Первую мысль, что Варя тоже была подставной уткой, а видео с Шиманским — фальшивкой, Черкасов быстро отмел. Варина голова была на самом деле разбита, и, по словам Сергея, нападали на нее не шуточно. Действительно, если он применил огнестрел, значит, все было всерьез. Ларина на мякине не проведешь.

К тому же никто не мог знать, что он, Черкасов, так с ней поступит…

Кретин, боже, какой кретин… Сам себя закопал!

Шиманский слишком откровенно радовался, когда говорил о видео для шантажа. И потом убить Варю пытались, хотя… Нет, внутренне не получалось ее подозревать в чем-то. Да, Варя была странной, но продажные девицы не слепнут от потрясения, не ведут себя так…

Что-то ускользало от него. Важное. Черкасов нащупал рубин в кармане. По телу разлилось болезненное послевкусие обмана, нудящее в суставах, словно начинающийся грипп. Лжи вокруг было слишком много, она окутала, как смог. Но не время давать слабину.

Итак, Ника… Эта подруженция вполне могла притворяться, она слишком любит деньги. Не исключено, что больше, чем свою подругу. В хаосе предположений напрашивалось одно, самое страшное: Ника писала записку, Нику зафиксировали видеокамеры в аэропорту Тель-Авива, Нику по распознаванию лиц обнаружил Сергей во Вьетнаме. А Варю… видел ли хоть кто-нибудь Варю за эти три месяца? Она вообще жива? Прячется сама или ее держат где-нибудь в подвале, чтобы убить в нужное время в нужном месте?

В душе стало пусто. Остался только страх. Страх за неё. Черкасов напряг память и вспомнил телефон Лии.

— Алло, кто это? — ответил низкий женский голос.

— Если верить твоим дешевым копирайтерам, маньяк-насильник, — кипя от злости, сказал Валерий.

— А, Черкасов! Не ожидала. С чем пожаловал? Хочешь эксклюзив предложить? Выделю тебе на канале время в прайм-тайм, — ехидно улыбнулась Скворцова. — Только не обещаю быть ласковой.

— Чего ты добиваешься, Лия?! — зарычал он.

— У меня всегда одна цель — рейтинги, — ответила она почти томно.

— Тварь бессердечная!

— Я?! — она расхохоталась. — Слушай, Черкасов, ну если ты не стал маньяком, то точно умом тронулся. Я по сравнению с тобой мать Тереза.

— Слышишь, мать Тереза, — с напором сказал Валерий так, что водитель кэба в страхе обернулся, — если хоть один волос с ее головы упал или упадет, я сам тебя задушу. Лично!

— Ого, Черкасов! — в голосе бывшей любовницы послышалось неподдельное удивление. — Тебе кто-то не безразличен?! С ума сойти! Видно, сильно тебя приложили, жаль не я… Только я не пойму, ты о ком: о маме или о проститутке своей? Расшифруй, чьи мне волосы беречь. Куплю ей шапочку для душа. Или даже каску.

— Ты прекрасно знаешь, о ком, — не поддался Валерий. — Ладно я. Но зачем тебе она? Что тебе нужно?!

Лия расхохоталась зло и обиженно.

— Я делаю новости, Черкасов. Пипл хавает истории про русского олигарха и рыженькую проститутку как у нас, так и у вас, на родине Шекспира. Ничего личного, Черкасов. Читай и наслаждайся.

В трубке послышались короткие гудки, и Валерий недоуменно посмотрел на смартфон. О чем говорила Лия?

Когда кэб остановился у крыльца его дома, стало ясно, о чем. На ступенях сидел несчастная, скукожившаяся от холода Джули и размазывала по щекам слезы. Рядом с ней Валерий заметил чемодан, рюкзак и пару коробок.

— Что случилось? — подскочил к ней Черкасов.

— Меня теперь никуда не возьмут учиться-а-а-а, — завыла она. — А если возьмут, буду посмешищем для всех, у-у-у…

— Почему?

Продолжая рыдать, Джули вытащила из кармана сложенную газету и ткнула ей в Валерия.

— Вот. И здесь. И в Интернете. И в соцсетях. Везде. Меня хозяйка выгнала-а-а. Говорит, иначе другие жильцы съедут.

Предчувствуя ведро помоев на свою голову, Валерий развернул газету, и его залило ими по самое горло.

«Преступник или благотворитель?

Валерий Черкасов, русский миллионер и бывшей владелец крупнейшей в России сети компьютерной техники и средств мобильной связи, подался в благотворительность. Основание им Фонда помощи талантливой молодежи на первый взгляд, кажется, благим актом. Но способен ли человек, обвиняемый в насилии и похищении, творить добро?!

Как стало известно из достоверных источников, преступлениям Валерия Черкасова есть неопровержимые доказательства. Они недостаточны для того, чтобы суд вынес обвинительный приговор, но только из-за процессуальных неточностей. Однако этих доказательств хватит с лихвой, чтобы любой разумный человек понял, с кем имеет дело. Возможно, основав фонд, мистер Черкасов пытается замаливать грехи? Но так же не исключено, что фонд для него — лишь прикрытие, необходимое для растления молодежи Британии. Кто более беспомощен, чем подростки, оказавшиеся на улице? Задумайтесь!

Напомним, на днях Черкасова видели с едва достигшей совершеннолетия проституткой. Не известно, жива ли она будет завтра? Похищенную им в России девушку до сих пор не нашли. Вероятнее всего, она давно мертва. Повторный ДНК тест крови и пряди, обнаруженных в Израильском доме Черкасова, оказался положительным. В ближайшее время к делу вновь подключится Интерпол.

Стоит ли доверять жизни юношей и девушек такому меценату?

Возможно, при повторном слушании Вестминстерский суд не откажется экстрадировать преступника… Это было бы лучшим ответом на заданные нами вопросы. Напомним, слушание состоится через пару дней».

Валерий стиснул зубы. Перед глазами поплыл фотоколлаж: он и Джули, выходящие из его дома, ее пикантные фотографии с заштрихованными интимными местами. Изрыгая проклятия в адрес Лии и всех журналистов вместе взятых, Черкасов порвал на мелкие кусочки газету.

— В интернете то же самое, — жалобно добавила Джули.

— Плевать, — бросил он. — Через месяц все забудут. Нечего тут рассиживаться, пошли в дом. Переночуешь у меня.

Он помог ей втащить вещи и пока Джули пыхтела над ними в гостиной, думал. Ушел на второй этаж, вернулся и сказал твердо:

— Ты летишь в Америку. Там не читают европейские новости. У моего друга колледж, пару недель освоишься, потом будешь ходить на факультативы. С сентября начнешь заниматься. На случай, если Фонд прикроют, у тебя будет резервный счет.

— А ты? — подняла голову Джули от чемодана.

— У меня все будет хорошо, — сдержанно улыбнулся он. — Я же олигарх.

Джули поднялась, подбежала и обняла его совсем по-детски. У Валерия зашлось сердце: с рыжим щенком было жаль расставаться. Но надо, обязательно надо, потому что с общественным мнением и умело поднятой волной против него в новостях вряд ли на этот раз в экстрадиции будет отказано.

Ночь выдалась бессонная. Занудливо, как старый дед, Черкасов выдал Джули наставления о жизни в Калифорнии и отправил спать. А сам позвонил Сергею. Отчаянно скрывая тремор в голосе, спросил: