– И где теперь флешка? И ноутбук? Нужно… видимо, нужно передать все полиции.

Вера качает головой.

– Я ищу их со вчерашнего дня, но все куда-то пропало.

На мгновение Джулия и Оливер теряют дар речи. А потом осознание лавиной обрушивается на Джулию. Эта женщина, совершенно посторонняя, обнаружила у себя в магазине тело ее мужа, и первое, что сделала, это присвоила улику, которая могла бы привести копов к убийце. Затем эта самая женщина устроила погром в собственном магазине, чтобы все выглядело как ограбление, и ради чего? Чтобы поселиться в их доме, с ней и ее дочерью.

Джулия едва сдерживает крик. Она встречается взглядом с Верой и указывает на дверь.

– Уходите.

Мгновение кажется, что Вера готова запротестовать, но потом видит выражение лица Джулии и просто кивает. Склоняет голову и шагает к выходу. Вера как будто съежилась за последние несколько минут, плечи ссутулены, голова опущена. У Джулии сердце обливается кровью, но злость выжигает все чувства. Вера задерживается, только чтобы забрать сумку, после чего выходит и тихонько притворяет за собой дверь. В комнате словно образуется вакуум, и едва ли что-то способно его заполнить.

35

Вера

Уходите.

Вот так завершается пребывание Веры в доме Джулии. Вера злоупотребила ее гостеприимством. Она пыталась разгадать убийство Маршалла и потерпела неудачу. Теперь уже очевидно, что инстинкты жестоко подвели ее. Среди подозреваемых убийцы нет. Кто же тогда убил Маршалла? Может, она все придумала в отчаянном стремлении придать себе значимости, обрести цель в жизни? Вера сама устроила погром у себя в магазине. Конечно, так произошло, потому что она спустилась однажды утром вниз и обнаружила, что некоторые вещи не там, где им следует быть. Но уверена ли она, что в магазин кто-то проникал?

А может, Вера все придумала, потому что ей отчаянно хотелось верить в существование убийцы, который обязательно вернется за флешкой? Наверное, так и ведет себя разум с возрастом. Начинает путать реальность с вымыслом. Да, теперь это очевидно. Возможно, Вера сама переставила несколько горшков и банок, а потом позабыла об этом, и сознание, распаленное смертью Маршалла, подвело ее к заключению, что в магазине кто-то был.

Вера подхватила эту идею и вбила себе в голову. А всё почему? Потому что в глубине души Вера устала от магазина. Устала открывать его каждое утро, обслуживать одного-единственного клиента, осознавая при этом, что Алекс приходит исключительно из жалости к ней. И пустота в магазине служит лишь напоминанием об ошибках. Вера никак не ожидала, что Джулия предложит поселиться у нее в доме, но как же она была счастлива все это время.

За несколько чудесных недель Вера обрела новую цель в жизни. Эти дни были наполнены объятиями, детские ручки обвивали ее шею, и к щекам прижималось маленькое, липкое личико. Она выбралась на солнечный свет, а потом сама, своими действиями, загнала себя обратно во тьму. И теперь, когда ей довелось познать тепло, тьма кажется еще холоднее.

Вера едва осознает, как добирается до дома, но к тому времени на стопах не остается живого места от мозолей. Но и этого Вера не замечает. Однако она замечает выцветшую вывеску «ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ ЧАЙНЫЙ МАГАЗИН ВЕРЫ ВАНГ», и от ее вида к глазам подступают слезы. Вера едва сдерживает всхлип и открывает дверь.

Магазин пуст. Стены ободраны, мебель вывезена. Само пространство кажется заброшенным, как и дом, населенный призраками. В этот миг звонит телефон, возвращая Веру к жизни, и она роется в сумке.

– Джулия! – отзывается она в микрофон.

Секундное молчание, а затем голос произносит:

– Ма?

– Тилли! – Вера отводит телефон и смотрит на дисплей. Это действительно Тилберт Вонг. – Ох, Тилли. Ты позвонил.

Вера чувствует ком в горле. Должно быть, Тилли каким-то образом почувствовал, что что-то не так.

– Ну да. Ты не писала и не звонила. Все хорошо?

Вера кивает и беззвучно всхлипывает, но ей удается проговорить:

– Да. – Она оглядывает темный, пустой магазин. – Так вот, магазин… ну, это долгая история, в общем, из магазина почти все вынесли.

– Да? Ты закрываешься?

Вера хочет сказать «нет, с чего ты это взял», но Тилли продолжает:

– Давно пора, ма. Никто про него даже не знает. Как хорошо, что ты наконец решилась. Магазин лучше продать, цены в Чайнтауне растут, и ты можешь выручить хорошую цену.

Как хорошо, что ты наконец решилась. С каким облегчением он это произносит. Этот маленький магазин хранит в себе столько историй, Вера и Цзиньлон вкладывали в него душу, а теперь сын рад, что его наконец-то продадут. И штука в том, что он прав. Вера понимает это. Проблеск надежды, вспыхнувший поначалу, неумолимо гаснет.

– Окей, Тилли. Спасибо, что позвонил, ты прав. Я сейчас иду спать.

Вера убирает телефон и тащится по лестнице к себе. Она даже не думает включать свет, просто идет в холодную спальню и забирается под одеяло. И сворачивается в клубок. Единственное, чего ей хочется, – это просто исчезнуть.

36

Вера

Кажется, наступил новый день. В щели между шторами в комнату едва пробивается тусклый свет, вырывая Веру из сна. Она поворачивается, некоторое время смотрит на светлые полосы. Она давно сбилась со счета, сколько раз тьма за окном сменялась светом, прежде чем в комнате снова темнело. Сейчас вновь светло, но для Веры это не имеет ни малейшего значения. Она переворачивается и вновь закрывает глаза.

37

Рики

– Рики, если не избавишься от этого хлама на парковке, я сама от него избавлюсь, – заявляет миссис Барри.

Рики подавляет стон отчаяния и просто кивает. Когда миссис Барри уходит, он еще стоит у двери и скрипит зубами. Причем миссис Барри недалека от истины. «Этим хламом» она называет стулья из магазина Веры, которые Рики по глупости забрал к себе и выпросил разрешения сложить все на парковке, пока он их реставрирует. С тех пор прошло почти две недели, и Рики действительно трудится над ними. Половина уже готова, и стулья выглядят чертовски здорово. Но потом случился этот чудовищный ужин, и с того вечера один вид этих стульев вызывает у Рики тошноту.

Но миссис Барри права. Нельзя вот так оставлять стулья на парковке, чтобы они занимали место и собирали пыль. Рики обреченно вздыхает и спускается на парковку оценить