перед собой схему, присланную Ждановым.

– Имплант, очевидно, содержит кроме воспроизведённых вами элементов ещё множество узлов. Что с ними?

– Техзадание требовало эмулировать управляющие сигналы. Это мы и сделали, – развёл руками Егор Степанович.

– А если эти элементы обеспечивают аппаратную криптографию параллельно основному потоку данных, так сказать, для подтверждения подлинности? – Олег очень боялся упустить любую мелочь.

– Без реальных рабочих устройств мы за приемлемое время это не узнаем, – ответил Ольхов, – Мы только воспроизвели все элементы в точности и подали на них питание, но не соединяли между собой.

Старцев махнул рукой:

– Запускайте.

Экранирующее поле подсветилось лазерами, чтобы обозначить границы и показать включение установки. Демид замерцал и успел испуганно посмотреть на собравшихся прежде, чем исчез. На мониторе компьютера испытательного стенда поползли строчки принимаемых от сферы сигналов. Похожий на шум бинарный поток вызывал у Старцева опасения в провале.

– Нужно оставить всё на несколько часов, пока доброволец адаптируется, – успокаивающе сказал Ольхов.

– Вашей группе приказываю отдыхать, – сказал Старцев, – Ждать результатов возле монитора по очереди будут лаборанты.

Начальник колонии заранее выбрал несколько человек для дежурства в эксперименте и теперь вызвал их по радиосвязи. Теперь ему, как и остальным, оставалось только запастись терпением и заняться своими обязанностями.

Ближе к вечеру Старцеву позвонили на коммуникатор и доложили, что появился первый осознанный сигнал. Олег бросил ужин и снова бегом добрался до лаборатории. Радостный Ольхов указывал рукой на первые строчки текста среди цифрового шума.

"Я понял…" – высветилась надпись, потом: "Я научился…" Строки текста сменились изображениями, сначала тусклыми и нечёткими. Пейзажи Надонии мелькали с возрастающей скоростью, постепенно становясь чрезвычайно детализированными. Внезапно монитор погас, и почти сразу начал передавать панораму зала с учёными в реальном времени.

"Я вас вижу!"

Надпись крупными буквами плыла поверх картинки.

– Я вас вижу и слышу! – голос Демида отчётливо прозвучал из динамика, – Если этого достаточно, то доставайте меня отсюда!

– Да, согласен, – Старцев считал показатели стабильности и скорости потока данных, – Я вижу, эксперимент удался.

Ольхов прервал подачу питания на сферу, но ничего не изменилось, и передача не прервалась. Лицо учёного перекосило от ужаса, но он мгновенно взял себя в руки и приступил к анализу. Олег бросил взгляд на Алю, а девушка, обратившись полупрозрачным силуэтом медленно плыла вокруг стенда.

– Вы изолировали неизвестные пока элементы сферы только по линиям связи, а питание оставили? – громко спросил Медведь, и его бас заглушил все прочие звуки.

Ольхов кивнул, а его глаза расширились от понимания.

– Поле-ловушка сферы может питаться за счёт омеги внутри! Нужно… Она довольно хрупкая! – Профессор схватил тяжёлый монтажный ключ, который оставили техники, собиравшие ночью установку, и бросился вперёд.

Старцев легко выхватил импровизированный молоток и, удерживая учёного за воротник, спросил:

– Человек может пройти через защитное поле стенда?

– На нас оно обычно не влияет… – ответил один из помощников.

– Напряжённость поля при блокаде Тельгарна составляла несколько процентов от этого, – Олег указал пальцем на область, воздух в которой словно заполнялся тёмным туманом, – А корабли входили через специальные клапаны.

Аля полностью проявилась. Стала неотличимой от человека. Её губы сжались в ломаную линию, а глаза блестели от слёз.

– Запускайте протокол стерилизации! – громко выкрикнула девушка.

Старцев осознавал, чего стоило это решение для бессмертной сущности и лихорадочно пытался найти другой выход. Ещё никто не испытывал на живых людях воздействие поля ловушки для омег, а опыты на крысах показали, что мозг грызунов очень быстро деградирует и наступает паралич. "Быстро, но не мгновенно!" – решил Олег, – "А Ольхов сделает ещё много открытий".

Гиганту потребовалась всего пара шагов, чтобы оказаться на площадке, где утром стоял Демид. Он ничего не почувствовал, проходя через мерцающий барьер и даже успел подумать, что может быть всё обойдётся, прежде чем с размаху ударил по сфере. Заключённый надониец мгновенно материализовался рядом и подхватил оседающего Олега. Ольхов наконец смог выключить установку и, убедившись в нормальности всех показаний, погасил поле вокруг стенда.

Старцев огляделся и обнаружил, что стоит в демонстрационном зале, а перед ним несколько человек над чем-то наклонились, а Ольхов суетливо сбрасывает рабочие перчатки, стоя на коленях.

– Кажется, со мной всё в порядке, – Олег произнёс эту фразу и увидел, как Егор Степанович удивлённо оборачивается, а потом и остальные, но очень медленно.

– Добро пожаловать, чёртов альтруист, в наше племя, – Демид первым прервал молчание, – А ведь хотел ещё раз стать отцом…

Олег прошёл вперёд и посмотрел на своё тело. Это не было похоже на обычный взгляд в зеркало. В голове возникла мысль, что ещё не поздно взять и лечь в себя обратно, как в старых мультиках, которые он так любил в детстве. Что-то снова изменилось. Позади раздался шёпот Али:

– Переход прошёл не так, как надо.

Тело гиганта задрожало, Олег почувствовал холод и покалывание, словно кожа онемела, нечто неизвестное происходило в мозгу, находящимся между жизнью и смертью. Через миг всё прекратилось. Старцев снова был единым: тело и его омега стали целым. Трудно было пошевелиться, но он испытывал сильную радость.

– Надеюсь все датчики в зале исправны, и мы получим кучу новых знаний из сегодняшних экспериментов, – сиплым басом проговорил начальник колонии.

– В лазарет его и глаз не спускать! – распорядился Ольхов команде медиков, прибежавших на экстренный вызов.

***

Демид и Аля шли через болото по пояс в тумане. Смеркалось.

– Знаешь, что было бы, если б Старцев не разбил эту сферу? – спросил мужчина.

Девушка покачала головой.

– Меня бы утащило в Чистилище. А использовать "дырокол" вы не успевали.

– А что там в Чистилище?

– Не знаю. Кто-то очень плохой решал бы мою участь, наверное.

2.9 Технические ограничения

Половину нового дня на Приме я провёл в людных местах парка, пытаясь выработать единый алгоритм для нахождения общего языка с обслуживающими машинами. Это оказалось невозможным: каждый модуль искусственного интеллекта обладал уникальным "характером" и мог самостоятельно менять себя в любое время. Каждое взаимодействие начиналось и заканчивалось с помощью сферы души. Только личные вещи, вроде простой одежды и некоторых мелких предметов управлялись напрямую.

Люди вокруг казались карикатурой на древнюю фантастику – болтали друг с другом о всякой чепухе, взрослые играли, словно дети, никто не трудился, кроме личных рабов. Социальное положение определялось по росту однозначно. Голубая кровь видимо давала особое право: быть не ниже двух метров.

– Ты недавно по делам отца был на планетах Промзоны? – сказал светловолосый юноша, сидевший на траве и отхлёбывающий чай из кружки, – Завидую… Никогда не покидал Приму за все свои два века жизни.

Мне стало интересно продолжение разговора двоих туземцев,