Мгновение они смотрят друг на друга, а затем Сана кивает Рики. Он чуть улыбается ей, после чего пересказывает Джулии все, что сообщил Сане минуту назад. Дверь снова распахивается, и в палату врывается Оливер, но останавливается при виде Джулии. Потом смотрит на Веру и сглатывает.

– Она…

– Все будет хорошо, – говорит Рики и в третий раз повторяет свой доклад.

Затем все собираются вокруг Веры и молча на нее смотрят.

– Я скучаю по бабушке, – говорит Эмма.

И напряжение спадает. Все четверо переглядываются и неуверенно улыбаются друг другу.

– Скучаю по утренним пикникам на пляже, – говорит Сана.

– А я скучаю по тем дням, когда Вера готовила нам завтрак, – подхватывает Джулия. – И встречала меня, когда я возвращалась домой.

– Не хватает ее ободряющего слова, – продолжает Рики.

– А мне тоскливо без ее нравоучений, – говорит Оливер.

Все дружно посмеиваются и кивают.

– Ну, кое-где она все же переступила черту, – говорит Джулия.

Оливер фыркает.

– Она пыталась переступить закон.

И снова все смеются.

– Но это и делает ее такой… – Сана пытается подобрать слово. – Такой Верой.

Остальные кивают.

– Мне тебя не хватает, – внезапно выдает Рики.

Кажется, всё в палате замирает.

– Прости, – произносит Рики. – Не знаю почему… в общем, забудь, я…

У Саны срывается словно само по себе:

– И мне тебя не хватает. – Она обходит кровать и обнимает Рики. – Ты подлый засранец… ой, прости Эмма. Не повторяй это.

– Подлый засранец, – повторяет Эмма, и Сана тяжко вздыхает.

Джулия смотрит на нее в притворном гневе.

– Сидишь с ней как минимум один вечер.

– Не возражаю. – Сана вновь переключает внимание на Рики. – Я много думала о том, что ты сделал, и…

– Знаю, этому нет оправдания…

– Помолчи и дай сказать.

Рики закрывает рот.

– Конечно, ты поступил неправильно, но я не вправе судить. Я не знала трудностей. Может, моя мама и сурова, но при этом она обеспечивает меня финансово, а я этого не ценила. И будь я на твоем месте, с таким грузом на плечах, кто знает, на что бы пошла. Я не оправдываю тебя, но понимаю, что заставило тебя так поступить.

Теперь, когда ей наконец-то удалось высказаться, Сана чувствует себя гораздо лучше. В жизнь возвращаются прежние краски. Впервые за долгое время она не испытывает ожесточенности в отношении других. Даже к маме. Нет сомнений, что она еще найдет точки давления, но сейчас Сана думает о ней и понимает, что на самом деле ей повезло с такой матерью.

Дверь снова открывается, и в палату входит молодой человек азиатской наружности лет двадцати с небольшим. При виде сборища вокруг кровати он замирает и проверяет номер на двери.

– Эм, это палата Веры Вонг?

– Да, – отвечает Оливер.

Молодой человек обводит их взглядом.

– А кто вы?

– Мы ее родные, – говорит Джулия. – А вы кто?

– Эм… я ее сын.

Сана щурится.

– Знаменитый Тилли. Нам нужно обсудить, как вы обходитесь с матерью, молодой человек.

Скорее всего, Тилли старше, чем она, но в данный момент Сана предпочитает опустить этот факт.

Тилли раскрывает рот:

– Вообще-то Тилберт.

– Хм-м, – протягивает Джулия, в точности как Вера. – Мы подумаем над этим, Тилли.

* * *

Время спустя Сана стоит посреди «Всемирно известного чайного магазина Веры Ванг» с широкой кистью в руке. Оливер зашкурил стены, и теперь настала ее очередь раскрасить их по своему усмотрению. Чистый холст лишь для нее одной. Сана чувствует, как внутри просыпается знакомый страх, который только и выжидает момент, чтобы обрушиться на нее. Но за недели рисования на песке Сана усвоила, что ей нечего бояться, и, даже если получится нарисовать худшее творение на свете, ничего страшного не случится. Потому что нет ничего вечного. Волны смоют любую ошибку, каждый промах. И как Сана учила Эмму, порой ошибки могут обернуться чем-то прекрасным.

Сана чувствует искру внутри – это надежда и воодушевление. И осознание своего призвания при помощи кисти создавать нечто прекрасное и искреннее.

Сана с улыбкой окунает кисть в краску и начинает рисовать.

39

Джулия

Джулия не знает занятия более радостного, чем фотографировать Эмму. Разве что фотографировать Эмму, перепачканную красками, пока она помогает Сане, с присущим ей серьезным видом. Сана поручила ей ответственное задание – нарисовать маленькие сердечки на большом панно, которым она расписала все стены. С трудом верится, что всего за пару дней стараниями Саны на стенах в магазине Веры воплотилась шанхайская сказка: тихая река в ночном сумраке, в водах которой отражаются крошечные точки звезд, а на берегу стоит большой чайный дом, подсвеченный сотнями красных фонариков, и из него выходят гости в пестрых ципао и чаншань. Вывеска над входом гласит: «Всемирно известный тайный магазин Веры Ванг». Сана объясняет слово «тайный» недостатком сна и обещает исправить, если Вера будет недовольна.

Если не обращать внимания на ошибку, сцена потрясает своей реалистичностью и красотой. А в сочетании с обновленной мебелью и новым освещением магазин преобразился в нечто, способное впечатлить даже самых взыскательных клиентов. Конечно, теоретически. Потому что, несмотря на все изменения, никто не знает о чайном магазине Веры (ну, или тайном). И все-таки Джулия готова поспорить, что никто из них не жалеет о потраченных силах и времени. Наверное, это меньшее, что они могли сделать для Веры, если учесть, как изменились их жизни после знакомства с ней.

Звон колокольчика над дверью прерывает ее размышления. Входит Оливер с кейсом для инструментов. Он занялся электрикой в жилых помещениях, когда Рики сказал, как там холодно и темно. При виде Джулии он смыкает губы в тонкую линию и кивает ей как просто знакомой. Джулия поворачивается к Сане.

– Сана, посмотришь за Эммой?

Сана кивает, и Джулия придерживает Оливера за руку.

– Мы можем поговорить?

Оливер смотрит нерешительно, однако кивает и следует за ней на улицу.

– Ну, вот… – Господи, почему это так трудно? – Просто хотела узнать, как идут дела с… ну, знаешь… с офицером Грей и с остальным.

Хоть ей по-прежнему немного мерзко после того, что произошло между ними, Джулия не хочет, чтобы Оливер понес ответственность за смерть Маршалла. В конце концов, это из-за нее он угодил в тот переплет.

– Нет, не беспокойся об этом, – говорит Оливер. – Тилберт здорово помог. Видела бы ты, как он уладил мое дело. Сказал офицеру Грей, что у них нет достаточных оснований, чтобы предъявить мне что-либо, а если они продолжат донимать меня, он подаст жалобу. Похоже, это сработало. Могу с уверенностью сказать, что он