В городском антураже красные телефонные будки и двухэтажные автобусы вносили жизненно необходимое вкрапление яркости в серость улиц и площадей, где каменные стены зданий, за века пропитавшиеся туманами, давно утратили однотонность.

Биг-Бэн пробил полдень, можно было не торопиться. Но Валерий не сбавил шаг, в надежде поскорее увидеть лицо из простой, некогда будничной российской жизни и хоть с кем-то почувствовать себя «своим».

Среди британцев, улыбающихся наружно, Валерий был чужим, как инопланетянин из любимой «Кин-Дза-Дзы», запутавшийся, в какой он, собственно, «тентуре» и галактике. Эх, нажать бы на нужную кнопку!

Засигналил автомобиль, Черкасов перебежал через узкую улочку и вздрогнул — в магазинчик заходила девушка с длинной русой косой. Нет, это была не Варя.

Просто она виделась ему в каждой стройной блондинке интеллигентного вида. Мир издевался над ним, не позволяя забыть: то подсовывая листовки с занятиями по йоге, то рекламу нового гаджета для слепых, то отравляя ночи кошмарами, то случайно выпадала онлайн новостишка, напоминающая о том, что он сделал. Мир топил преступника в чувстве вины и почти всегда удачно.

Невидимая, незрячая Варя поселилась в мыслях Валерия, внезапно став критерием «хорошего» и «плохого». Хотя откуда ему было знать, что бы она подумала? Разве они разговаривали с ней? Делились мнениями, рассказывали друг другу истории из жизни? В реальности — нет, в уме — постоянно. Скептик в душе бесился, романтик страдал.

В книжных магазинах Черкасов листал томики о реинкарнациях, злился на свой английский и однажды, черт его знает зачем, купил огромную красочную «Древнюю Индию» с приятными на ощупь страницами. В антикварных лавках Вест Энда Валерий пристрастно рассматривал вещи, гадая, какая могла быть у него в прошлой жизни, хоть все это и ерунда, конечно. Он трогал статуэтки, подсвечники, костяных слоников, расписные вазы, пытаясь ощутить знакомый флёр, но попусту.

Только однажды в ювелирном отделе наткнулся на вещицу, заставившую его дурное сердце ёкнуть и провалиться куда-то. Каплей ограненный рубин, свисающий на золотой цепочке необычного плетения, показался живым и что-то тактильно шепчущим, пытающимся загипнотизировать его через подушечки пальцев. Валерий отшвырнул его на прилавок и бросился прочь из лавки, не дослушав старого еврея в бархатной жилетке о том, что это древнейшая вещь, привезенная из Индии в Англию еще в первые годы колонизации.

На следующее утро Черкасов вернулся. Потому что всю ночь ему снились шелковые занавеси на маленьком, решетчатом, без стекла окне, жара, обрывочный, бешеный секс и этот рубин, касающийся голого тела или качающийся в воздухе, будто маятник для гипноза.

Когда Валерий принес колье домой, он выложил его на стол и долго смотрел, боясь прикоснуться. Холодный камень, с парой крупных царапин высокомерно взирал в ответ, словно не он был размером с ноготь нового хозяина, а наоборот.

Игра «в гляделки» продолжалась до тех пор, пока Черкасов, наконец, не успокоился. Он взял рубин в руки и ощутил что-то знакомое. Правильное, как точное попадание голосом в сложную ноту. Страх мистического исчез. Стало смешно — чего было бояться? Вот он — реальный камень, стоящий реальные деньги, с реальными царапинами, реально существующий как минимум тысячу лет. И в голову пришла мысль: стоит носить его с собой, как талисман, как напоминание о реальности. Что Валерий и сделал, подсознательно программируя себя на то, что даже смертельно пьяный, он не выпустит наружу собственного монстра. Теперь рубин на цепочке покоился в кармане джинсов, как старинные часы, и почти с той же функцией — напоминать о «сейчас».

* * *

У входа в ресторанчик напротив отеля, где остановилась Лена, Валерий ощутил волнение и прибавил шаг. Она уже ждала за столиком у окна. Теплое, родное чувство узнавания пролилось в груди Черкасова. Почудилось, что вокруг не мебель из темного дерева с синей обивкой, а приемная его офиса. Потому что, как прежде, улыбалась при виде него миловидная, аккуратная Лена, уже не девушка, но молодая женщина лет тридцати, с тщательно уложенными каштановыми волосами, с французским маникюром, в элегантном костюме нежно-кремового цвета, словно модель с картинки «Идеальный офисный работник». Лена встала из-за стола и шагнула навстречу. Черкасов совершенно растрогался и по-дружески обнял ее.

— Хорошо долетела?

— Да. — Она сияла. — Валерий Михалыч, как же я рада вас видеть!

— Я тоже.

— Как вы тут, освоились?

— Нормально, — кивнул Валерий. — Я — гость. Не слишком званный, но британцы — хозяева вежливые.

— Надеюсь, вы привыкнете.

— Да нет, даже через двадцать лет я останусь здесь только гостем. Дом ничего не заменит. Вроде на улице запросто можно Стинга встретить, а слушать хочется только Цоя и «Пикник[29]». Знаешь, — со вздохом сказал Черкасов, — я очень ценю, что ты согласилась бросить работу, всё, и приняла мое предложение. Но на самом деле, у тебя не будет необходимости находиться в Лондоне постоянно. Какие-то дела можно будет вести из дома, из России. Особенно если надоест вся эта англо-саксонская чопорность.

— Мне интересно будет пожить в Лондоне, — мягко ответила Лена, добавляя глазами «рядом с вами». — С удовольствием помогу не только с Фондом, но и в бизнесе. Вы ведь откроете что-нибудь?

— Не знаю, — он развел руками. — Пока я бездельник. На днях повторное слушание. Возможно, британцы вообще выдадут меня России, и мой «бизнес» будет где-нибудь в Магадане в сфере лесозаготовок.

— Ну что вы говорите, Валерий Михалыч! — испугалась Лена. — Уверена, все решится благополучно.

Черкасов закусил губу и пристально взглянул на экс-секретаршу.

— Скажи, только честно, почему ты согласилась? Ты же видела, в чем меня обвиняют. Не страшно?

Она растерялась, отвела глаза. Но тут же подняла их снова, взгляды встретились.

— Не страшно. Я не верю, я вас знаю больше шести лет. Может, вы и бываете жестким, как начальник, но… Я считаю, что дело против вас сфабриковали нарочно.

Теперь уже была очередь Черкасова смотреть в сторону — так и подмывало напугать Леночку правдой и посмотреть на реакцию. Но, видимо желая перевести тему, молодая женщина наклонилась и выложила на стол сверток.

— Это вам. Сюрприз.

— Что там? — нетерпеливо, как мальчишка, Черкасов полез в пакет и с удивлением обнаружил полпалки Докторской и батон. — Лена-а-а, да ты же… Как ты узнала, что я тут умираю без нормальной еды?! Да я… Дай я тебя расцелую! — радовался он громко, пугая официанта, принесшего кофе, и немногочисленных посетителей.

— Я все про вас знаю, — хитро улыбнулась Лена. — Почти. Не помните, сколько я вам бутербродов наделала? Особенно, когда вы нервничали…

Черкасов окончательно растаял, и разговор, пронизанный ностальгией, потек сам собой: о бывших сотрудниках, о компании, о погоде в Москве. А потом уже собеседники переключились на дела нынешние, Черкасов рассказал о Фонде, о Джули — его первой бенефициантке и выложил на стол увесистую папку с документами.