А потому падение Коллинриджа подействовало на него как вид суши на тонущего человека. Теперь только это и имело для него значение, отнимало все силы и не давало думать ни о чем другом.

Разумеется, он совершал ошибки на первых этапах кампании, как и большинство его соперников, но все же вступил в гонку за пять дней до первого тура выборов, полный энергии и энтузиазма.

Маккензи с самого начала планировал произвести впечатление в День номинации и вырваться вперед. Поэтому он попросил своих сотрудников подыскать подходящий повод для телевизионщиков, понимая, что ему необходимо обновить свой потускневший имидж доброго и внимательного политика.

«Но только не проклятые больницы», – предупредил он. Первые три года на должности министра здравоохранения Питер регулярно посещал больницы и пытался разобраться в уходе за пациентами, но всякий раз сталкивался с пикетами чрезвычайно активных медсестер, жаловавшихся на «низкие зарплаты», или, еще того хуже, с ожесточенными демонстрациями вспомогательного персонала, протестовавшего против «чудовищных сокращений». Даже профсоюзу врачей казалось, что бюджет должен соответствовать уровню шума, а не разумной необходимости.

Из-за этого Маккензи крайне редко посещал пациентов. Даже в тех случаях, когда он пытался проникнуть в больницу через задний вход, демонстранты каким-то образом узнавали о его приезде и собирались, чтобы в очередной раз перед телекамерами прокричать оскорбительные лозунги. Ни одному министру ни разу не удалось найти эффективного способа борьбы с возмущенными медсестрами: общественное мнение всегда становилось на сторону ангелов милосердия, выставляя политиков настоящими злодеями.

В результате министр здравоохранения просто перестал ездить в больницы. Он не поднимал брошенную перчатку оскорблений, стараясь выбирать более безопасный путь – это был вопрос самосохранения.

Всего через несколько часов после номинации машина министра подъезжала к «Хьюманифит лабораториз», рядом с М4, где он намеревался провести несколько часов перед камерами, освещающими открытие нового завода, а также изучить разнообразное оборудование для инвалидов. Там совсем недавно изобрели кресло, управляемое голосом, которым могли пользоваться даже параплегики, полностью парализованные больные, не способные двигать конечностями. Сочетание продвинутых британских технологий и усиленная забота об инвалидах – именно такой вариант искал Маккензи, и теперь он с нетерпением ждал возможности предстать перед камерами.

Питер действовал осторожно, поскольку был далеко не уверен в успехе. Ему уже не раз устраивали засады, и он опасался, что телевизионщики приведут за собой демонстрантов, чтобы сделать свои репортажи ярче.

«Нам больше нравится одна маленькая демонстрация, чем запуск четырех заводов», – сказал ему как-то дружелюбно настроенный сотрудник телевидения.

Поэтому Маккензи сообщил средствам массовой информации о своих намерениях всего за три часа до прибытия на место, чтобы телестудии успели установить аппаратуру, но не смогли так быстро собрать агрессивную толпу. «Да, – подумал он, когда впереди показался завод, – твои парни отлично поработали, а ты проявил разумную осторожность. Все будет хорошо».

К несчастью для политика, его сотрудники оказались чересчур эффективными. Правительству необходимо всегда знать, где находятся министры и остальные члены парламента, которые должны быть доступны на случай экстренных ситуаций или при срочном голосовании в Палате общин. Сохранение и внесение изменений в данные сведения, разумеется, являлось обязанностью Главного Кнута.

Поэтому в предыдущую пятницу, следуя стандартным инструкциям, секретарша Маккензи отправила полный список занятости своего босса в офис Уркхарта на Даунинг-стрит, 12, и ему потребовалось сделать всего один телефонный звонок.

Когда машина Питера преодолевала последние несколько сотен ярдов по проселочной дороге к окруженной зелеными полями фабрике, он причесал волосы и приготовился предстать перед камерами. Автомобиль проехал вдоль кирпичной стены, окружавшей территорию завода, министр проверил, на месте ли галстук, и машина промчалась в главные ворота.

Но уже в следующее мгновение водитель ударил по тормозам, Маккензи бросило вперед, бумаги с его колен посыпались на пол, и вся подготовка пошла прахом. Политик даже не успел выругать водителя и потребовать объяснений, когда увидел, в чем причина экстренного торможения. Сбылись его худшие кошмары. Его окружила волнующаяся толпа.

Крошечная парковка перед входом на фабрику была забита толпой яростных демонстрантов, одетых в халаты медсестер. Они выкрикивали оскорбления в адрес Маккензи – и все три телекамеры студий, приглашенных его персоналом и идеально расположенных на крыше административного блока, хладнокровно снимали происходящее. Едва машина въехала в ворота, толпа бросилась вперед и принялась стучать кулаками и плакатами по крыше. Через несколько секунд антенны и «дворники» были сорваны.

У водителя хватило здравого смысла, чтобы нажать тревожную кнопку, которые имеются во всех машинах министров: окна и двери тут же были заблокированы, но до этого кто-то успел плюнуть Маккензи в лицо. Кулаки стучали по кузову, а искаженные ненавистью лица прижимались к стеклу, угрожая расправой. Автомобиль раскачивался, толпа вокруг волновалась. Прошло еще несколько секунд, и Питер уже не видел ни неба, ни деревьев, ни помощи – только злобные лица и разинутые в крике рты.

– Уезжай отсюда! Быстрее! – закричал он, охваченный приступом клаустрофобии, но шофер только беспомощно развел руки в стороны. Толпа окружила машину со всех сторон, отрезая путь к отступлению.

– Уезжай! – продолжал кричать Маккензи, потерявший контроль над собой.

Повинуясь не разуму, а инстинкту, охваченный отчаянием политик подался вперед, схватил рычаг переключения передач и передвинул его на задний ход. Машина вздрогнула, отъехала на фут прежде, чем водитель успел нажать на тормоз, и ударила в облепивших ее демонстрантов. Толпа раздалась в стороны, давая ей дорогу и прихватив с собой молодую женщину в форме медсестры, которая, похоже, пострадала от столкновения. Шофер тут же эффектно развернулся и выехал со двора фабрики, оставив на асфальте черные следы покрышек. Камеры снимали каждую секунду происходящего, наполненного паникой и возмущением.

Политическая карьера Питера осталась лежать на дороге, рядом с уродливыми следами шин. И уже не имело значения, что женщина не получила серьезных травм, как и то, что она не была медсестрой, а являлась опытным членом профсоюза и специализировалась на организации пикетов с последующим превращением их в скандал, достойный внимания новостных каналов. Никто даже не попытался в этом разобраться. Ни один человек не может вызвать возмущение такого количества медсестер, вести себя как трус, не обращая внимания на их протесты, – и перебраться на Даунинг-стрит, 10. Прилив стал отливом и унес беднягу Маккензи в открытое море.

Неделя выдалась для Мэтти невероятно трудной и одинокой, и ей приходилось сильно стараться, чтобы не поддаться унынию. У нее появилось ощущение, будто она бредет по воде, отставая от происходящего. Собеседования по поводу будущей работы ничего ей не принесли – она поняла, что попала в черный список газет расширяющейся империи Лэндлесса, и большинство конкурентов не желают злить его без особой на то причины. А во вторник утром Сторин еще и узнала, что ее ипотечная ставка повысилась.