему все время недоставало нескольких голосов, чтобы отменить изданные ею законы, он все время на несколько шагов отставал от ее указов. Поначалу это его только злило. Потом наболело. Все это было очень характерно для даккарской политики.